Луи Буссенар - Приключения знаменитых первопроходцев. Океания
Лаперуз прислушался к мудрым советам Бутена и удовлетворился тем, что в течение двух дней лавировал вблизи места, где разыгралась эта кровавая драма, не имея возможности дать своим людям удовлетворить охватившую их жажду мести.
Гнев и отчаяние, овладевшие моряками, сменились бесконечным изумлением, когда они увидели, что от берега отошли 5–6 пирог с островитянами, везшими на обмен свиней, голубей и кокосовые орехи. «Я должен был изо всех сил сдерживаться, чтобы не отдать приказ стрелять», — записал в дневнике Лаперуз.
Катастрофа, лишившая экспедицию части офицеров, тридцати двух лучших матросов и двух шлюпок, существенно повлияла на планы Лаперуза. Самая незначительная авария могла вынудить его либо сжечь, либо потопить один из фрегатов, чтобы оснастить другой. Итак, Лаперуз принял решение немедленно идти в Ботани-Бей, исследуя лежащие на пути острова, еще не нанесенные на карту.
Четырнадцатого декабря был обнаружен прекрасный остров Ойолава, когда-то открытый Бугенвилем, но лишь замеченный им издалека. Этот остров находился всего лишь в восьми лье от острова Мануа[167], где произошла кровавая бойня. Даже Таити едва ли может сравниться с ним в красоте, размерах, плодородии почвы и плотности населения. Когда фрегаты приблизились к его северо-восточной оконечности, их тотчас же окружили пироги, нагруженные плодами хлебного дерева, кокосами, бананами, сахарным тростником, голубями, курочками-султанками и поросятами. Жители острова Ойолава очень походили на коварных предателей с острова Мануа: и ростом, и костюмами, и чертами лиц. Сходство было столь велико, что матросам показалось, будто они узнают убийц, и Лаперузу пришлось использовать весь свой авторитет и даже употребить власть, чтобы не дать матросам стрелять по толпе. Он не мог позволить своим людям наказывать обитателей острова Ойолава за бойню, учиненную их собратьями за 8 лье отсюда, ибо в таком случае пострадали бы невинные.
Когда гнев французов мало-помалу утих, началась оживленная торговля, проходившая весьма спокойно, так как малейшая несправедливость тотчас же наказывалась и пресекалась при помощи ударов, угрожающих жестов и слов.
Присутствие в толпе большого числа женщин и детей свидетельствовало, казалось, о мирных намерениях островитян.
«Но мы имели веские основания не доверять более туземцам, умевшим создавать видимость благорасположения, и были готовы пресечь любые враждебные действия таким способом, что островитяне стали бы опасаться мореплавателей, — писал Лаперуз. — Я склонен думать, что мы оказались первыми, кто стал торговать с этим народом, ибо они не имели ни малейшего представления о железе. Они постоянно отбрасывали в сторону любые предлагаемые им железные предметы и отдавали предпочтение одной-единственной бисерине, отвергая топор или шестидюймовый гвоздь. Природа столь щедро одарила их плодами и живностью, что они желали получить в обмен лишь предметы роскоши. Среди довольно большого числа женщин я заметил двух-трех миловидных. Волосы их были украшены цветами и зелеными лентами, опоясывавшими голову, в косички были вплетены травы и мох. Они были хорошо сложены, руки у них были округлые и очень изящные, а их глаза, черты лиц и жесты свидетельствовали о мягкости характера, в то время как лица мужчин выражали плутоватость и свирепость».
Лаперуз узнал от островитян, что архипелаг Мореплавателей, названный так Бугенвилем потому, что его обитатели проводят почти всю свою жизнь на воде, в пирогах, состоит из десяти островов: Опун (самый восточный), Леоне, Фанфуе, Мануа, Ойолава, Калинассе, Пола, Шика, Оссамо и Уэра[168]. Острова эти, расположенные на 14° южной широты и на 171–175° западной долготы, составляют один из самых красивых архипелагов Южных морей.
«Обитатели этих островов, — говорится в отчете, — превосходят ростом и пропорциональностью телосложения всех, кого нам доводилось видеть до сих пор. Рост их достигает пяти футов десяти — одиннадцати дюймов (примерно 175–178 см), и даже удивляет не только сам рост, но гигантские размеры отдельных частей тела этих колоссов. Наше неуемное и, быть может, излишнее любопытство позволяло островитянам сравнивать их физическую силу с нашей, и всегда эти сравнения говорили не в нашу пользу. Возможно, именно тому, что у некоторых туземцев зародилась мысль о превосходстве над белыми пришельцами, мы и обязаны всеми нашими бедами. Мне даже казалось, что на их лицах часто бывало написано нечто похожее на презрение к нам, и я подумал, что смогу стереть это выражение с физиономий дикарей, если прикажу продемонстрировать им силу наших ружей. Но цель моя была бы достигнута только в том случае, если бы мы вели огонь по живым людям, так как при стрельбе по мишеням они воспринимали все как игру и шутку».
Фрегаты прошли в виду острова Пола и 20-го, после сильного шторма, оказались около Кокосового острова и острова Предателей, открытых Схоутеном.
От островов Мореплавателей, именуемых ныне Самоа, корабли взяли курс на острова Дружбы (Тонга), которые Кук не исследовал из-за нехватки времени. 27 декабря показались острова Вавау и Тофуа. Фрегаты приблизились к острову Тофуа и замерли примерно в полулье от берега. Члены экспедиции сделали вывод, что остров этот необитаем, по крайней мере, та его часть, что они осмотрели. Остров Тофуа оказался очень гористым, и все склоны гор до самых вершин были покрыты лесом. Там росли очень красивые, могучие деревья. Протяженность береговой линии этого клочка суши составляла около четырех лье. Вероятно, жители Тонгатабу и других островов архипелага высаживались здесь, когда погода благоприятствовала мореплаванию, чтобы срубить деревья, из которых они делали свои пироги, так как члены экспедиции заметили на склонах гор множество специальных желобов, по которым деревья скатывались прямо на берег моря.
Тридцать первого декабря фрегаты оказались в виду Тонгатабу и подошли к южной оконечности острова. Вскоре завязался торг с местными жителями, которые уже привыкли вести себя подобным образом, когда корабли посещали этот отдаленный уголок земли. Стоянка была недолгой, и матросы всего лишь один раз высадились на сушу.
Лаперуз спешил поскорее добраться до берегов Австралии. Лавируя между островами, он наконец потерял всякую надежду получить столько свежей провизии, чтобы можно было не только покрыть ежедневный расход, но и восполнить припасы, и решил взять курс на вест-зюйд-вест, избрав такой путь, по которому не проходил еще ни один мореплаватель. В планы Лаперуза не входило посещать остров Пилстарт, открытый Тасманом. Во время одного из своих плаваний капитан Кук определил координаты этого острова, являющегося скорее скалой, но ветер переменился, и Лаперуз был вынужден лечь на другой галс. 2 января 1788 года он заметил впереди по курсу остров, не превышавший четверти лье в самом широком месте. Это был риф с очень крутыми, почти отвесными берегами, расположенный на 22°22′ южной широты. Всего лишь несколько деревьев росли на его северном склоне. Остров Пилстарт мог служить лишь прибежищем для морских птиц.
