Николай Ломакин - Вокруг света за 80 дней. Михаил Строгов (сборник)
Итак, задумав пропустить стаканчик, Паспарту с Фиксом попали в одну из подобных курилен, которых пруд пруди даже в Гонконге. У Паспарту денег не было, но он охотно откликнулся на «любезность» попутчика, рассчитывая, что еще найдет время и повод отплатить ему тем же.
Они заказали две бутылки портвейна, который француз оценил должным образом, между тем как Фикс, более сдержанный, чрезвычайно внимательно наблюдал за своим спутником. Болтали о всякой всячине, но в особенности о том, сколь превосходная идея пришла на ум Фиксу – плыть с ними вместе на «Карнатике». Коль скоро бутылки уже опустели, Паспарту при упоминании об этом пароходе, которому предстояло отправиться на несколько часов раньше, встал, решив, что пора вернуться к своему господину и сообщить ему об этом.
Но Фикс удержал его:
– Постойте минуту.
– Что такое, господин Фикс?
– Мне нужно поговорить с вами о серьезном деле.
– Серьезное дело! – вскричал Паспарту, вытрясая себе в рот несколько последних капель со дна стакана. – Что ж, давайте потолкуем о нем завтра. Сегодня мне недосуг.
– Не торопитесь! – настаивал Фикс. – Речь идет о вашем хозяине!
При этих словах Паспарту глянул на собеседника повнимательнее.
И снова сел. Ему показалось, что у Фикса какое-то странное выражение лица.
– Да что же такое вы хотите мне сообщить?
Фикс крепко взял собеседника за локоть и, понизив голос, спросил:
– Вы же догадались, кто я?
– Черт меня возьми! – Паспарту ухмыльнулся.
– Если так, я буду говорить с вами напрямик…
– Теперь, когда я и без того все знаю, дружище? Ах, это уже не Бог весть какая откровенность! Да ладно, выкладывайте. Но сначала позвольте вам заметить, что эти джентльмены потратились впустую.
– Впустую? – возмутился Фикс. – Как вы легкомысленно судите! Сразу видно, что вы понятия не имеете о размерах суммы!
– Ничего подобного, я знаю: двадцать тысяч фунтов, – отвечал Паспарту.
– Пятьдесят пять тысяч! – выдохнул Фикс, стискивая руку француза.
– Как?! – воскликнул Паспарту. – Мистер Фогг осмелился?.. Пятьдесят пять тысяч фунтов?! Что ж, тем важнее не терять ни минуты, – и он опять вскочил со стула.
– Пятьдесят пять тысяч! – повторил Фикс, силком принуждая Паспарту сесть и тут же заказав еще фляжку бренди. – Мне в случае успеха причитается награда в две тысячи. Не хотите получить из них пять сотен (12 500 франков)? При условии, что вы мне поможете, разумеется.
– Помочь вам? – пробормотал Паспарту. Глаза у него от недоумения полезли на лоб.
– Да. Помогите мне задержать господина Фогга на несколько дней в Гонконге!
– Эй, – вырвалось у Паспарту, – что вы несете? Как?! Мало того, что эти джентльмены устроили за моим хозяином слежку, позволили себе усомниться в его честности, они еще хотят чинить ему препятствия?! Мне стыдно за них!
– Ах ты черт! Не пойму, о чем вы? – растерялся Фикс.
– Я о том, что это чистое безобразие. Все равно что обобрать мистера Фогга, просто взять да и вытащить деньги у него из кармана!
– Ну-да, мы рассчитываем добиться именно этого!
– Да ведь это же ловушка! – завопил Паспарту, распаляясь под воздействием бренди, которое Фикс ему подливал, а он знай пил, не отдавая себе в том отчета. – Настоящая западня! Тоже мне джентльмены! Коллеги называется!
Фикс почувствовал, что смысл происходящего все более ускользает от него. А Паспарту продолжал разоряться:
– Коллеги! Члены Реформ-клуба! Знайте же, мсье Фикс, что мой хозяин – порядочный человек! Если он заключил пари, то рассчитывает выиграть его не иначе, как по-честному!
– Так за кого же вы меня принимаете? – спросил Фикс, не сводя с Паспарту проницательного взгляда.
– Черт побери, да за агента, нанятого членами Реформ-клуба, чтобы следить, по какому маршруту мой хозяин путешествует! Все это ужасно оскорбительно! Вот почему я, хоть давно уже вас раскусил, помалкиваю, незачем огорчать мистера Фогга!
– А, так он ничего не знает? – оживился Фикс.
– Ничего, – кивнул Паспарту, в который раз осушая свой стакан.
Полицейский инспектор потер лоб ладонью. Он колебался, еще не решив, как дальше вести разговор. Что ему предпринять? Заблуждение Паспарту выглядело искренним, но это отнюдь не облегчало его задачи, скорее наоборот. Видно, что этот малый абсолютный простофиля, он говорит от чистого сердца, стало быть, он не сообщник своего хозяина, чего можно было опасаться.
«Что ж, – подумал детектив, – если они не подельники, он мне поможет».
Ему снова пришлось принимать решение. Тем более, что для выжидательной тактики времени уже не оставалось. Надо было любой ценой задержать Филеаса Фогга в Гонконге.
– Послушайте, – заговорил Фикс торопливо. – Хорошенько послушайте меня. Я не то, что вы думаете, то есть я вовсе не агент, нанятый членами Реформ-клуба…
– Ба! Неужели? – Паспарту насмешливо ухмыльнулся.
– Я инспектор полиции, посланный сюда с поручением от властей метрополии.
– Вы… полицейский инспектор?
– Да, и готов это доказать, – продолжал Фикс. – Вот приказ, подтверждающий мои полномочия.
Тут сыщик достал из бумажника документ, подписанный начальником лондонской полиции, и показал его Паспарту. Тот ошеломленно пялился на Фикса, не в силах произнести хоть слово.
– Пари господина Фогга, – продолжал детектив, – не более чем хитрость, которой он одурачил и вас, и своих коллег из Реформ-клуба, поскольку был заинтересован в том, чтобы обеспечить себе ваше невольное пособничество.
– Но зачем? – выкрикнул Паспарту.
– Слушайте. Двадцать восьмого сентября сего года в Английском банке были похищены пятьдесят пять тысяч фунтов. Приметы того типа, что совершил эту кражу, удалось установить. Вот его описание, оно точь-в-точь совпадает с приметами господина Фогга.
– Еще чего! – завопил Паспарту, шарахнув по столу своим могучим кулаком. – Мой хозяин – честнейший человек в мире!
– Откуда вы это знаете? – спросил Фикс. – Вы даже не были с ним знакомы! Нанялись к нему на службу в день его отъезда, и он тут же под нелепым предлогом, в спешке, даже багажа не захватив, помчался куда-то с огромной суммой в банкнотах! И вы решаетесь утверждать, что это образ действий честного человека?
– Да! Да! – машинально бормотал бедный малый.
– Стало быть, вы хотите, чтобы вас арестовали как его сообщника?
Паспарту обхватил голову руками. На нем лица не было. Он не смел взглянуть на полицейского инспектора. Филеас Фогг– вор?! Он, спаситель Ауды, такой великодушный и храбрый?! Однако сколько косвенных доказательств выдвинули против него! Паспарту старался отогнать подозрения, что просачивались в его мозг. Он отказывался поверить в виновность своего хозяина.
