Генри Мортон - По старой доброй Англии. От Лондона до Ньюкасла
В тот момент, когда я посетил Мореходное училище, все кадеты были заняты подготовкой своей любимой «Мэйзи Грэм», 100-тонной шхуны, к многодневному плаванию вдоль восточных берегов Шотландии. Крепкие, загорелые мальчишки сшивали парусиновые полотнища, сбивали новую дверь для каюты, ползали на коленях, исследуя каждый дюйм снятого с мачт грота. Один из пареньков вытянулся по стойке «смирно» и доложил мне:
— В этом путешествии нам предстоит встретиться с военно-морскими кораблями, сэр.
— И где же произойдет встреча? — поинтересовался я.
— В северных водах, сэр, — отчеканил он по всей форме.
Директор училища лейтенант Хезер с гордостью сообщил, что их заведение пользуется заслуженным авторитетом во всех уголках Соединенного Королевства. Сюда приезжают учиться мальчики из Лондона, Саутенда, Харрогита, Шеффилда и даже Канады. Девяносто шесть выпускников училища в дальнейшем продолжат свою службу в рядах Военно-морского или торгового флотов.
— В прошлом году мы ходили к берегам Норвегии, — рассказывал он. — И представляете, нам не пришлось нанимать рабочих со стороны. Мальчики сами справлялись со всей работой. А два года назад, во время выставки, наш корабль ходил в Уэмбли. За три дня мы добрались тихим ходом до Дептфорда. Да, сэр, мы единственная школа, у которой есть собственный учебный корабль. И мы гордимся этим фактом…
Я считаю, что всякий человек, оказавшийся в Скарборо, должен обязательно посетить эту уникальную школу. Что же касается современных миллионеров, пожелавших увековечить свое имя в истории мореплавания, то для них подобный визит будет вдвойне полезен. Ибо трудно придумать лучшую модель для благотворительной акции, нежели Мореходное училище Скарборо. Полагаю, наша держава только выиграла бы, если б у нее появился маленький флот вот таких вот «Мэйзи Грэм».
Каждый день солнце встает над Северным морем и опускается за стенами Скарборо. Белые меловые утесы громоздятся вдоль берега, который, изгибаясь плавной дугой, уходит на юг, к Файли. Привычная картина… Но затем, как это часто бывает в здешних краях, свет меняется, а вместе с ним меняется окраска прибрежных скал. Теперь они приобретают нежно-розовый оттенок — тот самый приглушенный розовый цвет, который поразил меня на западном берегу Нила в окрестностях Луксора.
И я в очередной раз озадаченно качаю головой. Нет, какое же это непостижимое и романтическое место!
3Когда-нибудь, когда у меня будет больше времени, я обязательно вернусь в Уитби. Вернусь только для того, чтобы, напялив на себя старинные фланелевые панталоны и самую древнюю в мире шляпу, послоняться по улицам этого очаровательного городка. Ибо Уитби словно специально создан для бесцельного шатания, дуракаваляния и прочих приятных занятий. С этой целью по всему городу расставлены столбы. Гладкие, отполированные спилами многих поколений бездельников, они так и манят к себе — приглашают подойти, навалиться всем весом и постоять в благостном состоянии ничегонеделания. Эти столбы-искусители сулят полный комфорт и абсолютное расслабление!
И вот вы останавливаетесь возле одного из таких столбов, прислоняетесь и закуриваете сигаретку. Рядом стоит такой же бездельник — светлое джерси, темно — голубые глаза — ах, какой приятный молодой человек! И вы заводите с ним неспешный разговор: обсуждаете сегодняшнюю погоду и качество омаров в ближайшем; ресторанчике. Затем неспешно бредете дальше… За вами почти наверняка увяжется бездомный пес да пара-тройка восхитительно неопрятных, босоногих ребятишек. Тем временем начинается час прилива, уровень воды в реке Эск неуклонно повышается. И тогда на вершину мачты, укрепленной у самого входа в порт, поднимается некий предмет, напоминающий футбольный мяч-переросток. Это — условный сигнал для маячащих вдали лодок-плоскодонок. Он сообщает рыбакам, что вода поднялась достаточно высоко, и они могут безбоязненно плыть домой. И они возвращаются (кто под парусами, а кто и тарахтя стареньким паровым двигателем), бросают якорь в гавани Уитби и прямо на набережной выгружают улов.
На этом импровизированном рыбном рынке под открытым небом представлены в основном крабы, черно-голубые омары и лосось. Вскоре появляются и первые покупательницы — женщины, замотанные в шали, с объемистыми корзинками в руках. Начинается непременный торг. Там и сям мелькает симпатичная статная блондинка. Готов поспорить, что эта красотка отращивает косы с самого рождения и за всю свою жизнь не выкурила ни одной сигареты. Ее сопровождают маленькие беззубые старушки с добрыми глазами, скрывающимися в сеточке мелких морщинок.
Ну, что ж… Омары и крабы благополучно проданы, лосось — в силу своей дороговизны — остался невостребованным. Может, в другом месте повезет больше… Оживление спадает, рынок закрывается — еще до того, как породивший его прилив сменяется отливом.
Больше смотреть не на что, и городские бездельники возвращаются к своим отполированным столбам.
Я считаю, что каждый, кого судьба забросит на юг Англии, просто обязан посетить город Уитби. Хотя бы для того, чтобы увидеть, как Йоркшир умеет копировать то лучшее, что есть в Корнуолле и Девоне. Уитби — это Бриксем и Полперро, перенесенные на северо-восточное побережье. Здесь также имеются свои замечательные художники, которые воспроизводят красоты родного края на стенах Берлингтон-хауса. Но вы их никогда не узнаете, ибо эти люди — в отличие от своих южных коллег — не считают нужным бравировать балахонами из мешковины и экзотическими браслетами.
Два высоких зеленых утеса разделены долиной, по которой протекает река Эск. Восточный утес стал пристанищем Старого Уитби. Маленькие домики с черепичными крышами карабкаются по склону утеса, издалека напоминая колонию ярко-красных моллюсков, прилепившихся к подводной скале. Улочки образуют неправильной формы террасы, которые нависают одна над другой. Все вместе — красные черепичные крыши и высокие дымовые трубы — образуют один из самых прелестных городских пейзажей, какие мне доводилось видеть в Англии. А высоко над Старым городом — почти на самой вершине утеса, куда ведет каменная лестница из ста девяноста девяти ступенек — виднеются серебристо-серые развалины местного аббатства. Оно было посвящено (и носило имя) святой девы Хильды. Аббатство прежде всего прославилось тем, что именно здесь Кэдмону, знаменитому монаху-пастуху, явились его пророческие видения. Но это не единственная лепта, которую данное аббатство внесло в историю христианизации Англии. Тысяча двести шестьдесят три года назад здесь состоялся специальный синод, призванный разрешить разногласия между Ирландской церковью и конкурировавшей с ней римско-католической церковью. В ходе этого разбирательства была наконец установлена точная дата Пасхи, которая на протяжении многих лет оставалась камнем преткновения между представителями обеих конфессий.
