Тур Хейердал - Путешествие на "Кон-Тики"
На пойманных акулах мы часто находили черных слизистых прилипал, крепко к ним присосавшихся. При помощи овального присоска, расположенного на макушке плоской головы, они накрепко присасываются к акуле, так что, несмотря на все усилия, их невозможно отодрать за хвост. Но сами прилипалы отпадали и присасывались к другому предмету так быстро, что мы едва успевали моргнуть глазом. Убедившись, что их старая приятельница не собирается возвращаться в родную стихию, они отпадали и скользили между бревнами в поисках другой акулы. В случае, если прилипалы не находят сразу другой акулы, они на время присасываются к какой-нибудь другой рыбе. Прилипалы достигают размеров от 10 до 30 сантиметров. Мы решили испробовать применяемый местными жителями способ. Они привязывают к хвосту прилипалы бечеву и пускают его в море. Прилипало присасывается к первой попавшейся рыбе и так прочно, что счастливому рыболову остается тащить их обоих вместе. Но нам не особенно повезло в этом деле. Каждый раз, когда мы выбрасывали за борт привязанного на шнурке прилипалу, он немедленно присасывался к первому попавшемуся бревну плота, вполне убежденный, что нашел невиданный экземпляр громадной акулы, и мы могли тянуть за бечеву до бесконечности. Постепенно на подводной стороне плота у нас возникла целая колония прилипал, путешествовавших вместе с нами через Тихий океан.
Надо все-таки сказать, что прилипало был глупой, безобразной рыбой и никак не мог сравниться с такой приятной рыбкой, как его веселый компаньон - рыбка-лоцман. Эта рыба невелика, напоминает по форме сигару, а по полосатости - зебру. Обычно целые стайки этих рыбок плывут перед пастью акулы. Их назвали лоцманами, считая, что они указывают полуслепой акуле направление, которого ей следует придерживаться в море. На самом деле рыба-лоцман только плавает вместе с акулой и превращается в лоцмана, лишь когда завидит какую-нибудь пищу. Рыба-лоцман до последних секунд сопровождает своего господина и повелителя. Но она не умеет, как прилипало, присасываться к шкуре гиганта и потому приходит в полное замешательство, когда акула внезапно взвивается в воздух, чтобы больше уже не возвратиться. В таких случаях стайка рыбок-лоцманов растерянно снует туда и обратно и все ищет акулу, постоянно возвращаясь к корме "Кон-Тики" - к тому месту, где акула воспарила в небо. Но время шло, а акула не возвращалась, и они были вынуждены искать нового господина и повелителя. И тут им подвертывался "Кон-Тики".
Иногда мы опускали голову с края плота вниз, в прозрачную воду, и осматривали его подводную часть. Она казалась брюхом гигантского морского чудовища; хвостом было кормовое весло, а плавниками - килевые доски. И между ними плавали стайкой усыновленные рыбки-лоцманы, не обращая никакого внимания на пускающую пузыри человеческую голову. Иногда одна-две рыбки быстро выскакивали поближе вперед, осматривали человеческий нос и возвращались обратно в дружные ряды плавающих товарищей.
Мы обнаружили, что рыбки патрулировали двумя отрядами: большинство находилось между килевыми досками, остальная часть, образуя изящное веерообразное построение, плыла перед носом плота. То одна, то другая рыбка вдруг вырывалась вперед, чтобы схватить что-нибудь съестное. А когда мы после еды мыли в море посуду, то казалось, что мы выбросили вместе с остатками своего обеда целый ящик полосатых сигар. Не было ни одной крошки, которую они внимательно не исследовали бы, и все, кроме овощей, немедленно исчезало в их желудках. Смешные эти рыбки так по-детски доверчиво искали у нас защиты, что мы испытывали к ним почти родительские чувства. Они стали комнатными животными "Кон-Тики", и на их ловлю было объявлено "табу"[23].
Среди наших рыбок были мальки величиной не более одного дюйма, но большинство по своим размерам равнялось 6 дюймам. Когда китовая акула молниеносно скрылась с гарпуном Эрика, часть ее рыбок-лоцманов перешла на сторону "Кон-Тики". Они были длиной в 2 фута. После ряда побед над акулами "Кон-Тики" сопровождала свита уже в сорок-пятьдесят рыбок, и многим из них настолько понравилось наше неторопливое движение вперед, а также и регулярное выбрасывание остатков со стола, что они сопровождали нас на тысячи километров.
Но были среди них и предатели. Однажды во время вахты у руля я заметил, что море в южном направлении вдруг закипело. Огромная стая золотых макрелей бороздила воду, как серебристые торпеды. Они приближались не так, как всегда, спокойно плескаясь, а неслись с большой скоростью больше по воздуху, чем по воде. Голубые гребни волн превращались под паническими прыжками беглецов в сплошную пену, а за ними зигзагами, словно глиссер, мчалась чья-то черная спина. Потерявшие голову макрели бросились к плоту. Здесь они благополучно под него нырнули. Но около сотни беглецов сгрудилось в плотную стаю и метнулось в восточном направлении, так что вся вода за кормой заиграла яркими красками. Гнавшаяся за ними блестящая спина приподнялась над поверхностью воды; изящно изогнувшись, нырнула под плот, торпедой вылетела оттуда и бросилась за стаей макрелей. Это была громаднейшая голубая акула длиной в 5-6 метров. Она быстро скрылась, но вместе с ней исчезли многие наши рыбки-лоцманы. Они пошли за героем, захватившим их воображение больше, чем люди.
Специалисты предупреждали нас быть как можно осторожнее с кальмарами, которые могли забраться на плот. В Географическом обществе в Вашингтоне нам показывали сообщения и страшные фотоснимки, сделанные при свете магния в одном из районов течения Гумбольдта, где было любимое место сборищ чудовищных кальмаров, поднимавшихся по ночам на поверхность воды. Они были так прожорливы, что если один из них попадал на крючок с мясной наживкой, то другой немедленно являлся, чтобы сожрать своего пленного сородича. Их щупальца способны одолеть акулу и оставить следы на шкуре большого кита.
Кроме того, у кальмаров имеется ужасный клюв, напоминающий орлиный. Нам говорили, что они плавают ночью на поверхности воды и их глаза светятся фосфорическим светом, а щупальца так велики, что они могут, если не захотят взбираться на плот, обыскать ими все, что угодно, в самом отдаленном конце хижины, вплоть до самых укромных уголков на палубе. Нам не очень хотелось, чтобы холодные щупальца вытащили нас из спального мешка, и каждый из нас запасся острым, похожим на саблю, ножом мачете на случай, если придется ночью проснуться в объятиях кальмара. Подобная возможность казалась нам самой страшной, когда мы готовились отправиться в океан, тем более что все морские эксперты Перу в один голос говорили на эту тему и показывали на карте, где находится самое опасное место. Оно находилось в течении Гумбольдта, прямо на нашем пути.
