Льюис Котлоу - Занзабуку
Один оператор поместился на подмостках и снимал эту сцену, а другой занял удобную позицию на берегу, чтобы заснять, как Меру пролетит над рекой и уцепится за ветви деревьев на той стороне. Сам я стоял у комля дерева, к ветвям которого прикрепили качели. Отсюда я видел и операторов и Меру, и мне было удобно руководить их действиями.
Медленно и осторожно пигмеи оттягивали и оттягивали Меру, пока он не оказался лицом к земле, в верхней точке дуги предстоящего полета.
Тогда я подал сигнал «Руби!», и один из пигмеев перерезал лиану, за которую они оттягивали Меру. Крошечное тельце, набирая скорость, стремительно понеслось вниз и вперед, едва не задевая деревья по сторонам просеки. В ничтожную долю секунды он долетел до нижней точки дуги у комля гиганта и понесся над рекой к другому берегу. Но случилось что-то непредвиденное! Он не взмыл вверх, как мы ожидали. Я услышал треск и, взглянув вверх, увидел, что ветка, к которой были прикреплены качели, не выдержала нагрузки и надломилась. Ноги Меру коснулись воды, это уменьшило скорость полета, и бамбути не достиг цели.
Меру уже летел назад. Его товарищи поймали доску и остановили качели. Меру видно здорово испугался, но ему нечего было стыдиться. Если бы ветка переломилась, он, без сомнения, погиб бы. Даже если бы она надломилась чуть сильнее, он разбился бы при ударе о воду.
Пошатываясь, он отошел от качелей. Я обнял его за плечи и старался успокоить. Меру отрицательно качал головой и что-то шептал себе под нос. Мне почудилось, что он повторяет: «Занзабуку! Занзабуку!» Ни я, ни переводчик не знали этого слова или этой фразы. Но когда он указал на качели, затем на треснувшую ветку и на реку, покачивая головой и как бы желая сказать: «Больше никогда!» — я понял, что он имел в виду. Он хотел объяснить мне: «Это дело слишком опасное, и я не хочу продолжать его». Хотя я был взволнован в тот момент, я запомнил это слово, и, когда впоследствии попадал внезапно в опасное положение, оно не раз приходило мне на ум. «Занзабуку» следует переводить как «опасная миссия» или «гиблое дело».
Я отвел Меру в сторону, сел рядом с ним и угостил его сигаретой. Некоторое время мы молча курили: я хотел дать ему возможность опомниться и взять себя в руки. Я понимал, что мне нужно найти правильный выход из создавшегося затруднительного положения. Если никто из пигмеев не хотел лететь через реку и раньше, то тем более они не решатся на это после случившегося. А сам Меру твердо решил не повторять этого безумства.
И я и Меру очень расстроились из-за неудачи; чтобы поднять наше настроение, я принес бутылку немецкого пива, купленного мною в дюка[12] перед отправлением в лес. Мы с удовольствием распили бутылку, и я не стал торопить Меру с ответом. Вместо этого я отложил все дела на завтра, чтобы оттянуть момент решающего разговора с Меру. Я поговорил с ним на другие темы — об охоте на слонов, о танцах, о его охотничьей собаке и других столь же приятных вещах. А тем временем я обдумывал, каким образом можно уговорить Меру совершить еще один полет, после того как получше укрепят качели.
Но для соглашения с пигмеем нужно совсем иное, чем для сделки с цивилизованным человеком. То, что я мог предложить любому американцу, для пигмея не имело никакой цены. Меру не знал кино и ничуть не заботился о мнении миллионов зрителей, живущих где-то далеко от Итури, и я не мог сыграть на его тщеславии, рассказав ему, как кадры, показывающие его великий подвиг, будут демонстрироваться на экранах кинотеатров всех стран мира и как миллионы зрителей, восхищенных его мужеством и ловкостью, будут в восторге аплодировать ему. Я даже не мог польстить ему, сказав, что его товарищи будут любоваться им. Пигмеи почти лишены духа соперничества и совсем не понимают, сколь важно превзойти своего товарища. Я не мог также намного увеличить предлагаемую награду, так как она и без того казалась Меру целым состоянием.
Но из разговора с Меру я все же узнал, что есть награда, достойная в его глазах предстоящего риска. Когда я осведомился о здоровье его жены и детей, он печально сказал, что еще не женат. В соседней пигмейской деревне есть девушка, которую Меру хотел бы взять в жены, но он не может уговорить свою сестру выйти за юношу из рода невесты и таким образом выполнить требования системы «женщина за женщину».
Мне оставалось только одно — превратиться в свата. Я нашел сестру Меру и поговорил с ней. Нет, она ничего не имеет против парня из соседней деревни. Просто она немного молода для замужества — ей еще только тринадцать лет. У замужних много работы, а ей неплохо живется и так.
Теперь мне нужно было сосватать сестру Меру. Если бы она была дочерью другого народа, задача оказалась бы легче. Зеркала, яркие бусы, ножницы, английские булавки и тому подобное сильно помогли бы мне. Но пигмейки не носят украшений, не знают зеркала, и им нечего подрезывать или закалывать. Следовательно, я мог предложить только съестные припасы и два глиняных кувшина — утварь для семейной жизни.
В конце концов мне удалось уговорить ее. Она согласилась выйти за парня из соседней деревни, а это означало, что Меру может жениться на своей возлюбленной. Когда все было улажено, он очень обрадовался и согласился повторить полет через реку. Но сначала следовало найти ветку покрепче, которая выдержала бы нагрузку.
В десяти футах над треснувшей веткой росла другая, гораздо толще и прочнее. Нужно было только срубить нижнюю ветку и найти лианы подлиннее.
На следующий день все было готово. Я был доволен — теперь лианы казались достаточно длинными, чтобы Меру долетел до деревьев на другом берегу, а ветка достаточно крепкой, чтобы выдержать тяжесть качелей. Все же когда Меру садился на доску, у него был такой вид, как будто он сделал серьезную ошибку, согласившись повторить полет. Его быстро привязали, подали крюк и стали оттягивать. Он поднимался все выше и выше, пока я не подал сигнала рубить лиану. На этот раз все шло хорошо. Меру благополучно пронесся над рекой и взмыл к ветвям деревьев, росших на другом берегу. В верхней мертвой точке полета он взмахнул крюком и… промахнулся на дюйм!
Я и пигмеи дружно ахнули. Меру остановили, и я, совсем расстроившись, поспешил к нему, уверенный, что он решительно откажется лететь в третий раз. Но на этот раз он ничуть не испугался — ветка и лианы оказались надежными, и бояться было нечего. Поистине этот маленький герой был настоящим пигмеем!
Меру сказал, пусть его подтянут на несколько футов выше, и он, без сомнения, сумеет зацепиться на той стороне. Я отдал необходимые распоряжения. Меру немного отдохнул, выкурил сигарету, его привязали к доске, и все началось в третий и, я был уверен, в последний раз.
