Жюль Верн - Дети капитана Гранта
Глава пятнадцатая
Испанский язык Жака Паганеля
Роберту, только что избавившемуся от одной страшной опасности, угрожала другая, не менее страшная, — быть замученным ласками. Как он ни был слаб, но ни один из путешественников не устоял против соблазна прижать его к сердцу. Однако, очевидно, объятия и поцелуи не смертельны для больных, так как мальчик от них не погиб.
После того как прошли первые минуты восторга при виде спасённого, путешественники вспомнили о спасителе. Разумеется, первым подумал о нём майор. Оглянувшись, Мак-Набс увидел шагах в пятидесяти от ручья, у подножья горы, человека очень высокого роста; он стоял неподвижно, как статуя, опираясь на длинноствольное ружьё.
Рост его превышал шесть футов. У него были широкие плечи, на которые ниспадали длинные прямые волосы, стянутые кожаным ремешком. Лоб у него был окрашен в белый цвет, переносица в красный, а веки в чёрный. Он был одет по обычаю пограничных патагонцев в великолепный плащ шелковистой шерстью наружу, с красной оторочкой по краям. Плащ этот был сделан из кожи, снятой с шеи и ног гуанако, и сшит страусовыми жилами. Под плащом виднелась нижняя одежда из лисьего меха, стянутая в талии поясом, к которому был привешен мешочек с красками для лица.
Лицо патагонца было красиво, несмотря на аляповатую раскраску, и обличало недюжинный ум. Он спокойно ждал, приняв позу, исполненную достоинства. Его неподвижная и величественная фигура, живописно стоящая на каменном пьедестале, казалась изваянной из мрамора.
Заметив патагонца, майор указал на него Гленарвану. Тот побежал к спасителю Роберта. Патагонец сделал два шага навстречу. Гленарван схватил его руку и крепко пожал обеими руками.
Во взгляде Гленарвана, в широкой улыбке, осветившей его лицо, было столько благодарности, что патагонец не мог не понять одушевляющих его чувств. Он медленно склонил голову и произнёс несколько слов на неизвестном ни майору, ни Гленарвану языке. Приглядевшись внимательно к чужеземцам, патагонец заговорил на другом языке. Но сказанная им новая фраза была так же непонятна, как и первая. Однако Гленарвану показалось, что в его речи есть что-то, напоминающее испанский язык, на котором он знал несколько общеупотребительных слов.
— Испанский? — спросил он.
Патагонец несколько раз кивнул головой — жест, одинаково обозначающий согласие у всех народов.
— Отлично, — сказал майор, — это по части нашего друга Паганеля. Какое счастье, что ему взбрело на ум изучить испанский язык!
Позвали Паганеля. Он тотчас же прибежал и приветствовал патагонца с чисто французской грацией, которую этот последний едва ли оценил. Учёного-географа ввели в курс событий.
— Превосходно, — сказал он.
И, широко открыв рот, чтобы отчётливее произносить слова, он сказал:
— Vos ois um homem de bem[32].
Туземец внимательно слушал, но ничего не ответил.
— Он не понимает, — сказал географ.
— Может быть, вы неправильно ставите ударения! — предположил майор.
— Это возможно. Проклятый акцент!
И Паганель начал снова свои любезности. Они имели прежний успех.
— Изменим фразу, — оказал он и медленно, учительским тоном, произнёс следующие слова:
— Sem duvida, um Patagâo?[33]
Патагонец оставался нем, как рыба.
— Dozeime![34] — добавил Паганель.
Туземец молчал.
— Vos compriendeis?[35] — закричал Паганель так громко, что у него чуть не лопнули голосовые связки.
Было совершенно очевидно, что индеец ничего не понимает, так как он ответил, наконец, по-испански:
— Вы славный парень.
— Без сомнения, вы патагонец?
— Отвечайте!
— Вы понимаете?
— No comprendo[36].
Пришла очередь Паганелю удивиться: он с раздражением стал передвигать очки с глаз на лоб и обратно.
— Пусть меня повесят, — сказал он, — если я понимаю хоть слово на этом проклятом наречии! Это арауканский язык, я уверен!
И он обернулся к патагонцу.
— Испанский? — повторил он.
— Si, si,[37] — ответил патагонец.
Удивлению Паганеля не было границ.
Майор и Гленарван искоса поглядывали на него.
— Я боюсь, мой учёный друг, — оказал майор, и улыбка скользнула по его губам, — что вы снова стали жертвой своей рассеянности.
— Что? — удивлённо переспросил географ.
— Да, совершенно очевидно, что патагонец говорит по-испански.
— Он?
— Разумеется! Может быть, вы, по рассеянности, изучили другой язык…
Мак-Набс не окончил. Возмущённое «о!» учёного, сопровождаемое негодующим пожатием плеч, заставило его замолчать.
— Майор, вы слишком далеко заходите в своих шутках, — сухо сказал Паганель.
— Но ведь он вас не понимает! — ответил Мак-Набс.
— Должно быть, этот туземец сам плохо говорит по-испански, — нетерпеливо возразил географ.
— Вы не понимаете его, и поэтому вам кажется, что он плохо говорит, — спокойно возразил майор.
— Мак-Набс, — вмешался в их спор Гленарван, — ваше предположение невероятно. Как бы ни был рассеян наш друг Паганель, не может всё-таки быть, чтобы он изучил один язык вместо другого!
— Тогда, милый Эдуард, или лучше вы, Паганель, объясните мне, что здесь происходит?
— Я ничего не собираюсь объяснять, — ответил Паганель. — Сейчас я вам покажу книгу, по которой я ежедневно изучал испанский язык. Взгляните на неё, и вы увидите, ошибся ли я!
Сказав это, Паганель принялся рыться в своих бесчисленных карманах. После нескольких минут усиленных поисков он вытащил потрёпанный том и с торжествующим видом протянул его майору.
Майор взял книгу и принялся рассматривать её.
— Что это за произведение? — спросил он.
— Это «Лузиада», — ответил Паганель, — знаменитая эпопея, которая…
— «Лузиада»?! — вскричал Гленарван.
— Да, друг мой, ни более ни менее, как «Лузиада» великого Камоэнса!
— Камоэнса? — повторил Гленарван. — Но, мой бедный друг, Камоэнс — португалец, и значит, именно португальский язык вы так старательно изучали в течение шести недель!
— Камоэнс! «Лузиада»! Португалец!
Паганель не мог произнести более ни одного слова. Глаза его беспокойно перебегали с предмета на предмет. Вокруг него раздавались взрывы весёлого хохота, так как все путешественники были уже здесь и окружили географа.
Патагонец за всё это время не моргнул и глазом. Он спокойно ожидал объяснения этой совершенно не понятной ему сцены.
— Ах, жалкий безумец! — вскричал, наконец, Паганель. — Значит, это верно? Это не шутка? И это сделал я! Я! Но ведь это какое-то чудовищное недоразумение! Ах, друзья мои, друзья мои, ехать в Индию и очутиться в Чили, изучать испанский язык и выучить португальский!.. Это уж слишком. И если так будет продолжаться, то в один прекрасный день я выброшусь через окно вместо того, чтобы бросить туда свою сигару!..
