Вольфганг Геншорек - 20000 километров по Сахаре и Судану
Хаммади, противник его любезного хозяина, известил ортодоксально настроенных фульбе, что в городе находится христианин, который выдает себя за мусульманина. Жизнь Барта оказалась в опасности. Однако Барт не испугался и начал действовать в соответствии с обстоятельствами. 10 сентября ему сообщили, что фульбе готовятся напасть на его дом. С тем большим облегчением он воспринял письмо шейха Эль-Баккаи, в котором тот заверил Барта, что он может рассчитывать на его личную защиту.
26 сентября шейх прибыл в Томбукту и уже на следующий день пригласил гостя на аудиенцию, во время которой сказал Барту, что волнения фульбе по поводу вероисповедания ученого его совершенно не трогают. Будучи главой арабского племени кунта и одновременно высокопоставленным духовным лицом, шейх Эль-Баккаи был весьма влиятельной личностью, однако его врагов нельзя было недооценивать. В споре, возникшем вокруг Барта, на первом месте была не столько оценка личности чужестранца, сколько противоборство сторон. К подстрекаемым султаном фанатикам-фульбе присоединились богатые торговцы из Гадамеса и Марокко, ловко прикрывавшие свои корыстолюбивые интересы религиозными мотивами. Шейх Эль-Баккаи с его гуманными принципами представлял интересы исконных оседлых сонгаев, угнетаемых верхней прослойкой фульбе. На его стороне выступали такие туареги, которые, хотя и были приверженцами ислама, в противоположность фульбе не отличались религиозным фанатизмом.
Оказавшись между двумя группировками, Барт был особенно подавлен тем, что сам он ничего не мог предпринять, чтобы изменить свою участь, — его будущее полностью зависело от шейха, который при всей его искренности и любезности не был человеком решительных действий. Если в сентябре благодаря здравомыслию авторитетных граждан нарастающая напряженность не кончилась открытыми столкновениями, то в октябре дело приняло опасный поворот. Султан настаивал на том, чтобы его приказ об изгнании чужестранца был выполнен, и послал в город группу вооруженных всадников. Противник Эль-Баккаи — Хаммади обратился к жителям Томбукту с призывом выполнить приказ султана. Обстановка обострилась настолько, что Эль-Баккаи вынужден был вместе со своим подзащитным в целях его безопасности покинуть город и 11 октября разбил лагерь на территории своих друзей-туарегов. Здесь в открытой полупустыне им было легче противостоять нападению.
Переход на лагерную жизнь для Барта, находившегося уже довольно длительное время (правда, в целях его же защиты) на положении арестованного, был приятной переменой. Однако уже 13 октября они вернулись в город. В то время как некоторые члены семьи шейха высказывали сомнение, стоит ли из-за чужестранца продолжать распри, Эль-Баккаи остался при своем мнении и даже предложил Барту показаться перед противникам во всеоружии, чтобы продемонстрировать ему свою готовность дать отпор.
Враждебность фульбе заставила шейха в октябре еще не раз разбивать лагерь. В такой обстановке об отъезде Барта не могло быть и речи. Ноябрь не принес никакого улучшения, а в конце месяца положение стало критическим, так как из столицы прибыл вооруженный отряд, который грозил расправиться со всеми, кто не послушается приказа задержать чужестранца «живым или мертвым».
Утром 1 декабря прискакавший из города гонец сообщил, что там готовятся к нападению на лагерь. Вскоре вдали показались всадники. Приблизившись, они передали шейху приказ султана выдать Барта, а заодно и его имущество. Напряжение в Томбукту нарастало с каждым часом, многие из друзей шейха советовали сдаться, но шейх решил обратиться за помощью к туарегам, и те прислали 100 вооруженных всадников, которые расположились вблизи жилья шейха и его резиденции для приема гостей. Соотношение сил вновь изменилось, обстановка разрядилась, и открытого нападения не произошло.
Барт понял, что тесный контакт с туарегами — залог его безопасности. Уходить из Томбукту можно было по трем дорогам: через область, населенную фульбе, — к западному побережью; вернуться к дороге вдоль Нигера, то есть так же, как он прибыл в Томбукту, и, наконец, на север, через районы, населенные туарегами, — к Средиземному морю. Несмотря на то что Барт мечтал завершить исследование Нигера, в данной ситуации он избрал третий путь, сочтя его наименее опасным.
После нескольких безуспешных воинственных выступлений противники шейха решили испробовать другую тактику: они пригрозили блокировать Томбукту и взять под контроль верховье Нигера, откуда по воде поступало зерно для города, что привело бы к голоду и наверняка к смутам. Таким образом, свой четвертый год в Африке Барт вынужден был встретить в состоянии полной неопределенности.
Первые недели 1854 года прошли относительно спокойно. Барт, как и прежде, ограничивался обществом шейха и его ближайшего окружения. Он все более настойчиво говорил своему радушному хозяину о своем желании как можно скорее отправиться в обратный путь, однако Эль-Баккаи не хотел рисковать — и Барт вынужден был запастись терпением. С конца февраля агрессивность фульбе усилилась. Вооруженное столкновение вновь казалось неизбежным, хотя сам Барт, из-за которого разгорелись распри, ничего так страстно не желал, как покинуть наконец Томбукту. Он умолял шейха сделать все возможное, чтобы мирно уладить конфликт. Мысль, что из-за него погибнут люди, была для Барта невыносимой. К счастью, удалось избежать военного столкновения и все обошлось мирным путем: фульбе обязались оттянуть свои вооруженные силы от Томбукту, а шейх обещал, что Барт больше не появиться в городе, а впредь будет жить только в лагере.
Однако время выхода экспедиции все откладывалось из-за нерешительности шейха. Чтобы не сидеть без дела, Барт занялся систематизацией и описанием полученных в Томбукту научных материалов. Так, он отмечал в своих записях, что в Томбукту по сравнению с хаусанской столицей Кано почти отсутствовало местное производство и город представлял собой почти исключительно торговый центр, где товары севера обменивались на товары юга. Главными предметами торговли были золото, соль, орехи туро и кола.
Жившие в Томбукту купцы были, как правило, агентами крупных коммерсантов Марокко и Гадамеса. Разменной монетой служили раковины каури; как показали курганные погребения, это древнейшее платежное средство. Во времена Барта 3 тысячи каури приравнивались к 1 испанскому талеру. Главным поставщиком этих раковин были Мальдивские острова. В качестве платежного средства они получили распространение от озера Чад на востоке до государств мандинго на западе, от Томбукту на севере до устья Нигера на юге. О возможностях торговых связей этих территорий с европейскими государствами Генрих Барт писал: «Трудности свободной торговли с европейцами таких мест, как Томбукту, несомненно, весьма велики. Расположение города на краю пустыни, а также на границе ареалов разных рас делает энергичное управление при нынешнем вырождении местных царств очень затруднительным, почти даже невозможным, к тому же отдаленность как от западного побережья, так и от устья Нигера весьма значительна. Однако большое значение имеет расположение этого города на северной излучине величественной реки, охватывающей огромной дугой всю южную половину Северной и Центральной Африки, включая густонаселенные, а также в высшей степени производительные страны, что делает весьма желательным открытие здесь европейской торговли, и эту задачу значительно облегчит сама река».
