Владимир Обручев - Золотоискатели в пустыне
Наиболее длительным было восстание в половине XIX века, охватившее западные провинции Китая, Туркестан и Джунгарию, начавшееся в 1863 году и окончательно подавленное только в 1877–1878 годах. Дунгане овладели рядом городов и истребляли китайцев поголовно; спасались только те, которые соглашались стать магометанами. Подавление восстания китайскими войсками, потерпевшими ряд поражений, сопровождалось такими же жестокостями по отношению к дунганам. Европейцы, путешествовавшие по Западному Китаю в восьмидесятых и девяностых годах прошлого века, еще повсюду встречали развалины городов и селений, опустошенных во время восстания.
Рудокопы были очень встревожены этими вестями. Они опасались, что, заняв города Чугучак и Дурбульджин, последние оплоты власти Китая в Джунгарии, дунгане окажутся полными хозяевами страны, захватят и разорят золотые рудники в Джаире. Тогда пришлось бы скрываться в песках и горах, пока не подойдет войско из Китая, а это могло случиться только через много недель и даже месяцев ввиду отдаленности провинции Синьцзян, в состав которой входила Джунгария, от собственно Китая и плохих путей сообщения. Рудокопы же, пришедшие в Джаир из селений и городов вдоль подножия Тянь-шаня, где оставались их семьи, тревожились за судьбу их, так как, по слухам, дунгане не щадили даже женщин и детей. Успели ли китайские семьи укрыться при приближении дунганских отрядов в предгорьях Тянь-шаня на юге или в рощах Кара-агача к северу от большой дороги?
У Лю Пи семья жила в новых поселках по реке Манас, довольно далеко к северу от города Манас и тракта. Сюда дунгане могли и не забраться. Кроме того, вблизи этих поселков раскинулись большие леса, где легко укрыться от врагов. Поэтому Лю Пи не очень беспокоился, но все-таки заявил, что поработает месяц-другой в Ван-Чжу-Ван-цзе и пойдет домой проведать своих. Золото в отводе шло хорошее, и жалко было бросать его, потому что держать за собой отвод, не работая на нем, не разрешалось.
Мафу вполне согласился с этим планом. После удачи в Чий Чу у него собралось довольно много золота. Подработав еще в Ван-Чжу-Ван-цзе, он мог быть уверен, что соберет достаточно средств для обзаведения домиком и женой, особенно теперь, когда в связи с гражданской войной в области предвиделось много вдов и сирот.
«Пожалуй, домик и жену получу совсем даром, — соображал Мафу. — Но вот всякий скот, лошади, коровы, ишаки, будет очень дорог. Одних угнали подальше в горы, других войска забирают в обоз. Хлеба теперь тоже дешево не купишь».
Ввиду возможности близкого отъезда, Лю Пи и Мафу решили работать особенно усердно, а так как руда в жиле была мягкая, то набивали ее много, и мальчикам приходилось чаще спускаться в шахту. Зато не было надобности уходить далеко на холмы для сбора топлива, как в Чип Чу. Здесь рощи по долине Дарбуты давали много валежника, а на склонах гор вокруг рудника росли кусты.
Сравнительно с Чий Чу, где работы шли на нескольких жилах, рудник Ван-Чжу-Ван-цзе был небольшой; отводы тянулись по склону вдоль одной длинной жилы и другой короткой. Работали на пятнадцати отводах, а пять или шесть на дне долины были брошены из-за обильного притока воды.
Мальчикам приходилось отдыхать только раз в три Дня после обеда, когда Лю Пи и Мафу ходили в кузницу чинить и точить свои инструменты. В один из таких дней они решили забраться подальше на холмы правого берега реки Дарбуты, где в прошлый раз видели горных курочек; они надеялись, что метким ударом камня удастся убить одну из них и тем скрасить однообразный ужин.
РУДОКОП ПРОВЕИВАЕТ ПЕСОК
Поднявшись на холмы, Хун и Пао пошли вверх по долине, открывавшейся к реке Дарбуты, немного выше рудника. Эта долина пролегала между голыми обрывами красноватого гранита, извиваясь то вправо, то влево. Обрывы гранита местами были совершенно ровные, гладкие, покрытые пятнами бурого загара, свойственного породам пустыни, а местами источены большими и малыми впадинами, расположенными ярусами один над другим в виде ниш или даже галерей, в глубине которых эти ниши соединялись между собой. По дну долины струился ручеек чистой воды, окаймленный густой травой и мелкими кустами. Иногда вода исчезала, уходя в трещину в граните, русло на некотором протяжении становилось безводным, и растительность вдоль него уже пожелтела и поблекла, а дальше снова появлялись вода и свежая зелень.
Долина закончилась у подножия высокого обрыва, из трещин которого выбивалась вода. Мальчики отдохнули, напились и полезли по обрыву. Он состоял из больших плит, наложенных одна на другую, словно куча огромных плоских подушек. Поэтому рудоносам, привыкшим к лестницам шахт, было нетрудно взбираться наверх.
Вершина горы оказалась плоской, и с нее открывался живописный вид. Справа и слева возвышались подобные же плоские красноватые горы, между которыми извивались долины, то расширявшиеся в котловины с зарослями кустов и пожелтевшей высокой травы, то суживавшиеся в маленькие ущелья.
Внимание мальчиков привлек большой камень, одиноко стоявший на одной из соседних вершин; он не лежал на пологом склоне, а стоял на четырех ножках, словно кто-то его нарочно поставил. Хун и Пао доставили себе удовольствие пролезть под камнем между его ножками. Отдельные плоские вершины гор соединялись неглубокими седловинами, и мальчики, перебегая с одной на другую, видели все новые и новые котловины, ущелья и странные нагромождения камней.
В одном месте куча из нескольких глыб напоминала двух неуклюжих животных, обращенных тупыми мордами друг к другу. Мальчики стали приближаться к ним с опаской.
— Какие это странные звери лежат там на горе? — сказал Пао, первый заметивший их.
Они, вероятно, паслись и легли отдохнуть, — сказал Хун, всматриваясь. — Это быки, только без рогов, или лошади — не могу понять. Подойдем ближе.
— А если они бросятся на нас? Если это тигры?
— У тигра шкура полосатая с черными полосами, — заявил Хун, — а эти желтые. И они лежат слишком спокойно, хотя, наверно, увидели нас.
Не спуская глаз со странных животных, мальчики шаг за шагом приблизились к ним и, наконец, разглядели, что это куча больших глыб. Тогда они быстро подбежали к ним и уселись на их каменных шеях. Размахивая палками, которые они вырезали себе в долине Дарбуты, чтобы карабкаться на утесы, и покрикивая, мальчики воображали, что они едут верхом.
В поселке на реке Манас они видели, как китайцы пашут землю на паре быков, причем на одном из них Видит мальчик-погонщик с хлыстом в руках.
