Юрий Аракчеев - Зажечь свечу
И уже сошла его мимолетная бледность, на лице было только выражение готовности, приветливости. Оно было даже приятным, это энергичное, простое лицо.
— Михаил Спиридонович, так, кажется? — пробасил вдруг Нестеренко, словно опомнившись. — Очень приятно… С отчетности мы начнем, если не возражаете, с документации… Тут вот у нас бухгалтер есть… Товарищ Сыпчук, ты где?
Он грузно Повернулся, но в комнате вместе с ним были только четверо. Заходили все вместе — Сыпчук последним, — а сейчас его не было с ними, исчез.
А Петя Успенский тем временем ехал в автобусе. После долгого, нудного ненастья небо прояснилось, и сквозь запыленные верхние стекла в автобус проникло солнце. Он вроде бы должен быть сейчас в институте на лекциях, дремать за тетрадкой, представляя, что делает его маленькая дочка Иола, а он вот так странно встретился у кинотеатра в девять часов с пятью мужчинами, из которых только одного раньше видел. Потом этот поход в закусочную, тесный кружок, заговорщицкий тон Нефедова, внушительная внешность председателя Нестеренко («Дуб, наверное, каких свет не видел», — подумал Петя), вызывающий уважение Гец, свой парень Вадим Старицын… И вот, наконец, это неожиданное задание, связанное с конспирацией… Одного он не мог понять:, зачем им нужно было поручать ему такую роль? Сделали бы все как обычно, как всегда делают: за день перед приходом позвонили бы начальнику СУ — ждите, мол, иду на «вы», потом потихонечку собрались, перед самым приходом еще раз звякнули: ну как, подготовились к приему, все в аккурате, стол сервирован? Тихо, спокойно, и все довольны…
Да, что-то за всем этим кроется…
Как бы то ни было, но у инструктора вид был здорово заведенный. Что ж, так-так-так! Великолепная шестерка! А он, Петя, самый молодой, самый наблюдательный и ловкий. Вперед, в стан врага!
В общем, это даже неплохо, что «Прожектор» послал именно его…
Петя сошел на нужной остановке и направился по адресу, который был написан на бумажке. Район новой застройки. Газоны, деревья, скамеечки и подобная чепуха — это и есть владения СУ-17. Специфика в том, как сказали, что здесь, как нигде, можно составлять всевозможную липу и плевать на качество.
Ага, вот, видимо, этот самый корпус — вот бабоньки с лопатами… Так-так…
Два огромных светлых корпуса гордо поблескивали своими уже застекленными окнами на солнце. Они были развернуты под углом к проезжей части улицы, эти новорожденные красавцы, и жили уже своей жизнью, существовали сами по себе, хотя внизу, у подножия одного дома, еще копошились рабочие. Куча серого строительного мусора высилась у крайнего подъезда, но остальная территория между домами была расчищена, и рабочие, в основном женщины, ровняли грунт. Посеют траву, посадят деревья, и — просим вас в новые квартиры, товарищи… Черт побери, вот бы хоть однокомнатную квартирку и Пете тоже…
Однако не надо забывать, зачем ты пришел, дорогой товарищ.
Заложив руки в карманы, Петя прошел между домами. Хорошие хибары, черт побери! Внизу магазин, аптека… Грунт вокруг домов в основном уже выровнен, только в одном месте еще стояло несколько рабочих с лопатами, поджидая подъезжающий самосвал. С верхом нагруженный самосвал подъехал, остановился, засипел натужно опрокидывающий кузов двигатель, кузов поднялся, открылся задний борт, посыпалась черно-бурая, мягкая земля… Нет-нет, не земля — торф… Кстати, для чего применяется торф? Для удобрения. Что ж, отлично, — значит, трава на газонах будет густая и сочная. Опытный глаз «прожекториста» не увидел здесь никакого подвоха, и Петя отошел от рабочих, которые уже заработали лопатами.
Уже отойдя на приличное расстояние, он оглянулся еще раз. И остановился. Самосвал отъезжал, а рабочие принялись энергично разравнивать оставшуюся кучу торфа. «Зачем же разравнивать ее? — подумал Петя. — Ведь если это удобрение, то его нужно ровным слоем рассыпать по газонам, а не укладывать в одном месте». Он подошел к газону, который был уже готов — оставалось, видимо, только посеять траву, — и наклонился. Земля, обыкновенная земля, комковатая, глинистая. Торфом, по всей вероятности, здесь и не пахнет. Так-так.
А рабочие тем временем уже почти разровняли привезенный торф, и некоторые выпрямились со своими лопатами, опять, видимо, ожидая машины. Точно: на дороге показался самосвал с торфом.
Черт побери! Что-то тут не того… Сделав равнодушный вид, Петя опять подошел к группе рабочих — самосвал подъехал и уже натуживался — и с независимым видом поглядывал на кузов самосвала, передний борт которого поднимался все выше и выше. В темно-бурой осыпающейся куче торфа на миг сверкнула зеленая веточка брусники…
— Эй, бабы, давай наваливайся! — сказал мужчина с папиросой в зубах и стукнул лопатой по кузову самосвала. — Ровняй грунт!
Самосвал отъехал, женщины принялись за работу, а Петя внимательно огляделся. В этом месте, видимо, была естественная впадина на поверхности почвы, и, вместо того чтобы засыпать ее землей, они… сволочи, что делают! — тратят драгоценный болотный торф… Ну, погодите… Сохраняя все тот же равнодушный вид, он повернулся и медленно зашагал к дому. На миг он подумал, что, может быть, они все-таки просто готовят большую кучу, чтобы потом…. Нет, ерунда, все ясно предельно, он обернулся и еще раз убедился, что они именно ровняют грунт.
Факт № 1, сказал Петя. Разведка донесла… Неплохо бы хоть какую фамилию, просто так, для документальности, чтобы уж наверняка…
Когда вошли все пятеро в кабинет начальника управления Бахметьева и Сыпчук увидел из-за спины Нестеренко, Нефедова и Старицына лицо и мощные плечи человека в свитере, сидящего за столом, что-то сразу не понравилось ему. Он, собственно, вовсе не был заинтересован во всей этой истории с проверкой — гораздо больше его занимали дела в своей бухгалтерии и в семье. Однако так настойчиво и вежливо его упрашивал Нефедов — вежливо! Именно это уломало Сыпчука, — а потом сам Хазаров звонил ему лично и тоже просил о том же, — что он вынужден был согласиться. Он знал Барнгольца, слышал о нем, и то, что именно этот человек был бухгалтером в ревизуемом СУ, а следовательно, именно с ним придется Сыпчуку иметь дело в первую очередь, тоже сыграло роль.
Дело в том, что Соломон Барнгольц, по глубокому убеждению Сыпчука, был прожженный жулик, многоопытный человек, и вывести его на чистую воду мог только тоже опытный человек — такой, как Сыпчук Степан Евгеньевич, бухгалтер с двадцатидевятилетним стажем.
Так, по крайней мере, говорил Нефедов. Так после разговора с Нефедовым решил и Сыпчук. Вежливость! Вот чем всегда можно было уломать Степана Евгеньевича. И Сыпчук сумел настроиться на боевой лад. Ему понравилось короткое и дельное совещание в закусочной, понравился Нефедов и его план.
