Мэри Чабб - Город в песках
«Синахериб, царь Вселенной, царь Ассирии, говорит: На большое расстояние, в дополнение к весенним потокам с гор, справа и слева от него я приказал прорыть канал в долину Ниневии. Над глубоким ущельем я приказал построить мост из белого камня. Я приказал пустить через него эти воды».
Так, значит, не колесницы и не войско, а воду! На минуту воцарилось молчание. Затем Ганс посмотрел на стену из белого камня, что уходила вдаль, возвышаясь над травой.
— «Я приказал пустить через него эти воды», — повторил он и еле заметно покачал головой; он так делал всякий раз, когда не мог найти подходящих слов. — Так, значит, это акведук, и притом самый древний из всех известных до сих пор.
* * *
Спустя несколько дней Ганс выехал в Амстердам, чтобы прочесть там цикл лекций, оттуда он, как обычно, собирался в Англию на лето и посвящал его труду, музыке, книгам, художественным выставкам, садоводству и встречам с друзьями. Работа обещала быть трудной: ведь нам предстояло систематизировать и подготовить к печати результаты нашей деятельности в Тель-Асмаре, Хафадже, Хорсабаде и наконец в Джерване; кто знает, возможно, даже о Шенши и найденных там скелетах появится где-нибудь краткая заметка.
Сейчас Хорсабад, а скоро Лондон. Право же, жизнь прекрасна! Она мне показалась почти совершенной, когда пришло письмо от супругов Пендлбери: они предлагали мне, а также Сетону, если он сможет, до возвращения в Англию провести вместе с ними несколько недель на Крите. Я вспомнила, как Джон в минувшем году крикнул мне вслед с набережной Пирея: «В будущем году Крит!». Итак, я скоро вернусь к исходной точке своего сказочного путешествия!
Глава девятая
Дворец Миноса в Кноссе расположен приблизительно в трех милях к югу от столицы Крита — Кандии, возле современной шоссейной дороги, которая, как некогда древний торговый путь, пересекает остров с севера на юг и ведет к ближайшему от берегов Египта порту. Руины дворца находятся на вершине низкого холма, который образовался из развалин более ранних дворцов; а еще ниже, под ними, погребены строения раннеминойского периода и времен неолита, воздвигнутые более чем за тысячелетие до правления легендарного царя, по имени Минос, примерно в XIV веке до н. э. На фоне высоких гор, что возвышаются над прелестной долиной, где расположен Кносс, холм кажется еще ниже. Вилла «Ариадна», резиденция сэра Артура Эванса[3], расположена на склоне холма, по другую сторону дороги. В тот апрельский день, когда мы подъезжали к ней со стороны моря, она буквально утопала в душистой жимолости. А пыльную белую дорогу, что бежала в гору от порта, казалось, специально разукрасили в ожидании королевского кортежа: по ее краю и вдоль нижних парапетов были высажены крупные желтые цветы поповника, малиновые смолевки, анемоны и горные розы.
Сэр Артур Эванс находился в это время в Англии, и Джон являлся единственным ответственным за все лицом; он только что закончил раскопки царской гробницы возле дворца.
— Когда приедет Сетон? — спросил он.
— Собирается выехать примерно через неделю после нас, но, по последним сведениям, он отправился в сторону Ирана. Все зависит от количества воды, найденной Синахерибом в реке Гомел; если ее там оказалось слишком мало, мы можем вовсе не дождаться Сетона. Он будет забираться все выше и выше в горы, по следам Синахериба.
Джон невозмутимым тоном попросил меня объяснить, что я имею в виду; я рассказала ему об акведуке.
— В таком случае у вас есть неделя на беглое ознакомление с дворцом. После этого мне хотелось бы отправиться пешком в восточную часть острова.
Я недоумевала: неужели для беглого осмотра дворца требуется целая неделя? Невероятно! Я все еще не изменила своего мнения, когда мы на следующее утро пробирались сквозь чащу колеблемых южным ветерком деревьев с пряным ароматом на голое, выжженное солнцем плато на вершине холма. Оказывается, Кносский дворец, даже разрушенный, хранит множество тайн; вскоре я поняла, что за неделю можно научиться только кое-как ориентироваться в сложном плане его последних строений. Разобраться же в более ранних постройках или в мириадах каменных руин, которые помогли сэру Артуру Эвансу осуществить реконструкцию дворца, совершенно невозможно.
Прежде всего Джон показал нам следы пожара, видневшиеся вдоль всей длинной западной стены, и то место, куда, по-видимому, рухнула когда-то с потолка горящая балка.
— Дворец был окончательно разрушен, в основном в результате пожара, примерно в XIV веке до н. э., — сказал он. — Вероятно, в конце апреля или в начале мая. Вы чувствуете, откуда сейчас дует ветер?
Сильный ветер дул с юга.
— В это время года он неизменно дует в одном направлении, — объяснил он. — Взгляните на эту стену. К югу от балки она белая и совершенно чистая, все следы огня видны к северу от нее.
Нам захотелось узнать, при каких обстоятельствах был разрушен дворец. Джон рассказал нам, как примерно во втором тысячелетии до н. э. цари Крита стали могущественными и подчинили себе всю материковую Грецию. Благодаря торговле, в особенности с Египтом, они господствовали над восточной частью Средиземноморья. Тот факт, что дворец не был укреплен, доказывает, что критяне чувствовали себя в полнейшей безопасности со стороны моря. Но годы шли, и их прекрасной цивилизации стала грозить неведомая ранее опасность: с севера и востока, из обширных заморских стран, к материковой Греции и Малой Азии устремились дорийские племена. Они добрались до берега и остановились в изумлении перед огромным морем, что раскинулось к югу от континента. Затем дорийцы проникли на острова Эгейского моря. Когда же их мощь возросла и они научились управлять морскими судами, дни критского владычества были сочтены. Примерно в 1400 году до н. э., в конце весны (именно в это время года, согласно мифу, Тесей отплыл из Афин, чтобы убить Минотавра), в кровавых битвах и в огне погиб не только горделивый Кносс, но и все остальные прекрасные города острова.
По мнению Джона, миф о Тесее — избавителе благородных Афинских юношей и девушек, которых ежегодно приносили в жертву кровожадному получеловеку-полубыку Минотавру, содержит зерно истины. Каждому ребенку известно, что молодой герой убил чудовище с помощью Ариадны — она дала ему красную нить, которая помогла ему выбраться из темного лабиринта Минотавра.
— Вы, вероятно, слыхали об особом критском виде спорта? — спросил Джон. — Юноши и даже девушки стояли на арене, а к ним приближался бык. В тот момент, когда животное опускало голову, готовясь поднять на рога свою жертву, один из юношей хватал его за рога и повисал на них; когда же бык поднимал голову, спортсмен делал в воздухе заднее сальто, потом становился во весь рост на спину быка, а оттуда спрыгивал на землю. Это ужасно трудно и опасно, и, вероятно, было много жертв. Мне кажется, юноши и девушки добровольно принимали участие в этих ежегодных соревнованиях. По-видимому, интересам проводимой Критом политики как нельзя лучше отвечал тот факт, что цвет материковой молодежи погибал во время игр, не дожив до того возраста, когда юноши могли бы стать воинами или полководцами. Вполне естественно поэтому, что, по мере того как рассказ о падении Крита, обрастая молвой, передавался из поколения в поколение, образ сказочно могущественного царя острова в представлении людей все более отождествлялся с образом свирепого быка — пожирателя молодежи, а имя легендарного Тесея становилось в глазах народа символом великой борьбы его предков против Крита, которые в конце концов предали огню города острова.
