Жюль Верн - Золотой вулкан
В баркас, оказавшийся среди кипящего потока, попало несколько литров воды, но люди быстро освободили его от этого лишнего груза, и, совершив последний рывок, судно очутилось в тихой заводи.
Когда лодка однажды вдруг спикировала в пустоту, братья слегка взволновались, а монашки, зажмурившись, стали лихорадочно креститься дрожащими руками.
— Полагаю, — воскликнул Самми Ским, обращаясь к Биллу, — теперь самое трудное позади!
— Еще бы! — поддержал кузена инженер.
— Вы правы, господа, — согласился проводник. — Осталось лишь переплыть озеро Лаберж и пройти сто шестьдесят лье по реке Льюис… не считая пары не слишком простых участков… Но они не идут ни в какое сравнение с порогами Белой Лошади.
— Итак, дорогие наши спутницы, — продолжил, смеясь, младший из двоюродных братьев, — всего каких-то сто шестьдесят лье! Так что мы, можно сказать, на месте, и опасаться больше нечего!
— Да, господа… но не вам! — ответила сестра Мадлена. — Поскольку вам предстоит по тем же порогам возвращаться, а это, возможно, будет посложнее.
— Вы правы, сестра моя, — произнес Самми Ским. — И нам было бы лучше не возвращаться вовсе.
— Если, конечно, здесь не начнет ходить трамвай, — заметил Бен Реддл.
— Как скажешь, Бен. Можно годик-другой и потерпеть.
Что было бы еще удобней и облегчило путешествие, так это прокладка железнодорожного пути от Скагуэя до порогов Уайтхорс и далее к Доусону; это сделало бы ненужным и плавание по озерам, и волоки, и тогда на всю дорогу уходило бы меньше дней, чем недель, которые убивают путников сейчас на пути из Чилкута в Клондайк. Но кто знает, когда осуществятся эти проекты и займутся ли ими вообще?
Скаутов караван находился в трехстах пятидесяти километрах от Скагуэя, когда вечером шестнадцатого мая он достиг верхнего конца озера Лаберж.
Переговорив с Нелуто, Билл Стелл решил здесь сутки передохнуть. Дул крепкий норд. Ввиду возможного шторма лоцман советовал от дальнейшего плавания, тем более на веслах, временно воздержаться. Сильные порывы ветра гнали лед в направлении южного угла озера. Существовала также опасность, что оно снова замерзнет, ибо температура упала и термометр уже показывал два градуса мороза.
Лабержская стоянка, устроенная таким же образом и в тех же целях, что и линдеманская и беннеттская, уже располагала сотней домов и домишек. Один из них успел украсить себя вывеской «Отель». Номера сдавались по бешеным ценам и, само собой разумеется, не имели никаких удобств. Там и поселились Самми Ским, Бен Реддл и монахини.
Вечером братья и Скаут сошлись в нижней зале и разговорились о предполагаемой продолжительности путешествия.
— Плыть по Льюису, что за Лабержем, быстрее, чем со скоростью четыре-пять километров в день, не получится. Сейчас мы находимся в ста шестидесяти лье от Доусона. По моим расчетам, добраться до него ранее, нежели в первую неделю июня, не удастся.
— А если плыть по ночам? — задал вопрос Бен Реддл.
— Опасно: река забита льдом, — ответил Скаут. — Да и Нелуто не согласится.
— Будет ли возможность причаливать к берегам? — поинтересовался Самми Ским.
— Да. И если будет дичь, вы сможете недурно поохотиться.
— Уж я своего не упущу.
— Заранее желаю вам ни пуха ни пера, сударь!
— Скажите-ка, Билл, — задал свой вопрос инженер, — начало июня — это не слишком поздно для возобновления работ на прииске?
— Нет, господин Реддл. Вспомните о тех тысячах переселенцев, которые все еще находятся в пути и прибудут на место после нас! На участках можно работать лишь с середины июня, когда земля окончательно оттает.
— Для нас это не имеет никакого значения, — поспешил заметить Самми Ским. — Мы едем в Клондайк не затем, чтобы разрабатывать участок, а для того, чтобы его выгодно продать. Полагаю, дела задержат нас до июля. Так что мы вполне успеем возвратиться до холодов.
Озеро Лаберж, длиной в пятьдесят километров, состоит из двух частей, которые соединяются друг с другом под прямым углом как раз там, где берет начало река Льюис. Отчалив утром восемнадцатого мая, баркас Стелла плыл по первой части озера ровно двое суток.
Преодолев сопротивление встречного ветра, Скаут и его спутники лишь к вечеру двадцатого мая достигли Льюиса, убегающего на северо-восток, к Форт-Селкерку, а на другой день они вошли в его забитый плавучими льдами исток, стараясь держаться более или менее свободного стрежня реки.
В семнадцать часов Билл Стелл приказал взять направление к берегу, на котором собирался заночевать. Самми Ским покинул лодку, едва она коснулась суши, и уже малое время спустя раздались ружейные выстрелы. Пара уток и рябчиков, поданных на ужин, позволили сэкономить несколько банок консервов.
На ночлег остановились не только Скаут и его люди, но и другие экипажи, дошедшие до Льюиса; так что с наступлением темноты берега озарились сотнями бивуачных огней.
С того дня вопрос оттепели никого более не тревожил. Столбик термометра держался на отметке +5° или +6°, что объяснялось воздействием южного ветра. Бояться того, что река вновь покроется льдом, не приходилось, и заботы о перетаскивании и волоке отпали сами собой. Лед на озерах Линдеман, Беннетт, Тагиш, Марш и Лаберж растаял, и его обломки быстрое течение реки уносило вниз.
Во время ночных стоянок не было никаких причин опасаться нападения диких зверей, так как медведей в долине Льюиса не было; и Самми Скиму так и не довелось подстрелить хотя бы одного грозного стопоходящего. Зато господину Скиму пришлось вести необходимую оборону от комаров, мириады которых слетелись на берега Льюиса, и, лишь употребляя максимум усилий и поддерживая огонь в костре, путникам удавалось избегать их укусов, столь же болезненных, сколь и досадных.
Пройдя около полусотни километров вниз по Льюису, двадцать третьего мая пополудни Скаут и его подопечные увидели устье речки Хуталинги[57], а на другой день — Биг-Салмона, еще одного притока, вливающего свои воды в Льюис. Путники наблюдали, как голубые воды реки мутнели, смешиваясь с притоками. На другой день баркас миновал устье речушки Уолш, ныне за ненадобностью брошенной старателями, хотя в свое время они намывали в ней по два су на лоток. Затем он прошел мимо Кассиара, выступающей при низкой воде песчаной косы, на которой старатели прежде добывали в месяц золотого песка на тридцать тысяч франков, да и теперь тоже кое-что находят.
Странствие продолжалось. Плохая и хорошая погода чередовались, и путники от чрезмерных холодов не страдали. Баркас то шел под парусом, то на веслах; случалось и так, что на извилистых участках пассажиры превращались в бурлаков. Идя по-над речкой, надлежало проявлять осторожность, так как ее берега бывали круты, и эти обрывы порой осыпались настоящими лавинами.
