Луи Буссенар - Приключения в стране львов
На всякий случай он приказал держать шлюпку под парами, чтобы в любой момент можно было трогаться в путь. Тщетно старался он уснуть: беспокойство прогоняло сон.
Фрике как раз решил, что с рассветом отправится на выручку лаптота, когда вдруг услышал веселые крики и громкий смех, далеко разносившиеся по спокойной глади реки.
Вскоре раздался плеск весел и показались освещенные луной лодка и пирога, в которой сидело несколько негров.
Картина была вполне мирной, но Фрике тем не менее остерегался ловушки.
— Кто идет? — крикнул он так громко, что разбудил весь экипаж.
— Это мой, мой, добрый лаптот, хозяин!
— Наконец-то, — обрадовался Фрике, узнав голос негра. — А это кто рядом с тобой?
— Негры-дезертиры. Мой пил, они пил, все пил… Мой привел их для экипаж лодка… если ты хотел! Если ты не хотел — отрежь голова!.. Голова нет — человек не мешает!
«Бедняга пьян как сапожник, — сказал себе Фрике, будучи не в силах удержаться от смеха. — Ладно, главное, что явились и он, и его новобранцы!»
— Давай поднимайся! Только осторожно, не то упадешь в реку и утонешь!
Лаптот привязал лодку со старательностью пьяного, который хочет показать, что с ним все в порядке, потом присел на корме и позвал своих спутников.
Эти малые, которые в нормальном состоянии не посмели бы даже приблизиться к шлюпке, немедленно ухватились за канат и взобрались наверх с обычной для негров, прирожденных гимнастов, ловкостью. Впрочем, когда они ступили на палубу, стало заметно, что их пошатывает.
— Я вижу, ты не терял времени даром! — сказал Фрике лаптоту.
— О нет, хозяин!.. Я пил!.. Хорошо пил!
— Еще бы, ведь у тебя пузо на четверых.
— Нет, не так большое!.. Мой пил, чтоб другой тоже пил! Поил другой, чтоб узнать новости!
— Молодец: чтобы уговорить, надо напоить — так здесь и надо поступать… Ну что ж, послушаем, что ты узнал… Что с капитаном?
— Хозяин, сначала дай алугу твоему слуга, и этим хорошим неграм тоже!
— Но, милый мой, ты же тогда и слова не вымолвишь! Впрочем, если иначе нельзя…
— О, было пиво сорго, пиво ячмень… алугу все промоет!
— На́, пей! Неужели ты сможешь говорить после такой смеси?
— Друг тоже пить! — повторил лаптот с настойчивостью пьяного.
— Друзьям тоже, — терпеливо согласился Фрике, который хорошо знал негров и умел ждать.
Как ни странно, поглощение этого крепчайшего зелья, известного под названием «ром согласия», привело к тому, что лаптот заговорил членораздельно.
Ох и сильны же пить эти африканские негры!
— Моя новости… капитан. Капитан плыл мимо, когда мы стреляли крокодила. Капитан — генерал у Сунгуйя, военный министр у Сунгуйя… Сунгуйя — великий вождь!
— Ну-ну! Пожалуй, это слишком даже для Барбантона! Ему, видно, на роду написано переживать такие приключения! Генерал и военный министр — и всего за тридцать шесть часов! Неплохо! Впрочем, чего тут удивляться: ведь был же он святым у австралийских дикарей!
Фрике продолжил расспросы и в конце концов узнал, что возвращение Сунгуйи произвело в этой стране настоящую революцию. Его сторонники с помощью отважных бегунов, которые с невероятной скоростью передают здесь новости, немедленно оповестили всех о прибытии своего вождя, и воины под призывный грохот барабана отправились ему навстречу. Пришедшему с Сунгуйей белому человеку оказали особо почетный прием. Горделивый вид, военная выправка — все обличало в нем великого воина!
Он был тут же посажен на большую пирогу, гребцы которой сменялись каждый час, и легкая лодка стремительно поплыла по Рокелле.
Ничего удивительного, что шлюпка, задержанная подводными скалами и долго простоявшая на мели, осталась далеко позади!
— Ну а кто же эти люди, кто эти глупцы, не желавшие пропустить нас?! — весело спросил Фрике, успокоенный относительно судьбы своего старого друга.
— Эти плохой негры — враги Сунгуйя. Они закрыл река, не хотел нас пускать!
«Вот оно что! Мой жандарм теперь стал генералиссимусом у будущего монарха!.. Может, мне надо совершить диверсию и напасть на врага с тыла? Но имею ли я право вмешиваться в дела этих дикарей, из которых одни ничем не лучше других?.. Нет! Долой грубость! Раз нельзя применить силу, попробуем обходный маневр!..»
— Скажи-ка, дружок, — продолжал он расспрашивать лаптота, — далеко отсюда до селения Сунгуйи, если идти пешком?
Лаптот обратился к своим спутникам, и они показали пять пальцев правой руки и три пальца левой.
— Это значит восемь дней. Ну а если на шлюпке?
Ответ негров был категоричен:
— Через два дня огненная лодка остановится из-за скал и мелкой воды. Дальше надо будет еще три дня плыть на пироге.
— Все ясно, разумные вы мои, раз нам придется оставить шлюпку, чтобы пересесть в ваши посудины, то я предпочту пойти пешком вдоль русла реки и без лишнего шума заявиться к этому Сунгуйе.
Утром Фрике стал готовиться к походу. Он спросил у троих негров, приведенных лаптотом, хотят ли они идти с ним.
Негры явились на лодку с оружием и вещами, соблазненные посулами сенегальца, и теперь с восторгом приняли предложение белого человека.
Фрике пообещал в конце похода дать каждому из них по ружью и по большому сосуду с алугу. Туземцы пустились от радости в пляс и объявили, что белый человек — их отец и за ним они пойдут в огонь и в воду.
Затем Фрике решил отослать назад во Фритаун шлюпку с двумя матросами, чья помощь ему больше не требовалась. Юноша не мог допустить, чтобы они ждали его возвращения в этом нездоровом климате, да еще опасаясь нападения дикарей.
С ними должен был уехать и один негр из числа членов экипажа, а двух других и лаптота Фрике решил взять с собой.
Итак, с парижанином остался отряд из шести здоровяков, трое из которых хорошо знали местность.
Каждый получил сверток с пятью килограммами сухих галет, двумя коробками консервов и боеприпасами. Кроме того, негры несли некоторые предметы гардероба и походного снаряжения своего начальника, гамак, складную лодку, топоры, две ручные пилы, ящичек с медикаментами и два тонких одеяла с прорезиненным верхом.
Лаптот и два негра из экипажа были вооружены магазинными винчестерами, а два новичка тащили еще и оружие большого калибра для Фрике.
Парижанин же нес только свой карабин «Экспресс» с запасом патронов, американский револьвер, компас и — хотя и не курил — огниво с фитилем.
Юноша черкнул записку для Андре, чтобы известить друга о своих планах, вложил ее в непромокаемый пакетик и передал кочегару. Затем Фрике и его людей довезли на шлюпке до правого берега, где он и распрощался с матросами, обменявшись с каждым крепким рукопожатием.
