Андрей Шляхтинский - Амазонка: призраки зеленого ада
Пальмовые болота часто настолько огромны, что нет никакой возможности обойти их, не потеряв массу времени и сил. А кое-где агуахаль — это синоним джунглей. Например, здесь, на Реке Утренней звезды. И вот когда обстоятельства или сама жизнь вынуждают человека углубиться в болото, он должен принять во внимание следующее. Я испытал это на себе и рекомендую другим прислушаться к моим советам, которые я в свою очередь узнал от Маленького Вождя чайяуита.
Во-первых, двигаясь по агуахалю, не следует задирать ноги и пытаться прощупывать ими путь. Так недолго оступиться и упасть, провалившись в какую-нибудь яму. Самое неприятное здесь не в том, что вымокнешь и вывозишься в грязи как свинья. Это нормальное состояние человека, бредущего болотом. Хуже то, что в таких вот ямах-невидимках иногда живут существа, встреча с которыми может оказаться фатальной.
Путь лучше прощупывать шестом, срубив нетолстое и прямое деревце. С таким импровизированным посохом ступать легче, в нужный момент на него можно опереться. Если же вдруг почувствовал, что «твердь» ушла из-под ног, то немедля раскинь руки и постарайся ухватиться за ветви, корни или стебли, дабы не окунуться с головой. Обратно можно уже и не вынырнуть. Когда же провалился твой спутник, то немедленно помоги ему выбраться, даже если не видишь никакой опасности. Опасность имеет обыкновение появляться неожиданно, заставая человека врасплох.
Как я уже сказал, почву в агуахалях лишь с огромной натяжкой можно назвать твердью. Именно поэтому, когда сквозь душное болото движется большая группа людей, то не следует всем идти одной и той же «тропой». Будет правильнее разбиться по три-четыре человека и двигаться параллельными маршрутами на некотором удалении друг от друга. И вот почему: чем больше людей двигаются шаг в шаг гуськом, тем мягче становится дно болота, ноги идущих сзади вязнут сильнее, они устают, а сама «тропа» быстро приходит в негодность, становясь хуже самого окружающего болота.
Пиявки — калю-калю, крайне редко попадающиеся в других местах и даже в реках, в агуахалях встречаются чаще, присасываясь к незащищенным участкам тела. Даже если ты следишь за ними, регулярно осматриваешь себя — я, например, с детства ненавижу пиявок, испытывая к ним смесь отвращения и страха, — то все равно отыщешь на себе присосавшуюся склизкую гадину. Вцепится же такая дрянь! Почти бесполезно пытаться отодрать ее силой. Но если окурить ее сигаретным дымом или смочить табачным соком, то тварь отвалится сама. Избавиться от кровососа также можно, приложив к нему размочаленные листья табака или же просто прижечь его сигаретой или зажигалкой, стараясь при этом не подпалить собственную шкуру.
От вездесущих комаров — другой напасти пальмовых болот — избавиться, увы, невозможно. Репелленты — сужу по собственному опыту — оказываются малопригодными. Конечно, можно залезть под противомоскитную сетку. Но это на отдыхе: ходить-то в ней не получится при всем желании. Даже если кожа у вас настолько нежна, что комариные укусы вызывают жуткую аллергию.
Вот что такое агуахаль, уважаемый читатель. К счастью, пока индейцы намерены ограничиться лишь средним и нижним течением тенистой Кунии. В болота нам тоже предстоит идти, но чуть позже, за «пчелиной водой»: так чайяуита называют самое любимое сладкое лакомство в джунглях — мед диких пчел.
Не случайно именно сегодня все три семьи и я будем ловить рыбу. Весь вчерашний день и половину ночи лил дождь. Понятное дело, вздулась и большая река, и притоки, куда зашла рыба. Поэтому, чтобы не дать ей уйти вместе с убывающей водой, Аро и Кано потемну перегородили Кунии высокой циновкой-полотном из расщепленного бамбука.
Итак, все готово. Корзина до половины наполнена едкой массой из перемолотых листьев ах'кауа, и мы грязной тропкой, истоптанной широкими босыми ступнями, отправляемся в дом к Аро, где сидим и пьем масату. Постепенно сюда подтягиваются все новые и новые люди. Индеанки держатся отдельно. На лицах многих из них узоры-черточки черного, красного и фиолетового цветов. Последнее — от цветного химического карандаша. Выглядит красиво до тех пор, пока их не смоют пот и вода: в отличие от растительных красок, карандаши не стойки к влаге. Яркие блузки некоторых женщин подчеркивают общее приподнятое настроение. Еще бы! Сколько бы рыбы ни наловили сегодня, это будет отличным дополнением к столу. Особенно учитывая то обстоятельство, что последние два дня все мы сидим без мяса, перебиваясь вареными бананами, клубнями маниока и бражкой из них же.
По песчаному пляжу большой реки суетливо бегают два красноногих, черно-белых куличка-галстучника, самец и самка. Где-то неподалеку у них гнездо, вот птицы и волнуются. Индейцы зовут их уайраши и не употребляют в пищу, потому что верят, будто те обладают «секретом», как выражается Аро. «Секрет» в представлении чайяуита — все, что способно оказывать любое магическое воздействие. Это может быть трава, кости или черепа животных. Что же касается «секрета» куличка-уайраши, то он в следующем. Если юноша, желающий влюбить в себя девушку, убьет птицу, отрежет ей лапку, извлечет из нее трубчатую косточку и станет смотреть в нее «как в бинокль» на объект воздыхания, то это притянет девушку, и она влюбится в своего поклонника.
Есть еще другая крошечная серая пичуга, живущая возле рек парами и редко-редко попадающаяся на глаза по четыре. Чайяуита называют ее уишуруку и утверждают, что ей свойственно предсказывать будущее. К примеру, если она кричит: «аши-аши», то путешествующие на каноэ должны знать, что она предвещает или приближение дождя, или какую-то опасность. Напротив, когда уишуруку весело щебечет, то все будет хорошо и плывущим ничто не угрожает.
Маленький коричневый ястребок-ми'мито' с желтым «лицом» живет неподалеку от человека. Иногда, сидя на сухой ветви дерева, выдающейся из кроны, он громко кричит: «пииии-пииии.» — и своим криком предупреждает людей о том, что должно произойти что-то плохое. Например, человек плохо себя чувствует и, услышав голос ястребка, знает, что вероятность того, что он умрет, весьма велика.
— Хей! Ну'кутара щинща, ну'кутара щинща! — бормочет себе под нос Кано, полоща корзину с ядом в мутных водах Кунии.
Смысл его заклинания — оказывается, традиционного для чайяуита — можно перевести как: «Хей! Делайся глупой, делайся глупой!» Своими словами индеец заставляет рыбу «делаться глупой». Ну а если без лукавства, то полумертвой. Солнечные зайчики, пробившиеся через плотный полог крон, играют в полумраке ручья, прыгая по грязным глинистым берегам, веткам кустов и деревьев, водной глади и телам чайяуита. Здесь, выше по течению, мы одни. Все остальные столпились ниже, в устье возле загороди, где поджидают одурманенную рыбу. Женщины и дети стоят на берегу, кто-то уже по грудь в воде. У других над поверхностью торчат лишь головы: они пытаются нащупать руками добычу в мутной глубине.
