Василий Юнкер - Путешествия по Африке
У абукайя я наблюдал своеобразный головной убор: шесть-семь жестяных дисков 5 см диаметром размещены на голове и закреплены в волосах. Татуировка лица, как, например, у мору, не имеет места. С другой стороны, представители обоих племен удаляют четыре нижних резца. Абукайя носят на лбу как украшение маленькие рога антилопы. Особое украшение состоит из возможно большего числа обручей, которые носят вокруг шеи, а также на ногах и руках. Женщины мунду уродуют посредством кварцитовых втулок нижнюю губу. Женщины же абукайя прокалывают верхнюю губу и протягивают через нее, как и женщины мору, латунные, медные или железные кольца.
Ремесло мунду состоит главным образом в обработке железа: в изготовлении копий, стрел, цепей, ножей и др. Однако они не достигают производительности макарака.
Во время краткого пребывания мне не представилось случая сделать подробные наблюдения относительно нравов и обычаев этого племени негров. Однако я хочу остановить внимание на своеобразном обычае, имеющем место при похоронах великих вождей мунду, абукайя и абака, относительно которого я получил достоверные сведения; сообщения были подтверждены с разных сторон. Пять, десять и даже пятнадцать рабынь умершего ложатся живыми в могилу, и, что всего удивительнее, они делают это добровольно в предположении, что умерший будет их в награду кормить и содержать! Такой случай имел место еще год тому назад. Египетский офицер, рассказывавший мне об этом, добавил, что в будущем, как говорят, выполнение этого человекоубийственного суеверия будет воспрещено.
Когда у макарака умирает вождь, труп его, положенный на ангареб, в течение года подвергается копчению на постоянно поддерживаемом медленном огне. Перед ним ставят яства и горшки с мериссой. Его закапывают только по истечении указанного времени.
Короткий переход, продолжавшийся около двух часов, привел нас 9 марта в зерибу Ибрагима Гургуру. Позади нас остались многие деревушки абукайя ойзила. Между кустарниковой зарослью появились большие кристаллические плиты, которые нам пришлось преодолеть, прежде чем мы достигли хижин небольшого поселка. Я нашел приют в большой просторной рекубе.
Вскоре меня посетил живущий поблизости шейх абукайя. Из них самый влиятельный Кирра, именем которого названы близлежащие горы.
Вечером перед моей рекубой собрались негры для «фантазии» и принесли с собой большие горшки с мериссой. Они горячие поклонники поговорки: «Кто не любит вина, женщин и песен…» Вместо вина было пиво или водка. Люди получают ее перегонкой дурры. Я попробовал немного и нашел, что по запаху и вкусу она напоминает нашу водку.
Вследствие нездоровья и слабости я пробыл у Ибрагима пару дней. Копп беспрестанно жаловался на желудок. У него обнаружилась дизентерия. Но ему удалось справиться с болезнью, придерживаясь строгой диеты.
В этот день мы пережили бурю, разразившуюся с невиданной силой. Внезапно крыша нашего дома была сорвана, поднята вверх и унесена. За ней полетели одеяла, циновки и все, что было из легких вещей в хижине. Это был форменный смерч.
12 марта я поднялся на гору Лири и пополнил свои дорожные записи.
На дальнейшем пути к шейху Азиго, начавшемся утром 13 марта, мы шли по неровной местности, где я впервые встретил высокие заросли бамбука, растущие в низинах. Его гибкий ствол создает частые препятствия для движения вперед. И высокорастущую траву, и тростник одинаково трудно преодолевать.
Мы остановились в деревушке шейха Коха. С юга и запада ряды холмов ограничивали поле зрения, тогда как к северу открывался вид на горную страну. При нашем прибытии в северном направлении от нас к небу стали подниматься клубы дыма. Я оказался свидетелем игры природы, вызывающей содрогание и страх — пожара травы и леса, если можно назвать непроходимую бамбуковую чащу лесом. Ущелья, долины и высоты холмистой местности покрыты травой в рост человека и зарослями камыша, которые, будучи высушены под отвесными лучами тропического солнца, являются богатой пищей для всепожирающего огня. На далеком расстоянии был слышен своеобразный шум бушевавшего пламени и треск высоко взметавшихся снопов огня, со страшной быстротой приближавшегося к нашим хижинам.
Негры, живущие в северных местах, потеряли во время уборки урожая только что снятую дурру, много людей стали жертвами удушья и пламени.
Когда у нас возникла близкая опасность быть окруженными огнем, вовремя была сожжена трава в непосредственной близости от наших хижин, так что образовался сплошной пояс, державший от нас огонь в отдалении. До вечера все вокруг обгорело. Ночью сверкающее море огня осветило вдали отроги гор, низменности и ущелья.
Непрерывный мелкий дождь, начавшийся с ночи, удержал нас на следующее утро до 10 часов у шейха Коха.
С трудом взбираясь по западной седловине горы Итри (250 м) на очень крутом пути через обугленные пни бамбука, мы достигли, наконец, по ту сторону горы в закрытой долине деревушки Азиго. Тяжелый переход длился свыше часа.
В глубоком овраге протекал хор Урдуа, принадлежащий к системе Джало. Подобно всем этим маленьким водным образованиям, он был окружен поясом густой растительности. Я обрадовался при виде цветущей растительности. Для ботаника здесь нашлось бы много интересного.
На приближение дождливого времени указывал часто раздававшийся гром и покрытое тучами небо. При очень влажном воздухе тут и там выпадал мелкий дождик.
Деревушка Азиго была расположена в котловине, открытой только на юго-запад. На расстоянии получаса ходьбы круто поднимались суженные вверх горы. Большие поля дурры покрывали всю долину.
Дорога из Азиго к Кудурме ведет из области абукайя ойзила опять в область мунду.
Воин мунду
фотография
Вдали показались горы Лабиго и Генгара, которые мы уже раньше видели из Лофоке. Путь вел круто к северному отрогу первых. Галька и каменистый грунт характеризовали поверхность области.
Вид вдаль на восток нарушался только маленькой горной цепью; южнее простирались цепи горных хребтов, с другой стороны — скалистые горы Лабиго и Генгара.
Путь через бамбуковые джунгли, до сих пор тяжелый и утомительный, стал легче, снова появились леса и кустарники, но хераны и болота мы преодолевали с трудом. По южному склону горы Моку мы добрались до первых сел мунду и шестью километрами дальше разбили свой ночной лагерь у жилища ве-Фотография киля Абд’Аллы.
На следующий день, 16 марта, мы добрались к шейху Ку-дурме, чье селение находится около реки Аюре, верхнего притока Роля, на полуострове, называемом на арабском наречии «джезире» (остров), который ограничен речками Ас-са и Айре. На один день нас основательно задержал дождь, позволивший только 18 марта продолжить путь.
