Жюль Верн - Зеленый луч
— Так вы находите, что этот остров лучше Обана? — иронически улыбаясь, спросил Аристобулус Урсиклос.
— Да, нахожу, — с вызовом отвечала Хелина, подумав, до чего же он лишний здесь, на Ионе, этот Аристобулус Урсиклос.
Тем временем братья Мелвилл отыскали некое подобие сносной гостиницы, где обычно останавливаются туристы, чтобы осмотреть развалины домов друидов и христиан. Братья Мелвилл и их племянница в тот же день обосновались в гостинице «Герб Дункана», а молодым людям пришлось довольствоваться рыбачьими хижинами.
Все это было по душе мисс Кэмпбелл. Она прекрасно устроилась в комнатке, которая напомнила девушке ее келью в Эленсбургской башне. Из окна был виден необъятный морской простор, тянувшийся до горизонта; ничто не мешало любоваться закатом солнца во всем его великолепии.
Мисс Кэмпбелл могла теперь наблюдать закат в любую погоду, согретая надеждой, что в последнюю минуту сквозь тучи пробьется волшебный Зеленый Луч.
Во время завтрака и обеда все, включая дворецкого и госпожу Бесс, усаживались, как это бывало в старину, за общий стол, что крайне удивляло Аристобулуса Урсиклоса, но не вызывало ни малейшего неудовольствия у Оливера Синклера. Молодой художник успел проникнуться уважением к двум верным слугам, и они платили ему тем же. Семейство Мелвилл повело жизнь древних шотландцев во всей ее простоте: они гуляли по острову, вспоминали обычаи доброго старого времени, о котором Аристобулус Урсиклос не мог говорить без усмешки, а после полудня собирались в столовой для трапезы.
А какие блюда подавались за обедом! Наши путешественники будто перенеслись на сто лет назад, вспомнив традиционные шотландские кушанья. Братья Мелвилл не без удовольствия познакомились с образцами древнего кулинарного искусства, которым гордились их предки.
За обедом то и дело раздавались возгласы:
— Дайте мне еще этих овсяных лепешек — пирожки из Глазго вряд ли могут соперничать с ними!
— Положите мне еще немного жаркого, которым некогда лакомились наши горцы, называя его «совенс».
— Скушайте, пожалуйста, бараний рубец, начиненный потрохами, это же знаменитый «хагис», воспетый еще Робертом Бернсом.
— Попробуйте жаркого «кокилеки»! Петушок, правда, немного жестковат, зато луковый соус превосходен!
— Хачпач[28] вкуснее всех супов, что подают в Эленсбурге. Не угодно ли скушать еще тарелочку?
В гостинице «Герб Дункана» умели позаботиться о желудке постояльцев: свежую провизию ежедневно подвозили пароходом из Обана, да и выпить можно было на славу!
Надо было видеть братьев Мелвилл, когда они поднимали за здравие друг друга огромные кружки, вмещавшие не менее четырех английских пинт, где пенилось пиво «ускебух» или лучший «хэммок», сваренный специально для гостей! А ячменное виски, которое, казалось, долго еще продолжало играть в желудке! Если же крепких напитков не хватало, подавались пшеничный «мэм» или «двухпенсовик», которые всегда можно было сдобрить маленьким стаканчиком джина, нисколько не сожалея об оставленных в погребах Эленсбурга и Глазго портвейне и хересе.
Если для Аристобулуса Урсиклоса время на острове тянулось медленно, то для остальных оно летело, как на крыльях, и мисс Кэмпбелл больше не досадовала на туман, который каждый вечер окутывал горизонт.
Хотя остров Иона и невелик, но так ли уж необходимы для любителей пешей ходьбы большие пространства? Иногда уголок скромного сада предпочтительнее обширного королевского парка.
Прогулки делались ежедневно. Оливер Синклер попутно набрасывал пейзажные зарисовки, мисс Кэмпбелл наблюдала за его работой — время проходило незаметно.
Так шел день за днем, уже миновал август, но никто в этой компании не скучал. Этот малообитаемый остров, где о скалистые утесы настойчиво и непрестанно билось море, казалось, был создан для первобытной жизни.
Мисс Кэмпбелл, счастливая тем, что улизнула от любопытной, болтливой и суетной толпы курортного городка, разгуливала по острову, словно у себя в Эленсбурге, в легкой «рокли»[29], наброшенной на плечи, наподобие мантильи, без шляпы, с вплетенной в волосы широкой лентой «снод», какую обычно носят простые шотландские девушки. Во время этих прогулок Оливер Синклер мог сколько угодно любоваться грацией Хелины, и очарование, которое исходило от девушки, не могло оставить его равнодушным — он давно уже осознал это. Часто они отправлялись гулять вдвоем и брели куда глаза глядят, беседуя, созерцая, мечтая, по песчаным отмелям до самых дальних скал, где выброшенные приливом водоросли похрустывали под ногами. Целые стаи шотландских нырков с шумом взлетали при их приближении. Эти птицы, сидя на камнях, подстерегали и выхватывали из прибрежных волн мелкую рыбешку. Интересно было наблюдать и за «глупышами Бессана»: черные птицы с белыми кончиками крыльев и желтым оперением на шее и голове представляют среди здешних пернатых особый класс перепончатолапых.
Молодые люди часами сидели на прибрежных камнях в обществе братьев Мелвилл, следя, как на море опускаются лиловые сумерки, а в небе зажигаются первые звезды, и тогда вечернюю тишину нарушали поэтические строки Оссиана, несчастного сына Фингала, которые по памяти читали вслух братья Мелвилл:
О звезда, что зажглась на вечернем небе
В ореоле, сияющем из-за туч!
Зачем на землю свой взор обращаешь?
Уснули ветры, дерзкие прежде.
Волны смиренно припали к утесам,
Мошкара наполнила воздух жужжаньем.
Зачем, о ночная подруга, на землю глядишь?
Ты, видно, хочешь проститься со мной молчаливо
И спрятать за горизонтом свой лик?
Еще некоторое время посидев молча, они вставали и шли к гостинице.
Как ни наивны были братья Мелвилл, они понимали, что Аристобулус Урсиклос с каждым днем все более проигрывает в глазах племянницы Оливеру Синклеру, почти полностью завладевшему ее вниманием. Художник и ученый старательно избегали друг друга, и братьям Мелвилл стоило большого труда сплотить маленькую компанию, не навлекая на себя гнев Хелины. Они были бы счастливы, если б соперники нашли общий язык, вместо того чтобы относиться друг к друг с нескрываемой неприязнью. Не думали ли в самом деле эти добросердечные джентльмены, что все люди скроены на один лад и похожи на них самих?
Наконец тридцатого августа было решено всем вместе осмотреть развалины монастыря и кладбище старого аббатства. На эту экскурсию требовалось не более двух часов, но компания до сих пор не удосужилась туда отправиться, хотя это было явным неуважением не только к памяти легендарных монахов, живших некогда в кельях на этом пустынном берегу, но и к теням великих шотландских королей от Фергюса II до Макбета.
