Жюль Верн - Болид
— Он самый, — подхватил Омикрон, встав на место хозяина у окуляра телескопа, и добавил: — Надеюсь, что сейчас этого доктора Хадлсона нет в его донжоне!
— Или, если он там, — закончил мистер Форсайт, — то не увидел болид.
— Ваш болид, — вставил Омикрон.
— Мой болид! — повторил Дин Форсайт.
Однако они оба ошибались. «Этот» доктор Хадлсон бдел в своем донжоне, направив зрительную трубу на северо-восток. Он наблюдал за метеором с того момента, когда тот вынырнул из туманной дымки на северо-востоке и, конечно, как и они, не терял его из виду на всем протяжении траектории вплоть до того, как метеор исчез во мгле на юго-западе.
Более того, не только астрономы-любители заметили метеор в этой части неба. Его появление констатировали обсерватории Питгсбурга и Цинциннати, равно как и множество других обсерваторий Старого и Нового Света. Вполне вероятно, что за продвижением метеора можно было бы установить регулярное наблюдение, если бы на протяжении нескольких недель туманы не скрывали его от глаз. Тогда было бы математически рассчитано, с какой регулярностью, на каком расстоянии и за какой период времени он делает виток вокруг Земли. Можно было предположить, что он затрачивал меньше времени, чем Циглеры[75] и другие globe-trotters,[76] которым тогда принадлежали рекорды.
Разумеется, газеты старались держать своих читателей в курсе всего, что имело отношение к болиду. К нему было приковано внимание не только астрономов, но и широкой общественности. То обстоятельство, что газеты Уэйстона больше, чем прочие, торопились предоставить точную информацию, поскольку два первооткрывателя жили в их городе, не вызывало удивления. Однако болид появился в таких условиях, что для его изучения требовались расчеты, возможные только в обсерваториях. Он не был одной из блуждающих звезд, которые проносятся и исчезают после того, как промелькнут в самых верхних слоях атмосферы, одним из астероидов, которые однажды показываются и затем теряются в пространстве, одним из аэролитов, падение которых незамедлительно следует за их появлением. Нет! Он возвращался, этот метеор, он вращался вокруг Земли, словно второй спутник, он заслуживал, чтобы все занялись им. И им занимались. Как станет ясно из нашего правдивого рассказа, данному феномену предстояло занять достойное место среди самых любопытных явлений, когда-либо занесенных в астрономические анналы.
Итак, пусть сейчас не было прощения честолюбию мистера Дина Форсайта и доктора Хадлсона, оспаривавших метеор друг у друга, язвительности их заявлений и весьма прискорбных последствий, к которым всё это привело. Но их непременно поймут, причем в не столь отдаленном будущем.
Теперь метеор можно было изучать с определенной точностью, что и делали люди искусства или, вернее, люди науки. В различных обсерваториях на него направили лучшие приборы, и самые компетентные глаза припали к их окулярам.
Основываясь на переданных им заметках, газеты в первую очередь донесли до сведения своих читателей, по какой траектории следовал болид.
Эта траектория протянулась с северо-востока на юго-запад и проходила в Уэйстоне как раз через зенит. Если падение метеора произойдет над этим местом, то он рухнет прямо на город.
«Но какова вероятность того, что он упадет? — риторически вопрошала „Морнинг Уэйстон“, движимая вполне законным желанием успокоить своих подписчиков. — Он движется с равномерной, постоянной скоростью, и нет оснований полагать, что на своем пути он встретится с препятствием, из-за которого остановится».
Это было совершенно очевидно, и поэтому ни один из городов, расположенных, как Уэйстон, вдоль его траектории, не имел ни малейшего повода для беспокойства.
«Безусловно, — заметила „Ивнинг Уэйстон“, — аэролиты падали и еще будут падать. Но таковые, как правило, имеют меньшие размеры, блуждают в пространстве и падают только тогда, когда попадают на своем пути под воздействие земного притяжения».
Справедливое замечание. Как представлялось, оно совершенно не относится к данному болиду со столь равномерным движением, болиду, падения которого следовало бояться не больше, чем падения Луны. Разумеется, в определенные периоды по небу проносятся многочисленные метеорные потоки. Приведем только один пример: в ночь с 12 на 13 ноября 1833 года незадолго до 9 часов «пошел дождь» из 200 тысяч, по оценкам только одной станции, блуждающих звезд вкупе с болидами.[77]
Учитывая частоту подобных феноменов, не стоит даже спрашивать себя, не потяжелел ли наш земной шар с момента своего возникновения из-за этих тысяч, миллионов, миллиардов аэролитов и не прибавит ли он значительно в весе в грядущие столетия. Но тогда из-за увеличения объема, а следовательно, и массы, а следовательно, и силы притяжения не претерпят ли изменений его обращение вокруг Солнца и вращение вокруг собственной оси? Кто знает, не изменит ли свое положение орбита Луны и не сократится ли расстояние между нею и Землей?..
Подобное замечание высказала «Стандард Уэйстон», а вскоре к ней присоединилась «Панч» в присущей ей манере:
Да будет вам! Опасность исходит вовсе не от нового болида! А вот Луна может свалиться нам на голову! И всё это по вине мистера Дина Форсайта! По вине доктора Хадлсона! Мы изобличаем их как общественных преступников!
Следовало полагать, что эта чертова газета, нападая на двух астрономов-любителей, удовлетворяла свои личные обиды. Вне всякого сомнения, потому, что астрономы-любители отказались подписаться на «Уэйстон Панч»!
Вопрос о расстоянии, на котором обращался метеор, был также решен более или менее точно. Расположенная в 26–30 километрах от земной поверхности, орбита приблизительно равнялась тому расстоянию, на котором, как предполагали, находился великолепный болид, замеченный 14 марта 1864 года в Голландии, Бельгии, Германии, Англии, Франции и скорость которого достигала 65 километров в секунду, то есть 3900 километров в минуту, то есть 5800 лье в час;[78] скорость, значительно превышавшая скорость обращения Земли по своей орбите. Скорость же нового метеора отнюдь не была столь значительной и достигала всего 410–420 километров в час. Впрочем, он летел на достаточной высоте, чтобы не столкнуться с вершинами Старого и Нового Света, поскольку самые высокие из них — вершины Тибетских гор[79] Давалагири[80] и Чамалари[81] — не превышают десяти тысяч метров над уровнем моря.
Итак, учитывая, с одной стороны, скорость болида, составляющую 420 лье в час, или более 10 тысяч лье за сутки, что приблизительно равно скорости точек земного экватора во время вращения земного шара вокруг собственной оси, а с другой стороны, расстояние примерно в 200 километров, которые отделяли его от земной поверхности, вот к каким выводам пришли: метеор делал виток вокруг Земли ровно за сутки, в то время как Луне требовалось для этого 28 дней. Следовательно, если бы атмосфера была постоянно чистой, метеор всегда бы был виден в краях, расположенных под его траекторией, описываемой им с северо-востока на юго-запад.
