Жюль Верн - Дети капитана Гранта
Когда он узнал, что Элен Гленарван — дочь знаменитого; Вильяма Туффнеля, его восторгу не было предела. Он знавал её отца. Какой это был бесстрашный путешественник! Сколькими письмами они обменялись, когда Вильям стал членом-корреспондентом парижского Географического общества! Он, сам вместе с Мальт-Брюном выдвинул его кандидатуру в члены общества. Какая неожиданная встреча! Какая честь плавать вместе с дочерью Вильяма Туффнеля! В заключение он попросил у Элен разрешения расцеловать её, на что молодая женщина, покраснев, дала своё согласие.
Глава восьмая
Одним хорошим человеком больше на «Дункане»
Между тем «Дункан», пользуясь попутными северо-африканскими течениями, быстро приближался к экватору. 30 августа на горизонте показался остров Мадера. Верный своему обещанию, Гленарван предложил своему нечаянному гостю сделать остановку, чтобы спустить его на берег.
— Дорогой Гленарван, — ответил Паганель, — скажите мне откровенно: вы собирались останавливаться на Мадере до того, как я попал к вам на борт?
— Нет, — сказал Гленарван.
— В таком случае, разрешите мне извлечь пользу из своей несчастной рассеянности. Мадера исследована учёными вдоль и поперёк. Она не представляет больше никакого интереса для географа. Об этой группе островов написаны целые томы. Кстати сказать, её виноделие находится сейчас в полном упадке. Представьте себе, на Мадере почти не осталось виноградников! В 1813 году годовое производство вина достигало внушительной цифры в двадцать две тысячи пип[18], в 1845 году оно упало до двух тысяч шестисот шестидесяти девяти пип; в данное же время оно едва достигает пятисот пип! Согласитесь сами, что это удручающие цифры! Если вам безразлично, ссадите меня на Канарских островах…
— Можно остановиться и у Канарских островов, они тоже лежат на нашем пути.
— Я это знаю, дорогой Гленарван. Видите ли, на Канарских островах имеются три группы для обследования, не говоря уже о пике Тенериф, который давно меня интересует. Это редкий случай. Я воспользуюсь им и в ожидании, пока не прибудет судно, направляющееся в Европу, поднимусь на эту знаменитую гору.
— Как вам будет угодно, дорогой Паганель, — ответил Гленарван, подавляя улыбку.
Он вправе был улыбаться.
Канарские острова находятся едва в двухстах пятидесяти милях от Мадеры, то есть на расстоянии, совершенно ничтожном для такого быстроходного судна, как «Дункан».
31 августа, в два часа пополудни, Джон Мангльс и Паганель прогуливались по палубе. Француз засыпал своего собе седника вопросами о Чили; вдруг капитан прервал его и, указывая на какую-то точку на горизонте, сказал:
— Господин Паганель!
— Что, мой друг? — ответил учёный.
— Поглядите в эту сторону… Вы ничего не видите?
— Ничего.
— Вы смотрите не туда, куда надо. Надо смотреть не на горизонт, а над ним, в облака.
— В облака? Ничего не вижу…
— Смотрите на кончик бушприта[19]. Видите перед ним в облаках чёрную точку?
— Нет.
— Вы просто не хотите видеть! Хотя мы находимся почти в сорока милях расстояния, пик Тенериф отчётливо виден над горизонтом!
Хотел Паганель видеть или нет, но через несколько часов ему пришлось сложить оружие перед очевидностью и либо объявить себя слепым, либо признать, что перед ним действительно был пик Тенериф.
— Значит, теперь вы его видите? — спросил Джон Мангльс.
— Да, да, отлично вижу, — ответил Паганель. — Это и называется пиком Тенериф?
— Да.
— Что-то, мне кажется, он не особенно высок.
— Однако он возвышается на одиннадцать тысяч футов над уровнем моря.
— Это меньше, чем Монблан[20].
— Возможно, но когда вы начнёте взбираться на него, вы с большим уважением отнесётесь к его высоте.
— Взбираться на Тенериф? За каким это чёртом, дорогой капитан? Ведь это уже сделали до меня Гумбольдт и Бонплан! Вот настоящий гений, этот Гумбольдт! Он взобрался на эту гору, дал исчерпывающее описание её, к которому не прибавишь ни одного слова, отметил пять зон: зону виноградников, зону лавровых деревьев, зону сосен, зону альпийских лугов и бесплодную зону. Он поднялся на самую верхушку пика, где нет даже места для того, чтобы сесть! Оттуда взор его охватывал площадь, равную четверти всей Испании. Затем он спустился в жерло вулкана, до самого дна его угасшего кратера. Что мне делать здесь после этого великого человека?
— Вы правы, — ответил Джон Мангльс. — После Гумбольдта вам действительно здесь нечего делать, и это очень досадно, так как вы будете очень скучать в ожидании судна в Тенерифском порту. Здесь трудно рассчитывать на какие-либо развлечения.
— О, развлечения-то я найду везде, — смеясь, ответил Паганель. — Взять хотя бы острова Зелёного мыса. Разве там нет удобных мест для стоянки?
— Сколько угодно. Нет ничего легче, как причалить к Вилла-Прайа.
— В этом есть одно большое преимущество, которым я не хотел бы пренебречь, — ответил Паганель. — Оно заключается в том, что острова Зелёного мыса находятся невдалеке от Сенегала, где я встречу своих соотечественников. Я отлично знаю, что этот архипелаг считается скучным, бесплодным, диким и нездоровым. Но для географа всё представляет интерес. Видеть — значит учиться. Есть много людей, не умеющих видеть. Из своих путешествий они выносят не больше новых впечатлений, чем какие-нибудь улитки. Поверьте, я не принадлежу к их числу.
— Я очень рад, что это так, господин Паганель, — ответил Джон Мангльс. — Я уверен, что географическая наука много выиграет от вашего пребывания на островах Зелёного мыса. Мы — всё равно должны будем остановиться там, чтобы запастись углём, и вы нисколько не задержите нас.
Сказав это, капитан изменил курс, чтобы обогнуть Канарские острова с запада; знаменитый пик остался позади, и «Дункан», идя с прежней скоростью, 2 сентября, в пять часов утра, уже пересёк тропик Рака. Погода сильно изменилась. Воздух стал тяжёлым и влажным, как это обычно бывает в период дождей.
Бурное море не позволяло пассажирам часто выходить на палубу, но беседы в кают-компании не стали от этого менее оживлёнными.
3 сентября Паганель стал готовиться к высадке на берег. «Дункан» проходил в это время между островами Зелёного мыса. Он миновал уже пустынный и бесплодный остров Соль, настоящую песчаную могилу, обогнул коралловые рифы, оставил за собой остров Св. Якова, пересечённый с севера на юг Цепью базальтовых гор, оканчивающейся двумя высокими вершинами. Наконец «Дункан» вошёл в бухту Вилла-Прайа и бросил якорь в виду города, на глубине восьми сажен. Погода стояла ужасная, прибой был необычайно силён, несмотря на то, что бухта хорошо защищена от ветра. Из-за потоков дождя едва можно было разглядеть город, расположенный на равнине у подножья вулканических гор вышиною в триста футов. Остров производил очень печальное впечатление.
