Эльгот Лендж - В джунглях Амазонки.
Мы держали курс на запад, где Маркез ожидал найти большие площади, покрытые каучуковыми деревьями. Холмистая местность была изрезана речными долинами, и, спустившись к воде, можно было наблюдать уродливые головы водяных змей, которые, высунув головы, будто поджидали нашего прихода. Перейти через такие речки можно было только одним способом: срубить молодое дерево и перебросить его через ручей в виде моста. Чтобы не упасть в воду при таких переходах, мы вырезывали длинную тонкую палку и, опираясь ею о дно речки, переходили с ее помощью по стволу на другую сторону глубоких предательских вод. Мои нервы не выдерживали, однако, и я предпочитал переправлятся по импровизированному мосту ползком, цепляясь за дерево руками.
Тамбо № 3 мы построили сами, как и все последующие хижины, где устраивали привал. Место всегда выбиралось вблизи речки и очищалось от кустарника, так что получалось открытое пространство в виде квадрата, стороны которого равнялись приблизительно 25 футам. В углах квадрата мы оставляли по одному дереву и к ним прикрепляли крышу. Для этого составлялась рама из молодых деревьев, связанных между собою полосами коры дерева матамата, а поверх рамы клали гигантские листья мурумуру, длиною в 25–30 футов. Внизу натягивались гамаки, и таким образом мы были сравнительно защищены от ночных дождей, представляющих обычное явление в этих лесах. После скудного обеда из сушеной пираруку и фаринги или из дичи, которую нам удавалось подстрелить во время дневного перехода, мы забирались в гамаки, курили и слушали охотничьи рассказы или монотонные туземные песни.
Было, должно быть, около двух часов утра, когда я проснулся от ужасающего рева, от которого, казалось, дрожал лес. Я вскочил и со страхом стал всматриваться в темноту. Над нами слышался треск кустарников и деревьев. Моей первой мыслью было, что это ураган, но, оглушенный шумом, я не отдавал себе ясного отчета в происходящем. Спутники мои испуганно звали друг друга. Шум становился все громче, все страшнее. Внезапно вокруг нас все затряслось, крыша хижины зашаталась и рухнула на нас. В то же мгновение я почувствовал, как огромное тело пронеслось мимо меня и задев свалило на землю. Шум был оглушающий, смешанный с воплями и возбужденными криками моих спутников, но темный предмет уже исчез по направлению к речке.
Зажгли огонь и осмотрелись. Тамбо оказался совсем разрушенным, гамаки спутались в одну кучу. Джером, выскочивший из гамака и побежавший вслед за «ураганом» к речке, скоро обнаружил главного виновника бури, которая смела наш маленький лагерь. Это был ягуар, прыгнувший на спину большого тапира в то время, когда тот пасся в лесу, позади нашего тамбо. Тапир бросился в кустарник, надеясь ветками сбросить ягуара со спины; когда ему это не удалось, у него осталась надежда на воду в речке, и прямой путь к ней, к несчастью, вел через наше тамбо.
На следующий день нам посчастливилось убить двух обезьян-ревунов; добыча была встречена громкими криками радости, так как за последние сутки дичи нам совсем не попадалось. Это было, впрочем, вполне понятно: прорубая себе дорогу, мы распугивали зверей.
На девятый день утомительных переходов начальник отряда Маркез обнаружил многочисленные каучуковые деревья. Поэтому было решено, что тамбо № 9 будет нашей последней стоянкой. Мы находились теперь в 150 милях от поселка Флоресты и из них 120 миль прошли по совершенно неизвестным девственным джунглям. В эту ночь температура опустилась до 6°Ц — удивительно низкая температура для местности, расположенной так близко к экватору и притом низменной. Я объясняю это тем, что солнце никогда не проникает здесь сквозь темную листву густых лесов, а болота между холмами, выдыхая свои злокачественные испарения, понижают температуру воздуха.
До сих пор я боялся джунглей не больше, чем боялся бы всякого другого леса, теперь же мною начал овладевать страх. Я видел, что все ближе и ближе надвигалась на нас страшная опасность — голод и болезни. К тому времени когда мы достигли тамбо № 9, наши запасы уже значительно уменьшились, и, несмотря на это, мы мешкали двинуться в обратный путь, забывая о том опасном положении, в котором могли очутиться.
Каждый лишний день нашего пребывания в тамбо № 9 доказывал нашу непростительную беспечность. Впрочем, она была извинительна: мы все страшно утомились и были рады отдыху, со страхом думая об обратном путешествии через джунгли.
Глава IX ТАМБО № 9
ри недели мы провели в тамбо № 9. Нужда понемногу подкрадывалась к нам. Бременами удачный выстрел доставлял пищу — «мутум» или парочку обезьян, а однажды мы застрелили даже самку тапира. А между тем промежутки между такими удачными моментами становились все значительнее и значительнее. Нельзя думать, что мы все эти три недели провели в абсолютной праздности. Маркез каждый день посылал рабочих в окрестности на разведки каучуковых деревьев. Как только находили дерево, на нем у основания делали круговые надрезы и давали молочному соку стекать каплями на землю, где он собирался в лужицу. Затем дерево срубали и вырезали в коре круговые полосы на равных промежутках так, чтобы ускорить выделение сока. Через несколько дней, когда сок сгущался, рабочие возвращались к дереву, вымывали куски каучука в речке и завязывали их в узлы в качестве образчиков. Количество каучуковых деревьев, находившихся в этом районе, по сделанному подсчету, превышало 800 штук. Тем временем я сделал замечательное открытие, а именно — нашел в речке следы золота.
Выйдя однажды на охоту и бродя вдоль берегов речки, я обратил внимание на комки глины, которые в большом количестве скопились в русле реки, в особенности там, где из-за веток и бревен образовались водовороты. Они имели вид камней и были слишком тяжелы сравнительно со своими размерами. Это заинтересовало меня, и я разбил один такой кусок мачете. Сердце мое сильно забилось: то, что я увидел, было похоже на золото.
Я снес оба куска в хижину и рассмотрел их в увеличительное стекло. Оказалось, что центральная масса содержала мелкие желтоватые зерна, слегка прилегавшие друг к другу, но отделявшиеся при нажиме пальцем; вокруг нее был толстый слой твердой глины неправильной формы.
Я тщательно выскреб все зернышки из глины, промыл их и выставил для просушки на солнце. Затем я достал весы, на которых взвешивал фотографические реактивы и повесил их над тыквой, наполненной водой, потом отправился к речке и собрал еще несколько глиняных комков; счистив с одного из них глину, прикрывавшую твердую центральную массу из желтых крупинок, я обвязал его тонкой ниткой и привязал нитку к другому концу весов; приведя весы в равновесие, я нашел, что кусок весит 660 трапов. После этого я приподнял тыкву, пока вода не достигала подвешенного кусочка золота, что заставило противоположную чашечку весов опуститься вниз; чтобы опять установить равновесие, потребовалось прибавить еще 35 гранов. На это число я разделил действительный вес желтого кусочка, и у меня получилось 18,9, а это число, насколько я помнил, близко подходило к удельному весу чистого золота.
