Фритьоф Нансен - Через Сибирь
По льдинам, сидевшим на отмели ближе к берегам островка, было заметно, что мы, к счастью для нас, попали сюда во время отлива, во всяком случае таково было моё личное мнение, так что оставалась надежда сняться со дна во время прилива. Правда, разница в уровне воды во время прилива и отлива не настолько велика, чтобы дать возможность большому пароходу сойти с мели. Мы опустили лот, который показал глубину вокруг всего корпуса «Корректа»: 13/4 сажени у носа, который задрался над водой на несколько футов, 17 футов в середине корпуса (то есть столько, сколько и было воды под судном) и 33/4 сажени под кормой. Мы попытались дать полный назад — но пароход не сдвинулся ни на сантиметр! Винт лишь взрыл дно, и вокруг была мутная от ила вода.
Мы решили попытать счастья другим путём: к якорю по правому борту привязали толстый стальной трос, опустили якорь в воду и потащили его по дну назад при помощи большого парового ворота, стоявшего на корме. Якорь с трудом шёл, всё скрипело и трещало, корабль вздрагивал всем корпусом, якорь продвинулся на 20 саженей — и трос лопнул, не выдержав страшного напряжения.
Тогда решили нагрузить корму и таким образом поднять нос — и одновременно жать полный назад и ещё «подтянуться» на якоре. Но как мы ни старались, все наши усилия оказались безрезультатными. Опустили левый якорь, вытравив всю цепь, чтобы таким образом ещё больше облегчить носовую часть парохода. Всё попусту!
Тогда верп-анкер[34] вывезли на шлюпке напротив левого борта, чтобы, зацепив вспомогательный якорь за дно, подтянуться к нему и попытаться повернуть корму вправо, где было глубже всего, однако верп цепляться за дно не желал.
Мы решили перевезти на лодках на корму бочки с цементом, но тут «Коррект», сильно накренившийся на левый борт, немного выпрямился — очевидно, начался прилив. Стоило ещё раз попытаться подтянуться на правом якоре, сдавая полным ходом назад и забрасывая на остатке стального троса верп. Я следил за компасом. Винт вертелся с бешеной скоростью, лебёдки грохотали и скрипели, «Коррект» содрогался всем корпусом. Вдруг я как будто почувствовал слабый толчок, а стрелка корпуса изменила своё положение на четверть градуса! А затем сдвинулась ещё почти на полградуса! Затем ещё и ещё! Наконец судно стало поворачиваться — и это было уже заметно невооружённым глазом. Стрелка компаса сместилась на целый градус, затем на 2, 3, 5, 10, 15… И вот пароход сошёл с мели, сдал назад, всё было вновь в порядке!
Ликование на судне. Конечно, пришлось потрудиться, поднимая левый якорь, который так и лежал вместе с цепью на дне, но под конец нам удалось справиться и с этой проблемой.
Вот только в одном нам не повезло. Когда «Коррект» сдавал назад и буквально сползал левым бортом с мели, стальной трос от верпа обмотался вокруг винта и оборвался, а якорь остался лежать на дне морском. Когда после путешествия корабль поставили в док на ремонт, выяснилось, что трос буквально оплёл гребной вал, а одна из нижних переборок получила пробоину, когда мы сдавали полным ходом назад. Зато теперь можно было продолжать экспедицию, хотя мы и потеряли несколько часов. Но всё снова стало на свои места.
Теперь мы взяли южнее Чёртова острова, а затем вдоль западного берега пошли к северу, но на востоке вновь столкнулись с полосой льда и были вынуждены идти вдоль его края целых 8 миль на северо-запад, а потом ещё 12 миль NtO1/2О (по компасу). И уже только после этого взяли курс на восток, но к югу и северу везде был лёд.
Около семи вечера я из смотровой бочки увидел остров Диксон прямо по курсу. Вокруг было много льда, а на юге (как, впрочем, и на севере) вообще сплошное поле. А вот возле берега я заметил свободный фарватер и проход к нему, так что с некоторым трудом около восьми вечера мы оказались на чистой воде.
Поскольку мы подошли так близко к гавани Диксона, то решили зайти в неё и посмотреть, нет ли там каких признаков остановки экспедиции Брусилова[35] и «Святой Анны», на которой ещё в прошлом году он отплыл с целью пройти Северным морским путём, попутно занимаясь охотой[36].
Экспедицию встретили в Югорском Шаре 15 сентября в прошлом году два корабля — «Вассиан» и «Нимрод», которые перевозили материалы для оборудования станции беспроволочного телеграфа на Вайгаче, у Югорского Шара и около Мора Сале. На следующий день, 16 сентября, «Святая Анна» отправилась в дальнейший путь, и с тех пор о ней не было никаких известий.
Было бы также интересно узнать, побывал ли в гавани Диксона Русанов[37] который ещё в прошлом году должен был обогнуть Новую Землю на парусно-моторной шхуне «Геркулес». По моему мнению, он ошибался в одной очень важной вещи: Русанов считал, что этот путь к Енисею легче южного. Он полагал, что тут протекает Гольфстрим, который и очистит ему фарватер ото льда. Ужасное заблуждение!
По пути к острову Диксон опустился туман, и мы ничего не могли разглядеть кругом. Мы пробирались вперёд с большими предосторожностями и всё время замеряли глубину. Благодаря этому нам удалось благополучно пройти между двух островов, которые расположены к юго-западу от гавани. Около полуночи мы встали на якорь в южной части пролива между материком и островом Диксон на глубине в семь с половиной саженей. Туман рассеялся, и ночь была просто сказочная. Небо над островками и материком розовело на севере от солнечных лучей.
Воскресенье, 24 августа.
В час ночи мы целой компанией отправились в бухту у гавани Диксона, где — сдаётся мне, было это в 1901 году — поставили угольный сарай с запасом топлива для экспедиции барона Толля. Но за углём так никто и не приплыл, и он и по сей день хранится там вместе с огромным запасом спичек. Брусилов, у которого угля было как раз мало, и собирался зайти сюда, чтобы запастись углём. Во всяком случае, так говорили.
Когда мы вплотную подошли к угольному сараю на берегу, из стоявшей нараспашку двери выскочил песец.
Мы не нашли никаких признаков того, что здесь была какая-нибудь экспедиция. Послание от Лида и его товарища, которое они оставили в жестяной банке, валялось у дверей сарая. Понятно, что его вытащила сюда из строения лиса. Дверь, которую Лид со спутниками заколотили гвоздями, теперь стояла открытой настежь. Может, её распахнуло ураганным ветром, а быть может, открыл какой-нибудь охотник, пришедший сюда с юга, но в это как-то плохо верилось.
«Святая Анна», как я уже говорил, собиралась зайти в гавань за углём, на судне его было мало, поэтому совершенно исключено, чтобы оно отправилось в дальнейшее путешествие, не пополнив запасы. Поэтому оставалось сделать вывод: Брусилов сюда не дошёл. Но и сидеть где-нибудь во льдах Карского моря он тоже не мог, иначе мы бы хоть что-нибудь да заметили — увидели бы какие-нибудь их следы. Как, впрочем, не могли не заметить их и два судна, которые, как мы узнали позднее, зашли сюда через два дня после нашего визита. Аборигены, которые жили на ямальском побережье, тоже ничего не могли сообщить о судьбе экспедиции или хотя бы о появлении тут чужаков. Поэтому мне оставалось предположить самое страшное: «Святая Анна», по всей вероятности, ещё в сентябре прошлого года вмёрзла где-то в Карском море в лёд. Но она была старым судном и, насколько я знал, раньше под именем «Ньюпорт» плавала под флагом английского военного флота. Затем её купил сэр Алан Юнг и переименовал в «Пандору II». Следующим её владельцем стал мистер Поннам, и в 1890-х годах под именем «Бленкарта» судно совершило немало рейсов по Енисею. В таком почтенном возрасте корабль вряд ли был особо надёжным и вряд ли долго боролся за своё существование, прежде чем пойти ко дну.
