Иржи Ганзелка - Через Кордильеры
Она-то и наделала нам хлопот.
Дело в том, что, имея опыт путешествия по Африке, было бы неразумно недооценивать тропические дожди после того, как по другим диаграммам мы составили себе представление о дорогах. Асфальт и бетон занимает здесь ничтожно малый процент. Остальное же «покрытие» дорог превращается в вязкое месиво или топкую жидкую грязь, едва пройдут первые тропические ливни.
Изломанная полоска белых квадратиков на шахматном поле диаграммы, составленной из двенадцати месяцев и семи стран, напоминала узкий проход между Сциллой и Харибдой. Вопрос состоял в том, каким образом, сохранив себя и машину невредимыми, проплыть между утесами черных квадратиков, обозначающих на диаграмме периоды дождей и лавин.
— В Колумбии дожди начинаются в конце, а в Венесуэле даже в середине сентября. Нам следовало выехать из Аргентины на месяц раньше…
— Следовало… А что бы мы стали делать с камерами без пленки и с автомобилем без шин? Аргентина, у которой не нашлось долларов на импорт пленки, и бюрократы таможенники в Буэнос-Айресе — этого наш план не предусматривал…
Плач над разлитым молоком еще никому и никогда не помогал.
— Если мы хотим попасть в Венесуэлу до начала дождей, нам придется пройти весь путь за два месяца…
— Вполне возможно, что в погоне за рекордом кое-кому удалось бы это сделать, да еще и вернуться на Ла-Плату, уложившись в тот же срок. Хуану Гальвесу понадобилось для этого всего сто девятнадцать с небольшим часов. А при круглосуточном посменном сидении за рулем вся дорога займет неполных пять дней…
Это была всего-навсего хорошая мина при плохой игре с раскисшими дорогами в перспективе. Действительность и впрямь представала не в розовом свете. В каждой стране нас ожидали недели хозяйственных дел, оформление торговых сделок и новые предложения о заключении контрактов с представителями фирм. Мы должны были обработать обширный материал путевого и технического дневника, накопившийся с момента нашего отъезда из Бразилии, и произвести идентификацию многих тысяч фотоснимков. От нас безотлагательно требовалось и еще одно: написать запас репортажей, чтобы радио и печати не пришлось отмалчиваться. А кроме того, приехать домой без фильмов мы тоже не могли.
— Самое позднее в Перу мы должны будем устроить рабочую остановку хотя бы на шесть недель, иначе дальше нам придется импровизировать и лепить заплату на заплату.
— Мне только вот что интересно: какой же все-таки окажется эта линия проезда на диаграмме погоды?
В стране индейцев кечуа
Цепь пограничного шлагбаума зазвенела и свернулась в пыли дороги. Смуглый солдат-боливиец, стоящий у пограничного столба, обнажает в улыбке зубы и приветливо машет рукой:
— Buenas tardes, senores, buenas…
Новые печати в паспортах лишний раз подтверждают, что мы переступили границу следующей страны. В действительности же мы уже целый день едем по земле, органически связанной с Боливией, хотя и принадлежащей другому государству. Одинокие глинобитные деревни индейцев кечуа, караваны лам и выжженные солнцем горные пампы совершенно одинаковы по обеим сторонам границы между Аргентиной и Боливией.
С этого момента все прежние туманные представления, которые зародились в нашем воображении много лет назад, начинают выкристаллизовываться. Тогда в дюймовых заголовках газет мы читали названия двух неведомых нам южноамериканских стран — Боливии и Парагвая, а в подзаголовках — «Гран Чако», «Нефть» и «Зеленый ад». Теперь же перед нашим взором начинает рассеиваться непроглядная пелена расстояния, в которую подбавили тумана еще до сих пор сохранившиеся в памяти сообщения военных корреспондентов.
В то время как индейцы кольо уже сооружали каменные храмы в тиауанакской империи, раскинувшейся к югу от озера Титикака, западные славяне еще только искали свою обетованную землю под Ржипом, на Висле и Эльбе.
В то время когда на престол в пражском граде воссел князь Вацлав, эпоха классического Тиауанако, центра индейцев кольо, уже завершилась. От нее сохранились лишь скудные памятники зодчества. Трудно сказать, что прервало так внезапно нить той жизни — повальная чума или ужасное землетрясение. Остатки индейских племен кольо жили в развалинах Тиауанако еще триста лет, пока до них не дошел, совершая свои завоевательские походы, Инка Капак Юапанки, современник Пршемысла Отакара I. Три столетия Боливия входила в состав империи инков. За долгие годы спокойствия и мира под кровом могучего государства разрослась сеть дальних дорог, почтовых тропок и военных трактов, по каменным ступеням взобрались на солнечные склоны Анд кукурузные поля и в стадах на горных пастбищах стало больше лам. Целые поколения аймаров и кечуа жили, не страшась голода и вражеских нашествий, позабыв воинское мастерство своих предков.
Четыреста лет назад на территорию нынешней Боливии вторглись первые испанцы. Их привлекли сюда индейские предания о Серебряной горе на юге. Серебро из Потоси вскоре стало проклятием этой страны; эгоизм, алчность и жажда власти превратили ее в поле битвы, на котором до сегодняшних дней не переставала рекой литься кровь. Сначала кровавые восстания индейцев-рабов, затем бунты невольников, потом затяжная борьба против испанской короны и, наконец, непрерывные мятежи, заговоры и дворцовые перевороты, которые были вызваны одним стремлением — раздавить противников и захватить власть в молодом государстве. Наверху, в правительстве, сменяли друг друга генералы-диктаторы; они убивали своих предшественников, проигрывали войны с соседями и забывали о том, что с каждым годом боливийский народ все глубже погружается в нищету и невежество. Впрочем, и современная Боливия имеет достаточно много причин, чтобы стать благоустроенным домом для трех с половиною миллионов своих жителей.
На ее территории уместилось бы восемь с половиной наших республик. Две трети площади страны покрыты девственными лесами. Узкий пояс плодородных полей, плантаций и фруктовых садов, протянувшийся по восточному подножью Кордильер, служит блестящим доказательством того, как сказочно богата эта земля. Однако четыре пятых всего боливийского населения живет на хребте Боливии, в нагорьях Кордильер на высоте более трех тысяч метров над уровнем моря. Остающаяся одна пятая часть жителей почти целиком разбросана по субтропическим предгорьям восточных Кордильер на высоте более тысячи метров. Остальная территория страны еще и поныне представляет собой почти неизведанную область.
Боливия — единственное подлинно индейское государство на всем западном полушарии. Лишь 13 процентов ее населения составляют белые. По официальным данным статистики за 1944 год, только 15 процентов боливийцев умели читать и писать. Та же статистика приводит и такие факты: в то время на территории Боливии насчитывалось всего 2680 телефонных аппаратов, 5742 автомобиля, 44 кинотеатра, ни одного постоянного театра и ни одного концертного зала. Вся производственная мощность источников электроэнергии в 1944 году достигала лишь 12 тысяч киловатт.
