Игорь Можейко - 7 и 37 чудес
Легионеры спускаются вниз, не заботясь о сторожевом охранении и не перестраиваясь в боевые порядки. Поход недолог, нетруден, и легионеры, отдохнувшие после боев на берегу, обветренные и загорелые, весело перекидываются шутками. Не припомнишь, улицы скольких городов видели эти легионы. Городом больше, городом меньше…
Главный храм Баал Бека, построенный в незапамятные времена, был посвящен арамейскому богу Хададу, богу молнии и грома, который был властен послать дождь на поля, чтобы зрел урожай, и ливень, чтобы этот урожай уничтожить. Голова Хадада была увенчана лучами, во времена Селевкидов его отождествляли с богом Солнца, и потому храм Хадада стал храмом Юпитера Гелиополитануса. Его перестроили и расширили, число паломников росло, и получивший известность храм дал новое имя городу – Гелиополис.
После завоевания Ближнего Востока римлянами значение Гелиополиса продолжало расти. И не только потому, что здесь был храм Юпитера-Хадада. Гелиополис контролировал плодородную долину, богатую пресной водой, лесом, виноградниками, был крупнейшим перевалочным пунктом для караванов, следующих от побережья в глубь страны, кроме того, он служил военной базой римлянам. Отсюда выходили в походы против Парфии римские полководцы.
В 116 году к оракулу храма Юпитера в Гелиополисе явился император Траян. Он решил проверить всеведущего прорицателя и вместо вопроса передал ему чистую табличку для письма, завернутую в ткань. В ответ он получил точно такую же; это уверило императора в проницательности оракула.
– Так каким же будет окончательный ответ? – спросил император.
Траяну выдали связку сучьев, завернутых в тряпку. На следующий год император погиб в Киликии. Тело его сожгли на костре из сучьев. Предсказание сбылось. Так гласит предание. Конечно, император мог и не погибнуть, и тогда те же сучья можно было истолковать иначе. Но нам важно другое: ко II веку храм в Гелиополисе стал настолько известен в древнем мире, что к оракулу его обращались даже римские императоры.
Император Антонин Пий (138–161) приказал вместо старого храма Юпитера начать сооружение нового храма, крупнейшего в мире. Оно потребовало громадных денег и множества рабов. Внимание римского двора к строительству в долине Ливана подогревалось еще и тем, что в эти годы сами императоры Рима не были чистокровными римлянами: Септимий Север породнился с ливанским домом Юлия Бассиана Эмесского, и его сын, император Каракалла, был уже наполовину ливанцем. И для следующих императоров династии Северов далекая ливанская долина перестала быть чужой, это был дом их матерей и жен. Мать Каракаллы, умная и властная Юлия Домна, помогала своему мужу Септимию Северу, а потом и сыну управлять государством. В Риме появляется много ученых и государственных деятелей из Ливана и Сирии. Предприимчивые потомки финикийцев захватывают в империи ключевые позиции. Ливанцы и сирийцы командуют легионами, торгуют, заседают в сенате.
Каракалла и его мать писали слово «Гелиополис» на своих монетах. При них и развернулось в полную силу строительство, начатое Антонином Пием. Храм Солнца, да и весь акрополь, перестроенный императором, приводил в восхищение путешественников и пилигримов. Ничто не могло сравниться с этим акрополем во всей Римской империи, даже в самой столице. И через много лет, когда Баальбеком завладели арабы и превратили акрополь в крепость, они были уверены, что построил его великий царь Соломон. Ведь никто, кроме Соломона, не обладал властью над джиннами, а кроме джиннов, никто не мог бы построить такой храм. Очевидно, арабы не знали о существовании инопланетных пришельцев.
Акрополь не был полностью построен. Строительство его затянулось, и императоры-полководцы, правившие империей в годы ее заката, не могли, да и не желали, вкладывать бешеные средства в создание храма. Но храм был настолько близок к завершению, что уже при Каракалле он начал действовать, и мало кто догадывался, что первоначальные планы архитекторов не были полностью осуществлены и храм был возведен менее пышно, чем хотелось Каракалле.
…Громадная лестница, на которой мог разместиться целый легион, вела к колоннаде главного входа в акрополь. Арка входа, украшенная скульптурами, была высотой пятнадцать метров и шириной десять. Пройдя под ней, посетитель попадал в шестиугольный двор, также окруженный колоннадой. За ним находился еще один главный двор акрополя. Этот двор занимал больше гектара. Посреди него возвышался громадный алтарь.
Колонны, окружавшие площадь, ценились чуть ли не на вес золота. Эти порфирные колонны были вырублены в каменоломнях Египта, неподалеку от Красного моря. Их обработали и отшлифовали в Египте, затем приволокли к Нилу, на баржах переправили в Александрию, потом перегрузили на корабли и отвезли в Бейрут. Из Бейрута снова волоком через горы в Гелиополис.
Такие же колонны найдены в Риме и даже в Пальмире. Они невелики по сравнению с колоннами храма Юпитера, но все-таки весят несколько тонн. Очевидно, транспортировка на далекие расстояния тяжестей такого масштаба была вполне под силу древним.
Замыкал главный двор храм Юпитера – центр акрополя и всего Гелиополиса.
Храм стоял на громадной платформе, которая покоилась на плитах. Каждая из них равна двадцати метрам в длину, пяти – в высоту и четырем – в ширину. Вырубить и доставить к месту строительства такую плиту было нелегко, но архитекторы задумали это не ради создания легенд о джиннах царя Соломона или неземных пришельцах. Под храмом располагались обширные подвалы, и плиты служили им перекрытиями. К тому же район Гелиополиса подвергался частым и сильным землетрясениям (впоследствии они разрушили большую часть его храмов). Поэтому было решено соорудить основание храма как можно более мощным.
Но объем работ оказался не под силу даже лучшим строителям Римской империи. Только три плиты были уложены в основание храма. Они и получили впоследствии название «трилитон». Каждая из них весит почти тысячу тонн, и из каждой можно соорудить здание длиной двадцать и высотой пятнадцать метров со стенами в полметра толщиной.
Внимательный наблюдатель заметит, что в основании храма должна была лежать четвертая плита. Ее место занято несколькими плитами значительно меньшего размера. Почему так случилось? Не хватило материала или космонавты спешили? Однако оказалось, что четвертая плита существует: она находится в каменоломне неподалеку от Баальбека. Вес ее превышает тысячу тонн. Плита столь велика, что взобравшийся на нее человек кажется муравьем на чемодане.
На плите можно заметить многочисленные следы зубил, которыми тысячи каменотесов обтесывали ее бока. И тут уже не остается никакого места космонавтам. Даже самый ярый их сторонник не станет утверждать, что излюбленным орудием звездных пришельцев было зубило.
