Жюль Верн - Удивительные приключения дядюшки Антифера
В ту же минуту Пьеру-Сервану-Мало все стало ясно: Бен-Омар уполномочен теми, кто владеет секретом долготы, недостающей ему, Антиферу, чтобы узнать, где спрятаны сокровища.
«Мошенники!— понял он.— Они хотят выудить мою тайну, купить письмо… и потом присвоить себе мои миллионы!»
Пожалуй, он был прав.
В это время послышались шаги — какой-то человек, обогнув угол набережной, направлялся к пристани. Собеседники умолкли, во всяком случае, нотариус оборвал начатую фразу. Могло даже показаться, что, бросив косой взгляд на прохожего, он сделал еле заметный знак отрицания и что это рассердило прохожего. Махнув с досадой рукой, тот ускорил шаги и скрылся.
Этому чужеземцу было года тридцать три, судя по одежде — он египтянин, и внешность у него необычная; темная кожа, горящие черные глаза, рост выше среднего, сильное сложение, вид решительный, физиономия малопривлекательная, пожалуй, даже свирепая. Знаком ли он с нотариусом? Вполне возможно. Старались ли они сделать вид, будто не знают друг друга? Несомненно.
Как бы то ни было, дядюшка Антифер не стал обращать внимания на эти маневры[147] — какой-то взгляд, какой-то жест — и возобновил разговор.
— Теперь, господин Бен-Омар,— сказал он,— не объясните ли вы, почему вам так нужно иметь это письмо, знать его содержание и даже купить его в том случае, если оно у меня есть?
— Господин Антифер,— замялся нотариус,— среди моих клиентов был некий Камильк-паша. Я обязан блюсти его интересы.
— Вы говорите — был?
— Да… И как уполномоченный его наследников…
— Его наследников? — отреагировал дядюшка Антифер с неподдельным изумлением, не ускользнувшим от нотариуса.— Значит, он умер?
— Умер.
«Внимание! — сказал себе Пьер-Серван-Мало, с остервенением грызя мундштук.— Камильк-паша умер… Это надо иметь в виду… и не проморгать…»
— Итак, господин Антифер,— повторил свой вопрос Бен— Омар, отводя глаза,— у вас этого письма нет?…
— Нет.
— Очень жаль, потому что наследники Камильк-паши стараются собрать все, что может им напомнить о любимом родственнике…
— Ах так! Это на память?… Какие благородные сердца!…
— Да, господин Антифер, и эти благородные сердца, как вы правильно их назвали, не задумались бы предложить вам приличную сумму за это письмо…
— А сколько бы они мне дали?
— Не все ли вам равно… раз письма нет…
— Все же скажите.
— О! Несколько сот франков!…
— Да ну-у!…— удивился дядюшка Антифер.
— Может быть, даже… несколько тысяч!…
— Ах, вот как! — вскричал моряк и, окончательно потеряв терпение, схватил Бен-Омара за шиворот, привлек к себе и зашептал ему на ухо, еле удерживаясь от дикого желания его укусить.— Так знайте же: это письмо у меня!
— У вас?
— Да, подписанное двойным «К»!
— Да… Двойное «К»!… Именно так подписывался мой клиент.
— Оно у меня!… Я его читал и перечитывал сотни раз!… И я догадываюсь, больше того — знаю, почему вы так хотите его получить!
— Господин Анти…
— Вы его не получите!
— Вы отказываетесь?
— Да, старый краб, отказываюсь! Разве что вы у меня его купите!…
— Сколько?…— спросил нотариус и сунул было руку в карман, чтобы вытащить кошелек.
— Сколько!… Пятьдесят миллионов франков!
Бен-Омар даже подпрыгнул от неожиданности. А дядюшка Антифер, сделав свирепое лицо и оскалив зубы, смотрел на старого нотариуса с таким отвращением, с каким вряд ли кто-нибудь когда-нибудь на него смотрел. Затем коротко, будто отдавая морскую команду, добавил:
— Теперь решайте — одно из двух.
— Пятьдесят миллионов? — оторопело повторил нотариус.
— Не торгуйтесь, господин Бен-Омар… Я не уступлю и пятидесяти сантимов!
— Но пятьдесят миллионов?!
— Да-да… и притом наличными… золотом или ассигнациями…[148] или чеком во Французский банк.
Ошеломленный нотариус постепенно пришел в себя. Ему стало ясно, что проклятый моряк прекрасно знает, как важно наследникам Камильк-паши завладеть письмом. И в самом деле, разве оно не является единственным источником необходимых сведений для поисков клада? Ухищрения нотариуса пропали даром. Голыми руками письма не возьмешь! Малуинец на удочку не попался. Ничего не оставалось, как согласиться с его условиями, иными словами — купить сведения о широте, что в соединении с долготой, известной Бен-Омару, откроет местонахождение сокровищ.
Но, спросит читатель, откуда Бен-Омар знал, что письмо находится у дядюшки Антифера? И является ли нотариус богатого египтянина тем самым долгожданным посланником, которому поручено выполнить последнюю волю Камильк-паши и сообщить обещанную долготу?… Это мы скоро узнаем.
Во всяком случае, по чьему бы поручению ни действовал нотариус — направили ли его наследники паши или нет,— Бен-Омар теперь отлично понимал, что письмо может быть получено только ценою золота. Но — пятьдесят миллионов?!
И он заговорил елейным голосом:
— Господин Антифер, вы, кажется, сказали: пятьдесят миллионов?
— Да, я так сказал.
— Но это самое забавное заявление из всех, что я слышал за всю мою жизнь!
— Господин Бен-Омар, а не хотите ли вы услышать нечто еще более забавное?…
— Охотно!
— Ну так слушайте: вы старый мошенник! Старый египетский плут! Старый нильский крокодил!…
— Господин Анти…
— Довольно! Я кончил!… Вы, я вижу, мастер ловить рыбку в мутной воде, потому и пытались выведать мой секрет, вместо того чтобы открыть мне тайну, которую обязаны сообщить!
— Вы так думаете?
— И думаю и знаю!
— Однако то, что угодно было вам вообразить…
— Довольно, мерзкий мошенник!
— Господин Ан… Ан…
— Хорошо, буду снисходительным. Слово «мерзкий» беру назад! Хотите, я вам скажу, что вас больше всего интересует в письме?
Неужели нотариус мог поверить, что Пьер-Серван-Мало проболтается?… Тем не менее его маленькие глазки загорелись.
Но нет! Хотя малуинец и был вне себя от гнева и весь побагровел, он все же не потерял выдержки.
— Вот что я вам скажу, старый омар, которого никто не захочет есть[149], даже если его приготовить по-американски,— я скажу, что в этом письме вас волнуют не те фразы, в которых говорится об услуге, оказанной моим отцом двойному «К»… Нет! Вам нужны четыре цифры! Вы слышите меня — четыре цифры!
— Четыре цифры?…— заволновался Бен-Омар.
— Да, четыре цифры! И я продам их вам только по двенадцати с половиной миллионов за штуку! Теперь все! Прощайте!…
