Жюль Верн - Золотой вулкан
Действительно, не следует сравнивать эти территории с такими странами, как Австралия, Калифорния или Трансвааль, где, даже по прекращении эксплуатации приисков, деревни сумели обратиться в города, а то и столицы, ибо примыкавшие к ним земли были населены, почвы отличались плодородием, а все это, вместе взятое, позволило развиться торговле и промышленности, благодаря чему, отдав свои металлические сокровища, земля сохранила способность вознаграждать труд человека.
Но на что можно было рассчитывать здесь, в этой части доминиона, на границе с Аляской, у самого Полярного круга, в этом ледяном климате, где зимы длятся по восемь месяцев, когда бы вдруг оказалось, что последние крупицы золота добыты? И чем можно было бы заняться в этой стране, наполовину обобранной одними только торговцами пушниной?..
Очень возможно, что скороспелые города, такие как Скагуэй, Дайя и Доусон, где нынче бойко идут дела и население пополняется непрекращающимся потоком иммигрантов, постепенно умрут, едва опустеют рудники Клондайка, — и это несмотря на то, что финансовые компании делают все, чтобы облегчить здесь сообщение и даже поднят вопрос о строительстве железной дороги от Врангеля до Доусона.
Сегодня Скагуэй битком набит переселенцами, как теми, что прибыли на судах по Тихому океану, так и теми, коих доставили канадские и американские железные дороги. И вся эта публика нацелена на Клондайк.
Часть переселенцев добралась до Дайи, городка, стоящего в конце Линн-канала. Но туда вместе с инструментом их привезли не пароходы, которым глубина залива не позволяет подниматься выше Скагуэя, а плоскодонные суда, специально задуманные так, чтобы беспрепятственно преодолевать отделяющие эти города пять миль, на столько же сокращая им путь по суше.
Именно в Скагуэе начинаются настоящие дорожные трудности, приходящие на смену относительно <легкому> путешествию на каботажных судах.
Прежде всего здесь надлежит упомянуть о совершенно беспардонных придирках американской таможни.
Позади принадлежащего доминиону Скагуэя есть полоса земли длиной в тридцать два километра, которая является владением Соединенных Штатов. В видах недопущения контрабанды на этой части своей территории, американцы эскортируют переселенцев до границы, за что строго взимают плату, исчисляющуюся немалым количеством долларов.
Прибыв в Скагуэй, двоюродные братья выбрали себе отель по вкусу. А выбирать было из чего, ибо в городе уже имелось несколько гостиниц. Самми Ским и Бен Реддл поселились в одном номере и, так как плата за него была даже выше ванкуверской, приложили все усилия, чтобы продолжить путешествие как можно скорее.
Постояльцев, ожидавших отправки в Клондайк, в этой гостинице была сущая бездна. Дети всех национальностей сидели в ресторане впритирку. Питание можно было назвать лишь сносным, но эмигрантам, добровольно обрекшим себя на многомесячные лишения, было не до разносолов.
С техасцами, общества которых кузены старательно избегали на борту «Фут-Бола», Самми Ским за все время пребывания в Скагуэе, слава Богу, не встретился. Да и не могло этого произойти, потому что Хантер и Мэлоун сразу же умчались в Клондайк, возвратившись туда, откуда полгода назад уехали. Транспорт для техасцев был уже приготовлен, и им оставалось только отправиться в путь, захватив проводников. Инструмент же их находился на фортимайлзском прииске.
— Какое счастье, — сказал Самми Ским, — что нам не придется ехать с этими грубиянами, и мне жаль их спутников… если, конечно, они им не под стать… боюсь, среди этой замечательной публики имеются всякие…
— Совершенно верно, — ответил Бен Реддл. — Но эти грубияны находятся в более выгодном положении, чем мы: им не надо торчать в Скагуэе, где нам предстоит провести несколько дней.
— Ничего, Бен! Ничего! — воскликнул Самми Ским. — Нас еще ждет удовольствие встретиться с этими типами на сто двадцать девятом участке, ближайшем соседе сто двадцать седьмого!.. Какое счастье!.. Это нас заставит поскорее — но как можно выгоднее! — продать дядюшкино наследство и вернуться домой!
Если Самми Скиму более не надо было заботиться о техасской парочке, иначе обстояло дело с монахинями, приплывшими тем же пароходом. Кузены без сострадания не могли думать об этих святых женщинах, зная, на какие опасности и лишения те себя обрекли. В самом деле, какую поддержку, какую помощь могли в случае надобности они найти, находясь среди кочевников, в душах которых зависть, алчность и златолюбие вытеснили всякое чувство справедливости и чести? Однако ж они избрали эту участь сами и без колебаний устремились в далекий Клондайк, бросив вызов трудностям, способным смутить любого, даже самого решительного мужчину.
Уже на следующий день Самми Ским и Бен Реддл имели случай встретиться с монахинями из общины сестер милосердия, когда те хлопотали о разрешении присоединиться к каравану, отправлявшемуся в дорогу через несколько суток и состоявшему из народа грубого и жалкого. И в этакой-то компании намеревались сестры совершить путешествие длиной в <…> километров[50] по долинам и озерам, лежавшим между Скагуэем и Доусоном!
Заметив монахинь, братья направились к ним в надежде оказаться полезными.
Сестры провели ночь в небольшом доме, принадлежавшем религиозной общине Скагуэя. Самми Ским приблизился и очень вежливо спросил, не желают ли они немного отдохнуть после утомительного странствия.
— Мы не можем, — ответила Марта, старшая из монашек.
— Вы держите путь в Клондайк? — поинтересовался Самми Ским.
— Да, сударь, — сказала сестра Марта. — В Доусоне очень много больных. Мать настоятельница тамошнего госпиталя ждет нас, а мы, к сожалению, все еще далеко.
— Вы едете из?.. — задал вопрос Бен Реддл.
— Из Квебека, — услышал он голос младшей сестры, которую звали Мадленой.
— Вы, конечно, возвратитесь обратно, когда в ваших услугах не будет более надобности?
— Этого мы еще не знаем, — произнесла сестра Марта. — Мы поехали по приказу игуменьи, а возвратимся тогда, когда будет угодно Господу.
Решимость и вера в Господню милость, прозвучавшие в речах святых женщин, взволновали братьев до глубины души. Далее беседа велась о далеком Доусоне, о длительных переходах от этапа к этапу по озерному краю и по землям Юкона, а также о связанных с транспортом сложностях и утомительной поездке на санях по льду озер и снежному насту. Когда монашки прибудут на место назначения, все препятствия и беды окажутся позади. Да, болезни могут быть опасными, и сестрам придется денно и нощно ухаживать за самыми тяжелыми больными. Что из того? Такова их миссия, а удовлетворение — от чувства исполненного долга. Их жизнь принадлежала несчастным и страждущим, всем скорбящим… Оные же сейчас находились в доусонском госпитале, и Марте с Мадленой надо было во что бы то ни стало до них добраться. Этого требовала тамошняя мать настоятельница, нуждавшаяся в помощницах. Вот почему сестры искали какой-либо вид транспорта, конечно, соответствующий их возможностям.
