Ибн Баттута - Подарок наблюдающим диковинки городов и чудеса путешествий
Не сразу Ибн Баттуте удалось попасть в Индию, которая была его заветной мечтой. Он собирался отплыть туда еще в 1332 г., после паломничества, но с сожалением вспоминал потом: «Я не нашел себе спутника, а средств для путешествия у меня не было».
Во время своих путешествий Ибн Баттута широко пользовался гостеприимством ордена ахи, останавливался в завиях (суфийских обителях), где проезжающим предоставляли бесплатный стол и кров. Нередко правители городов посылали ему подарки и еду, считая это «богоугодным делом» — ведь марокканский путешественник не скрывал своего знакомства с видными религиозными деятелями своего времени, имел ряд «свидетельств», в частности о том, что он является судьей двух толков — маликитского и шафиитского. (В дальнейшем это помогло ему занять место судьи маликитского толка в Дели при султане Мухаммаде Туглаке.) Однако трудно согласиться с суждением Р. Хеннига о том, что путешественник был «фанатическим приверженцем мусульманской религии» и «преднамеренно избегал христианских стран», — пожалуй, оно продиктовано традиционным отношением к исламу в Европе. Ибн Баттуте, не имевшему других средств к существованию, кроме приобретенных им «профессий» шариатского судьи и мухаддиса, трудно было бы найти себе применение и поддержку в какой-либо христианской стране. Он не был ни профессиональным купцом, ни медиком, ни официальным представителем какого-либо государства. Видимо, у него даже не было средств для того, чтобы остановиться на купеческом подворье. Религия служила ему как бы пропуском, но действовал этот пропуск лишь в пределах мусульманского мира.
Трудно согласиться также с тем, что «в некоторых случаях объективности сведений Ибн Баттуты заметно мешает его религиозный фанатизм и несомненное пристрастие ко всему, что связано с исламом». Объективность в нашем понимании не соответствует средневековой «объективности». Что же касается «фанатизма», то, несомненно, путешественник был правоверным мусульманином, но у него не встречается никаких выпадов против христиан или представителей других верований (тем более что христианство относилось к покровительствуемым религиям) — он просто не замечает их. Что касается эпитета «проклятый», прилагаемого им к Чингиз-хану, то он вызван исключительно жестокостью этого правителя, разрушениями, причиненными им другим странам. К другим монгольским правителям, даже немусульманам, Ибн Баттута относится весьма доброжелательно.
Столь же неисторичны, по нашему мнению, и слова Р. Хеннига о том, что «он (т. е. Ибн Баттута) проявляет большую склонность, чем Марко Поло, к передаче различных неправдоподобных слухов и рассказов о чудесных происшествиях, не имеющих никакого значения». Во-первых, и в книге Марко Поло достаточно «неправдоподобных слухов»,[10] возможно даже больше, чем у Ибн Баттуты. А во-вторых, то, что «не имеет никакого значения» для нас, имело первостепенную важность как для Марко Поло, так и для Ибн Баттуты. «Чудо» какого-нибудь «святого» представлялось им гораздо более важным, чем то, какие монеты, например, чеканились в тот период в той или иной области и т. п.
История создания книги изложена в предисловии «редактора» «Путешествия» Ибн Джузаййа ал-Калби, записавшего его со слов Ибн Баттуты. Краткое содержание этого предисловия приведено и проанализировано И. Ю. Крачковским в его работе «Арабская географическая литература».
В Заключении книги содержатся два примечания, которые по своему характеру могут быть объединены с тем, что Ибн Джузайй излагает в предисловии. В первом примечании он пишет: «Здесь кончается „Путешествие", названное, Тухфат ан-нуззар фи гараиб ал-амсар ва аджаиб ал-асфар" ("Подарок созерцающим о диковинках городов и чудесах путешествий"). Завершение записи произошло третьего дня месяца зу-л-хиджжа 756 года (9 декабря 1355 г.)».
Второе примечание находится после цитированного текста в конце книги, где помещены хвалы Абу Инану и славословие по адресу путешественника: «Составление этой книги завершилось в месяце сафаре 757 года (в феврале 1356 г.)».
Как явствует из текста предисловия и примечаний Ибн Джузаййа, «Книга путешествий» Ибн Баттуты в соответствии с требованиями того времени была названа пышно и замысловато, с использованием рифмы: «Тухфат ан-нуззар фи гараиб ал-амсар ва аджаиб ал-асфар». Ни в предисловии, ни в самом тексте и заключении книги относительно этого названия ничего не говорится. Ибн Баттута, не владевший «ученым» стилем своего времени, вряд ли мог дать своей книге подобное название. Скорее всего цитированное примечание с названием книги сделано Ибн Джузайем после окончания обработки. Однако оно не привилось к сочинению, которое вошло в литературу и живет до сих пор под названием «Путешествие Ибн Баттуты».
Образование Ибн Баттуты, возможно, вообще носило не книжный характер. Все, что он знал, было почерпнуто главным образом из общения с учеными традиционалистами, с которыми он встречался в разных городах. Он интересовался в основном правоведением. Когда предоставлялась возможность, Ибн Баттута получал у крупных ученых-юристов соответствующие свидетельства и дипломы, позволявшие ему преподавать право или получить должность судьи. Но он был чужд как традиционных схоластических, так и точных наук. Во всяком случае, отсутствие в его рассказах каких бы то ни было цитат из собственных поэтических произведений или ссылок на произведения других литераторов и ученых ясно говорит о том, что он не был искушен в книжной литературе. Именно неискушенность в стилистике, литературном языке и заставила его обратиться к помощи редактора — Ибн Джузаййа. Это обстоятельство, естественно, наложило своеобразный отпечаток на характер книги Ибн Баттуты. Редактор труда Ибн Джузайй в противоположность Ибн Баттуте в совершенстве владел литературным стилем. Он был придворным литератором, адибом, знакомым со всеми особенностями «канцелярского» красноречия.
Ибн Джузайй родился и вырос в Гранаде. Получив традиционное образование, поступил на службу в канцелярию правителя из династии Насридов Абу-л-Хад-жа-Йусуфа (1333–1354). Наряду со своей канцелярской службой Ибн Джузайй занимался и историко-литературной деятельностью: до нас дошли две его работы, посвященные «деяниям» и генеалогии пророка Мухаммада. Рассорившись со своим повелителем в Гранаде, Ибн Джузайй перебрался ко двору Абу Инана, где также исполнял обязанности секретаря и писца в канцелярии. Абу Инан, неоднократно слушавший рассказы Ибн Баттуты, по-видимому, понял, что путешественник, будучи мастером устного рассказа, не владеет искусством изысканного стиля, и поэтому возложил литературное оформление книги на опытного, с его точки зрения, Ибн Джузаййа. Ибн Джузайй умер в конце 1356 г., чуть позже окончания книги Ибн Баттуты.
