Пьер Гэсо - Священный лес
Зэзэ, идущий впереди, останавливается. Кажется, что он только что очнулся от какого-то кошмара. Он смотрит на нас так, будто увидел впервые, но его изумление тут же сменяется безграничной скорбью. Он понял в свою очередь: но его вине белые держат теперь тайну тома в своей проклятой машине. Ритм замедляется; призывы Афви становятся все реже, все глуше. Свет лампы мерцает, бледнеет. Зэзэ бросает на меня горестный взгляд. Плечи его опустились, тело словно придавлено тяжестью огромной усталости. Лампа вспыхивает в последний раз и гаснет. Тьма вновь обступает нас.
Слабый свет ламп-молний не может разогнать темноты, лес все еще молчит. Мы не смеем шелохнуться. Наконец я различаю приближающегося к нам Вуане. В знаю, что должен что-то сказать, но чувствую себя опустошенным; мне хотелось бы взять Зэзэ за руку, не говоря бесполезных слов.
— Скажи Зэзэ, что я никогда не забуду этого.
5
Несмотря на наши протесты, Вуане упорно будил нас каждый день на заре, причем находил все новые убедительные аргументы.
— Во времена Самори [23], когда шла война между местными племенами, — сказал он как-то раз, — великие полководцы тома вставали незадолго до рассвета и плотно завтракали. Они не разговаривали и не открывали дверей. Когда они выходили, готовые к бою, раньше всех, они одерживали победу.
Польщенные уподоблением таким знаменитым личностям, мы попытались робко объяснить нашему советчику, что так было в давно прошедшие времена, но он ничего не желал слушать.
— Белые, которые впервые входят в священный лес, — это все равно что война.
Однако сегодня утром он дал нам возможность выспаться: после церемонии со священной музыкой знахари обсуждали это событие, должно быть, до глубокой ночи.
Вуане вошел со словами:
— Старикам известно, что вы хотите узнать тома. Они хотят рассказать вам историю Тувелеу. Когда будете готовы, выходите на площадь.
На самой большой могиле, черные плиты которой занимают около двадцати квадратных метров, сидят старейшины. Они молча смотрят, как мы подходим. Мы останавливаемся рядом с ними. Старейший житель деревни в огромной серой ковбойской шляпе на зеленой подкладке, которую он несомненно привез из Либерии, встал в центр кружка. Вуане переводит каждую фразу.
— Око, предок Зэзэ, пришел однажды из восточных саванн. Он прошел всю страну тома, но не нашел места для жилья. Тогда он взошел на большую черную скалу по ту сторону долины. Земля в то время была еще мягкая, и на скале остался след его ноги.
Старик прерывает рассказ и поворачивается к соседям. Они наклоняют головы и хором произносят сакраментальное «эгов» — «воистину».
— Он решил основать деревню совсем рядом со скалой. Ему помогали жена и шурин. Когда хижина была построена, ее сожгла молния, и он пришел сюда, где теперь стоит Тувелеу — земля, где растут орехи кола [24].
— Эгов! — дружно скандируют старейшины.
Он продолжает свой рассказ:
— Гораздо позже, когда в страну тома проникли белые, жители деревни пробовали с ними сражаться, но убедились в бесполезности борьбы и стали их союзниками. Два человека, Вэвэго и Багвила, предки нынешних вождей, согласились служить белым проводниками. Ково, великий военачальник района Бофосу, решил устроить засаду и убить их. Но старый Крэан из Доэзиа, тогдашний верховный вождь тома, запретил ему это. «Если ты чувствуешь себя способным победить белых, — сказал он, — продолжай войну один; они слишком сильны для нас, и мы предпочитаем заключить с ними мир. Я буду защищать Вэвэго и Багвила от тебя». Ково, разъяренный, атаковал белых, но они пустили в ход против него пушку, оружие дотоле неизвестное. Потерпев полное поражение, Ково остался в одиночестве и вынужден был бежать в Либерию.
К нашей группе подошли дети. С серьезным видом, застыв на месте, слушают они этот рассказ, хотя, наверное, уже знают его наизусть.
Старец заканчивает свою речь.
— Имена Вэвэго и Багвилу сохранились в истории тома рядом с именами первых французских военачальников, занявших страну, а ваши имена, имена людей, первыми вошедших в священный лес, навсегда теперь связаны с именами Зэзэ, Вэго и Вуане.
Зэзэ встает в свою очередь:
— Во времена силы [25] в деревню пришла колонна стрелков; тот, кто командовал, потребовал к себе знахаря, и я представился ему. Он велел своим людям схватить меня и дать пятьдесят ударов кнута. Я не знал, за что. Очень долго я не мог ходить.
— Эгов! — подтверждают старейшины.
— Пришли вы. Никогда еще белые не говорили со мной так, как вы, никогда они не соглашались войти в мою хижину и есть вместе со мной. Я понимаю теперь, что времена переменились. Вот я и открыл вам наши тайны. Я больше не боюсь смерти. Вы можете теперь остаться в Тувелеу. Вы у себя дома.
Все старейшины встают и пожимают нам руки, по обычаю тома похрустывая пальцами, а затем расходятся по своим хижинам.
* * *
Сегодня вечером я пытаюсь вспомнить все подробности прошлой ночи.
Один образ, сначала смутный, настойчиво возникает в памяти: индейская деревня на берегу лагуны в верховьях Ориноко. Там тоже с наступлением ночи звук огромных труб из древесной коры наводит ужас на женщин и детей, обязанных запереться дома, пока мужчины кружатся вокруг большой хижины племени и заставляют говорить духов леса.
Еще одно, уже более близкое воспоминание. В прошлом году у палу, на покрытых илом и влаголюбивой тропической растительностью островах низменного побережья Гвинеи, однажды безлунной ночью меня разбудил оглушительный шум, настоящий шабаш. Я хотел выйти из хижины, но проводник, сидевший в темноте у двери, удержал меня:
— Ты не должен видеть этого. Это просто мужчины, которые хотят напугать билакоро.
Среди всех проявлений чувственного мира звуки играют важнейшую роль. Иногда скрип двери ночью, стук ставня, свист ветра производят большее впечатление, чем непосредственный вид реальной опасности. Нет ли в устойчивости подобных обрядов у всех примитивных народов какой-либо магической подоплеки?
Погруженный в размышления, я не слышу, как в хижину входят трое. В темноте я различаю только блестящие глаза Зэзэ, который смотрит на меня в упор. Вуане, наклонившись над лампой-молнией, говорит вполголоса:
— Старик очень много думал весь день, и он говорит: «Белые слышали голос Афви, позже они вместо со мной переступят второй барьер и увидят Великого Духа. Сейчас они должны узнать тайны лесной чащи, и Вуане будет их проводником. Я слишком стар, чтобы сопровождать их, но, если они позовут меня, я приду».
