Игорь Латышев - Япония, японцы и японоведы
Что же касается успехов Накамуры в продаже советских картин в Японии, то они, судя по всему, были заметными. Мне, во всяком случае, в конце 70-х годов довелось видеть в особняке компании "Тоёта", специально предназначенном для приемов важных гостей и других церемоний, большое полотно - пейзаж нашего соотечественника Щербакова, висевшее в центре мраморного зала в богатой позолоченной раме.
Однако реальная тяга к развитию деловых отношений с Советским Союзом пробудилась в 70-х годах, разумеется, далеко не у всех представителей политических и предпринимательских кругов японского общества. Энтузиастов японо-советского делового сотрудничества насчитывалось тогда в среде японских бизнесменов, что бы ни говорили лидеры Федерации экономических организаций и других предпринимательских объединений, все-таки меньше, чем тех, кто проявлял сравнительно пассивное, выжидательное отношение к торговым и прочим сделкам с нашей страной. Пассивность проявляли, в частности, те японские фирмы, которые ориентировались на торговлю с США, направляя на американский рынок наибольшую долю такой своей продукции как автомобили, магнитофоны, кинокамеры, телевизоры и т.д. Руководители этих фирм понимали ограниченные возможности Советского Союза в закупках названных товаров. Известны им были также всевозможные ограничения, налагавшиеся в соответствии с согласованными решениями стран НАТО на поставки в Советский Союз и союзные с ним страны Восточной Европы продукции, связанной с высокими технологиями, и в частности с компьютерами, полупроводниками и т.п. Поэтому, хотя масштабы делового сотрудничества, и прежде всего торговли, обеих стран неуклонно росли в эти годы, тем не менее уровень этого сотрудничества оставался несравненно ниже, чем с развитыми странами Запада. К тому же отрицательно сказывалась на связи Японии с нашей страной общая атмосфера "холодной войны", вспышки которой продолжали и в те годы время от времени осложнять международные отношения.
Но трудность в налаживании добрососедских отношений Советского Союза с Японией крылась не только в общем ходе мировых событий и в советско-американском военном противостоянии. Препятствия возникали периодически и в результате скрытого, а порой и открытого противодействия улучшению отношений Японии с Советским Союзом со стороны руководства японского министерства иностранных дел, лидеров отдельных политических группировок в правящей либерально-демократической партии, а также в некоторых партиях парламентской оппозиции. Большой вред японо-советскому добрососедству причинила также и японская коммерческая пресса, систематически искажавшая миролюбивые начинания советского руководства, подвергая сомнениям и очернению многие из советских политических инициатив того периода.
Начиная с 60-х годов чем далее, тем более раскручивали японские правительственные чиновники, а также антисоветски настроенные политики и журналисты, кампанию территориальных притязаний к Советскому Союзу под флагом "возвращения Японии северных территорий", под которыми имелись в виду прежде всего четыре южных острова Курильского архипелага: Кунашир, Итуруп, Хабомаи и Шикотан. Поэтому одну из важнейших задач своей журналистской работы в Японии в те годы я видел в противодействии этой кампании, в раскрытии враждебных нашей стране замыслов ее организаторов, в показе на конкретных примерах неправомерности, незаконности тех требований, которые предъявлялись нашей стране. К сожалению, в этом вопросе мои статьи по своей тональности не всегда совпадали с нечеткими высказываниями наших дипломатов.
В принципе в то время советская дипломатия на уровне высших руководителей проводила твердую линию на отклонение японских территориальных притязаний как "необоснованных и незаконных", что нашло свое отражение в ряде заявлений Л. И. Брежнева и А. А. Громыко. Во время визита А. А. Громыко в Токио, состоявшегося в январе 1976 года, попытки японской стороны навязать советскому министру иностранных дел дискуссию по так называемому "территориальному вопросу" получили с его стороны твердый отпор, и дискуссия не состоялась. Как рассказывали мне потом некоторые сотрудники посольства, в беседах с ними в узком кругу Громыко не раз подчеркивал необходимость демонстрации нашими дипломатами твердости в отношении японских территориальных домогательств. "Говоря "нет" японской стороне,- разъяснял он,- вы должны подтверждать это не только на словах, но и глазами - своим непреклонным взглядом, а то у наших дипломатов бывает и так, что язык говорит одно, а глаза - другое". Согласие советского руководства продолжать в те годы переговоры с Японией о заключении мирного договора между обеими странами вовсе не означало его готовности обсуждать на этих переговорах некую "нерешенную территориальную проблему", под которой имелись в виду споры, связанные с японскими притязаниями на Южные Курилы. О негативном отношении советского руководства к японским территориальным домогательствам ясное представление давало, например, опубликованное в Японии, как и в Советском Союзе, в апреле 1977 года интервью Л. И. Брежнева главному редактору газеты "Асахи" Хата Сэйрю, в котором говорилось: "Известно, что мирные договоры, как правило, охватывают широкий комплекс вопросов, в том числе о линии прохождения границы. Это относится и к советско-японскому мирному договору. Говорить же, что в отношениях между нашими странами есть какая-то "нерешенная территориальная проблема" - это одностороннее и неверное толкование"19.
Не желая создавать тупик в советско-японских переговорах, направленных на упрочение добрососедских отношений двух стран, советское руководство предприняло в те годы попытку продвинуть эти отношения вперед путем заключения между Советским Союзом и Японией "Договора о добрососедстве и сотрудничестве". Предложенный советской стороной договор был призван закрепить те полезные достижения, в контактах и сотрудничестве двух стран, которые наметились в годы, минувшие после московских переговоров 1973 года. При этом в предложениях содержалась оговорка: подобный договор не исключал продолжения переговоров о заключении советско-японского мирного договора. Однако эта инициатива МИД СССР, предпринятая А. А. Громыко во время его переговоров в Москве с японским министром иностранных дел Сонодой Сунао, не встретила в Японии благожелательного отклика. Японский МИД бесцеремонно уклонился от рассмотрения в конструктивном духе советского предложения, а коммерческая пресса воспользовалась этим предложением лишь для публикации различных антисоветских домыслов, а заодно и для дальнейшего развертывания пропагандистской кампании за склонение Советского Союза к уступкам японским территориальным требованиям.
