Луи Буссенар - Остров в огне
После успешно проведенной операции Масео вернулся в лагерь, где квартировали тысячи три солдат, тщательно отобранных для действий почти у ворот Гаваны.
Пять человек были убиты, пятнадцать ранены. Мертвых незамедлительно похоронили, правда, без особых почестей. Глубокая яма, крест из двух веток и прощание с товарищами.
Раненым, которых доставили на мулах, тут же оказали помощь. Фрикет отметила про себя слаженность работы санитарной службы. Здесь были и улучшенной конструкции носилки, и легкие, по-новому сделанные повозки, и ящики с различными аппаратами, и богатый набор лекарств. Все эти вещи, тщательно продуманные и изготовленные с характерной для янки выдумкой, поступили из Америки.
Фрикет, привычная к бедности испанских военно-полевых лазаретов, не могла прийти в себя от удивления.
Возглавлял эту службу врач Серано, личный друг Масео. Храбрый партизан очень ценил его и полностью ему доверял. Врачи и санитары выполняли и обязанности бойцов. Они не расставались с мачете, карабином или револьвером. Две столь, казалось бы, несовместимых обязанности никак не мешали им в тяжелой, но благородной работе.
Чтобы избавить Фрикет и Долорес от утомительного марша пешим ходом, Масео предложил им лошадей. Весьма посредственная наездница, Фрикет с опаской посмотрела на бешеных маленьких лошадок, те лягались, артачились, вставали на дыбы, — чтобы с ними совладать, нужны были сильные руки солдата. Самолюбие не позволяло девушке признаться в отсутствии навыков верховой езды.
— Благодарю вас, генерал, — сказала она с улыбкой, — но я не хочу, чтобы кто-то из ваших людей остался без коня. Да и нельзя мне расставаться с этим прелестным ребенком, с этим несчастным сиротой. Дайте мне мула, и я прекрасно обойдусь.
— Как вам угодно, мадемуазель. А вы, матрос, что предпочтете?
— О генерал, мне все равно. Я ездил верхом на лошадях, мулах, верблюдах, слонах, ослах, быках… почти на всем и на всех…
— Тогда возьмите коня.
— Хор-рошо бы… Но если вы не против, я пойду пешком с мадемуазель… Из меня получится недурной пехотинец. На государственной службе я был классным стрелком.
— Как угодно, парень.
Прирожденная наездница, Долорес уже выбрала себе великолепного коня рыжей масти и поглаживала его по крупу. Пока Фрикет вместе с мальчиком устраивалась на спине мула, юная героиня, не обращая внимания на еще не совсем зажившую рану, вскочила в седло. Карлос, хотя ом еще и был слаб, тоже решил добираться до лагеря верхом.
— Тебе нужно отдохнуть несколько дней, — сказал Масео, заметив, что его друг очень бледен.
— Прохлаждаться, когда мои братья сражаются…
— Дело в том, что сейчас для тебя нет солдат.
— Я буду драться просто как доброволец.
— Останешься в штабе, а завтра или в крайнем случае дня через два, когда мы снова будем в провинции Линар-дель-Рио, возглавишь эскадрон волонтеров.
Прибыв в лагерь, солдаты тут же приступили к ужину, весьма небогатому галеты из маниоки[65], кусочки поджаренной на сковородке сушеной трески и вдоволь воды.
А неутомимый Масео галопом поскакал проверить посты, осмотреть наспех возведенные ограждения, удостовериться в прочности натянутой в траве проволоки, убедиться в бдительности часовых. Затем он вернулся к раненым. Для каждого генерал нашел слово утешения, в каждого попытался вселить надежду, каждому пожал руку.
Фрикет же в это время возилась с ребенком, стараясь по-матерински утешить его. Он отказывался от еды, тихо плакал, изредка вскрикивая. Сердце девушки разрывалась от боли. Мальчик звал папу, маму… Маму, с ней он никогда не расставался. Маму, которую в последний раз он видел на полу вагона — с зияющей раной на голове.
Фрикет использовала весь свой небольшой запас испанских слов, чтобы успокоить мальчика. Потом девушка перешла на французский. Все напрасно. От бессилия она тоже заплакала — не могла смотреть на страдания малыша.
Тут же бегала и собака, она не отходила от них, жалостно подвывала, будто понимая всю горечь происходящего.
Мальчик о чем-то серьезно разговаривал с огромным псом. Потом снова начинал кричать, возвращался к Фрикет, а затем опять к собаке, усаживался рядом с ней, говоря:
— Браво, моя собачка… Ой, Браво, теперь Пабло стал твоим хозяином, а мамы и папы больше нет…
Так Фрикет узнала, что ребенка звали Пабло, то есть по-французски Полем, а собаку — Браво, что означает «Храбрый».
Проплакав часа два, мальчик немножко успокоился. Фрикет взяла его за руку и повела по лагерю. Шум, беготня, лошади, блеск оружия несколько отвлекли мальчугана. Француженке тоже все было интересно, она пришла в восторг от гордой осанки солдат и поняла, почему те наносили поражения испанским войскам.
Девушка впервые увидела кубинское знамя. Оно, как и французское, сине-бело-красное, но цвета расположены по-другому. На нем чередуются горизонтальные полосы — три синих и две белых, а ближе к древку — большой красный треугольник с белой пятиконечной звездой посередине. Красиво.
В отряде Масео флаг, продырявленный во многих местах пулями и осколками, явно превращался в рваное полотнище, но солдаты гордились этим доказательством своего героизма.
Длительная прогулка хотя утомила, но и отвлекла ребенка от горя. Фрикет вернулась к санитарной повозке и уложила мальчугана в постель. Он вскоре заснул под охраной собаки.
Пришла Долорес и передала Фрикет, что Масео просит ее к себе в палатку. Пока генерал представлял девушку будущим спутникам — офицерам штаба, из разведотряда на коне примчался боец.
— Есть новости? — спросил командир.
— Да, генерал, и очень важные…
— Говори.
Разведчик явно чего-то опасался. Масео понял и сказал:
— Можешь все выкладывать… Тут все свои.
— Так вот, генерал, полк конных волонтеров направляется к Мариельской дороге.
— Кто командует полком?
— Полковник Агилар-и-Вега.
— Черт возьми! Ладно, устроим достойную встречу… Этому жестокому идальго, ненавидящему всех и вся, мы покажем, где раки зимуют.
— Генерал, — прервал старшего Карлос Вальенте, — разрешите сказать словечко.
— В чем дело, дружище?
— Прошу, не подвергайте опасности жизнь полковника.
— Да ведь это твой смертельный враг!
— Так!..
— Да он же хотел тебя убить…
— Верно… И все же умоляю тебя, брат, прикажи, чтобы мамбисес не стреляли в него… не замахивались мачете. Прикажи, чтобы его пальцем не трогали…
— Тебе я ни в чем не могу отказать… Полковник Агилар-и-Вега есть и будет неприкосновенным для нас всех… Хотя просьба твоя и непонятна.
