Льюис Котлоу - Занзабуку
Если вы долго поживете с пигмеями в их лесу, ваше первоначальное впечатление от их детского роста сглаживается и даже исчезает совсем. Их рост превосходно гармонирует с окружающей обстановкой, с их занятиями, жилищами и оружием. Вам начинает казаться неестественно большим ваше собственное тело, и вы думаете, что именно его величина мешает вам стать таким же искусным лесным следопытом, как пигмеи. Придет время, и вы начнете смотреть на пигмеев как на людей, ни в чем не уступающих вам, но с иной наследственностью, иными привычками и обычаями и живущих в иной природной среде.
Но может ли цивилизованный человек так же хорошо понимать пигмея, как человека своего общества? Думаю, что может, хотя путешественники и исследователи обычно отрицают это. Даже те из них, которые дольше меня жили среди пигмеев, утверждали, что невозможно перекинуть мост через пропасть, созданную тысячами лет эволюции и отделяющую нас от этих «живых ископаемых» каменного века. Но мне кажется, эти высказывания — попытка замаскировать свою неудачу. Пауль Шебеста, крупный антрополог, долго жил с пигмеями и хорошо узнал их. По-моему, я тоже знаю немало бамбути Итури лучше, чем многих моих нью-йоркских знакомых. Пигмей никогда не прячет свой внутренний мир за стеной притворства или условностей.
Вы мало что узнаете о бамбути, если просто остановитесь на шоссе Ируму — Мамбаса и будете снимать «пигмеев компании Кука», стандартную приманку туристов.
В тридцатых годах, когда я впервые посетил Африку, шоссе только что провели, и на нем редко появлялись туристы. На шестьсот миль шоссе в девственных экваториальных джунглях приходился один гараж. Проезжая по этой дороге, вы лишь по рассказам других могли знать, что по обе стороны ее за зеленой стеной леса живут пигмеи, а также окапи, слоны, леопарды, трубкозубы[8], попугаи, шимпанзе и питоны. Увидеть же их вам не удалось бы. Только шорох листьев говорил бы вам, что в чаще кто-то скрывается, но кто, осталось бы для вас загадкой.
Если вы путешествовали по ночам, вам иногда преграждали путь слоны и вы надеялись, что они не обратят на вас внимания. В сумерках вы могли видеть удирающую самку бабуина с детенышами, которые прицепились к ее спине. И если вы много раз проезжали по этой дороге, вы могли случайно встретить группу пигмеев, которые при вашем приближении скрылись бы в зарослях. Если у вас был проводник, говорящий на кингвана, местном диалекте языка суахили, который обычно понимают пигмеи, и если один пигмей оказывался храбрее остальных или случайно знал вашего проводника, то, может быть, он решился подойти к вам шагов на двадцать. Предлагая соль, можно было уговорить его подойти ближе и даже выманить из леса его друзей. Но в лучшем случае состоялась бы короткая беседа, не больше способствующая взаимопониманию между вами, чем десятиминутный визит жителей Марса на Землю — сближению обитателей этих планет.
Теперь, конечно, многое изменилось. Банту расчистили участки леса вдоль дороги под деревни и посевы пизанга, бобов, риса. Многие пигмеи время от времени посещают эти деревни, некоторые ближе ознакомились с дорогой, непонятными людьми и автомобилями. Они научились позировать и даже привыкли танцевать без воодушевления перед туристами. Но пока цивилизация еще не оказала влияния на жизнь обитателей Итури. Одна узенькая дорога на несколько тысяч квадратных миль первобытного леса — тонкая полоска, которую джунгли могут поглотить бесследно за несколько месяцев. Банту, рискнувший без проводника-пигмея углубиться в лес хотя бы на милю, никогда не найдет дороги домой. Одна женщина банту, заблудившись в лесу, два дня бродила по кругу в полном отчаянии. Но, к счастью, произошло сразу два чуда: она осталась жива и встретила знакомого пигмея. Он привел ее в деревню, в нескольких сотнях ярдов от которой она кружила.
Между банту, живущими у края Итури, и пигмеями существует определенная взаимозависимость. Только через банту можно установить контакт с бамбути. Вот уже полвека исследователи, миссионеры и правительственные чиновники вынуждены прибегать к помощи банту, чтобы познакомиться с пигмеями.
Если вы хотите приобрести на память пигмейский лук, стрелу, копье или головной убор, вам не удастся купить их у пигмея — владельца этих вещей, сколько бы вы за них ни предлагали. Вы можете купить их только у банту — «покровителя» этого пигмея. Если вам нужны проводники или охотники-пигмеи, вы тоже договариваетесь с банту.
Но слово «покровитель» не дает правильного представления об отношениях банту и пигмея. Маленькие бамбути совершенно независимые люди, горячо любящие свободу и решительно отстаивающие в случае необходимости свои права. Банту, «покровительствующий» пигмеям, называет их «своими», но он не может никак распоряжаться ими. Он не в состоянии прогнать пигмея из его владения, даже если бы и пытался, но он никогда и не пытается.
Пигмеи-охотники поставляют банту слоновую кость и мясо и, кроме того, помогают им убирать урожай. Веками пигмеи жили, сами снабжая себя всем необходимым. Банту ознакомили пигмеев с бананами, маниокой, сахарным тростником, железными наконечниками для стрел и копий, табаком и гашишем. Но все остальное пигмеи отвергли — христианство, налоги, одежду.
Если бы пигмейское общество было более развитым, пигмеи просто торговали бы с банту. Лесные охотники относили бы мясо и слоновую кость на рынок и продавали по высоким ценам. Но пигмеи не имеют представления о денежной торговле, им знаком только товарообмен. Если бамбути приносит банту мясо, тот дает ему бананы и железные наконечники для стрел. Он имеет дело только с этим банту и, возможно, убедит своих близких и дальних родственников последовать его примеру. Ныне многие пигмейские семьи, живущие на краю леса, довольно тесно связаны с банту, и некоторые банту «покровительствуют» десяти, двадцати пигмеям и даже больше.
Существующие отношения с пигмеями выгодны банту. Принесенные охотником бамбути бивни слона банту может продать за двести долларов скупщику слоновой кости; человек, рисковавший жизнью, получает вещи, которые стоят десяток долларов, а остальное забирает себе посредник — банту.
Обычно пигмей знает это. Он протестует, ругает банту и пытается получить за следующие вещи побольше. Но хотя пигмей мог бы не появляться больше из леса и никто не стал бы его искать там, он никогда не решается совсем порвать связь с деревней банту.
Банту охотно берут в жены пигмеек, особенно теперь, когда банту близко познакомились с первыми плодами западной цивилизации — венерическими болезнями и все больше женщин банту становятся бесплодными. Но пигмеи не женятся на банту. Вероятно, женщины банту не могут выдержать трудностей бродячей жизни охотников, а ни один пигмей не променяет свой лес на жизнь в деревне.
