Жюль Верн - Удивительные приключения дядюшки Антифера
— Двадцать лет! — пробормотал Жильдас Трегомен.— Как бежит время! Двадцать лет назад я управлял еще «Прекрасной Амелией»…
— При чем тут твоя «Прекрасная Амелия»? — закричал дядюшка Антифер.— О чем идет речь — о «Прекрасной Амелии» или о широте, указанной в этом письме?
И он стал размахивать перед глазами испуганно моргающего Трегомена пожелтевшим от времени письмом с монограммой Камильк-паши.
— Это письмо… это проклятое письмо! — завелся он снова.— Иногда я готов разорвать его в клочки, сжечь, обратить в пепел!
— Это было бы, пожалуй, умнее всего…— осмелился вставить Трегомен.
— Довольно… господин Трегомен! — грозно оборвал его дядюшка Антифер.— Я требую, чтобы вы никогда больше не произносили в моем присутствии ничего подобного!
— Хорошо, не буду.
— И если в минуту безумия я захочу уничтожить письмо, дающее мне возможность разбогатеть, если я окажусь настолько глуп, что, пренебрегая долгом перед родными и самим собой… словом, если вы мне не помешаете…
— Я помешаю тебе, старина, я помешаю тебе,— поспешил заверить его Жильдас Трегомен.
Дядюшка Антифер, донельзя возбужденный, схватил свою рюмку с коньяком и провозгласил, чокнувшись с рюмкой Трегомена:
— За твое здоровье, лодочник!
— За твое! — ответил Жильдас Трегомен, подняв рюмку на высоту глаз и снова поставив ее на стол.
Пьер-Серван-Мало задумался. Лихорадочно ероша волосы, он бормотал какие-то проклятия, вздыхал и яростно грыз мундштук любимой трубки. Потом, скрестив руки и глядя на своего друга, сказал:
— Знаешь ли ты, по крайней мере, где проходит эта проклятая параллель… двадцать четыре градуса пятьдесят девять минут северной широты?
— Как же мне не знать? — ответил Трегомен, уже раз сто подвергавшийся этому экзамену по географии.
— Ничего, лодочник! Есть вещи, которые полезно повторять!
И, открыв старый атлас с картой обоих полушарий, сказал тоном, не допускающим возражений:
— Смотри!
Жильдас Трегомен посмотрел.
— Ты хорошо видишь Сен-Мало, не правда ли?…
— Да, и вот Ранс…
— Да не о Рансе идет речь! Черт побери этот твой Ранс!… Вот найди парижский меридиан и спустись до двадцать четвертой параллели.
— Спускаюсь.
— Пересеки Францию, Испанию…Вступи в Африку… Минуй Алжир… Пройди до тропика Рака…[126] туда… над Тимбукту…[127]
— Я уже там.
— Хорошо. Итак, мы на этой пресловутой широте…
— Да, мы именно там.
— Теперь последуем на восток… Переберемся через Африку… Перешагнем Красное море… Быстро пройдем Аравию над Меккой… Поклонимся имаму[128] Маската[129], перепрыгнем Индию, оставив по штирборту[130] Бомбей и Калькутту… Коснемся нижней части Китая, минуем остров Формозу[131], Тихий океан, Сандвичевы острова…[132] Ты следуешь за мной?
— Да-да, я следую за тобой! — подтвердил Жильдас Трегомен, вытирая лоб своим огромным платком.
— Ну хорошо. Вот ты и в Америке, в Мексике… Потом в Мексиканском заливе… Потом у Гаваны… Проходишь через Флоридский пролив… Попадаешь в Атлантический океан… Плывешь вдоль Канарских островов… Добираешься до Африки… Поднимаешься по парижскому меридиану… И возвращаешься в Сен-Мало, проделав кругосветное путешествие по двадцать четвертой параллели.
— Уф! — с облегчением вздохнул Трегомен.
— А теперь,— продолжал дядюшка Антифер,— когда мы пересекли оба континента, Атлантический, Тихий и Индийский океаны, тысячи островов и островков, можешь ли ты указать мне место, где спрятаны миллионы?
— Вот уж этого я не знаю!
— Но мы должны это узнать!
— Да… узнаем, когда вестник…
Дядюшка Антифер выпил вторую рюмку коньяку, ту, что так и не была выпита хозяином «Прекрасной Амелии».
— Твое здоровье! — сказал он.
— Твое! — ответил Жильдас Трегомен, чокаясь пустой рюмкой.
Пробило десять часов. И в это время сильный удар молотка потряс входную дверь.
— А что, если это посланец египтянина? — вскричал возбужденный малуинец.
— Э-э! — промямлил Трегомен, не в силах подавить в себе чувство сомнения.
— А почему бы и нет? — ухватился за эту мысль дядюшка Антифер, и его щеки побагровели.
— В самом деле!… Почему бы и нет?— поспешно согласился Трегомен. В голове у него даже замелькали слова приветствия для доброго вестника.
Внизу послышались радостные восклицания Нанон и Эногат, что никак не могло относиться к посланцу Камильк-паши.
— Это он!… Это он! — повторяли обе женщины.
— Он?… Он?…— заинтересовался дядюшка Антифер и направился к лестнице.
Но дверь комнаты отворилась.
— Добрый вечер, дядя, добрый вечер!
Голос был веселый и довольный. Но в связи с предыдущим разговором эти слова крайне раздражили дядюшку.
«Он» оказался Жюэлем. Он приехал! Он не опоздал на поезд из Нанта! Он не провалился на экзамене! Поэтому он радостно повторял:
— Получил, дядюшка, получил!
— Получил! — повторяли за ним пожилая женщина и молодая девушка.
— Получил?… Что?…— не сразу понял дядюшка Антифер.
— Звание капитана дальнего плавания!
И так как дядя не раскрыл ему объятий, то он попал в объятия Жильдаса Трегомена, который так прижал его к груди, что у молодого человека перехватило дыхание.
— Вы его задушите, Жильдас! — вступилась Нанон.
— Да я его только слегка обнял! — улыбаясь, ответил бывший хозяин «Прекрасной Амелии».
Между тем Жюэль, едва придя в себя после богатырских объятий, обратился к дядюшке Антиферу, нервно шагавшему по комнате:
— Когда же свадьба, дядя?
— Какая еще свадьба?
— Моя свадьба с дорогой Эногат,— ответил Жюэль.— Разве это не решено?
— Да, решено,— подтвердила Нанон.
— Если только Эногат не раздумала, с тех пор как я стал капитаном дальнего плавания…
— О, Жюэль! — ответила девушка, протянув ему руку, в которой, как уверяет добряк Трегомен, лежало ее сердце.
Дядюшка Антифер не ответил: он как будто все еще старался определить направление ветра.
— Итак, дядя?— настаивал молодой человек.
Он стоял перед дядюшкой, высокий, красивый, с сияющими от счастья глазами.
— Дядя,— продолжал он,— ведь вы мне сами сказали: свадьбу назначим, когда ты выдержишь экзамен и вернешься.
— Да, мне тоже кажется, старина, что ты сказал именно так,— осмелился подать свой голос Трегомен.
— И вот… я выдержал экзамен,— повторил Жюэль,— и вернулся, и, если вы, дядя, ничего не имеете против, устроим свадьбу в первых числах апреля.
