Эдуард Мурзаев - Годы исканий в Азии
В сухих горах Туркмении, Азербайджана, Ирана, Восточного Туркестана, Афганистана и Северной Африки можно увидеть замечательное сооружение — кяриз. Это подземная водосборная галерея. Сколько терпения, труда и выдумки нужно иметь кяризных дел мастерам, чтобы построить кяриз. Кяризы достигают нескольких километров в длину. Галереи строятся по направлению грунтового потока. Кяриз вскрывает такой поток, поэтому в нём скапливается вода, текущая ручьём по его дну. Мощность ручья может быть очень разная в зависимости от длины кяриза и мощности питающего его водоносного горизонта.
В предгорьях Копетдага я впервые познакомился с кяризом и лазил в него. В кяризе сыро, прохладно и темно; там неумолчно журчит ручей и слышны звуки падающих капель воды. Трудно идти по кяризу: теснота заставляет сгибаться или ползти на коленях. Кажется, вот-вот — и будет невозможно протиснуться дальше меж двух выступов в стенах, сужающих проход. Но это опасение напрасно. Вскоре становится светлее, откуда-то льётся рассеянный дневной свет. Смотрю вверх и свободно выпрямляюсь во весь рост. Это шахта, через которую строители кяриза поднимали на земную поверхность горную породу. Невольно приходит в голову сравнение с шахтами метро, только масштабы разные. Лезу дальше, сгибаясь в три погибели. В таком положении, скорчившись, часами, сутками, месяцами должны были работать кяризных дел мастера! Какими инструментами работали они? В кяризе нет места, чтобы размахнуться заступом или захватить землю и камень лопатой. Недаром специальность строителей кяризов считается одной из труднейших.
Все эти источники воды — источники жизни. Их задача — напоить человека, напоить домашних животных, а у кяриза — оросить посевы хлопчатника, виноградники, сады.
Издавна велась борьба за родники, за колодцы. Битва за воду, за овладение колодцем в пустыне самая тяжёлая. Арабская пословица говорит: «Кто не защищает отважно оружием своего водоёма, у того он будет разрушен».
Колодцы всегда привлекали внимание человека; много заботы, труда и мысли вложил народ в строительство колодцев, хаков, сардоб, обамбаров, кяризов. Разве не талантливо разрешён вопрос о сборе и хранении воды в колодцах чирле? Надо отдать должное народной инженерной выдумке, которая смогла использовать грунтовые солёные воды как водоупорный слой для пресной.
Много колодцев роют в пустынях и теперь. Колодезным строительством у нас занимаются государство и колхозы. Но в колодцах запасы воды слишком малы, чтобы обеспечить орошение и развитие земледелия в пустынях. Поэтому в помощь колодцам человек строит гигантские водохранилища на горных реках, проводит каналы, орошает вчера ещё пустынные территории, сегодня зацветающие весёлыми красками культурных растений. Человек побеждает природу, а побеждая, переделывает её. Это большой труд, но вместе с тем большая радость торжества человека над природой.
Оборудовав базу в Пишке, мы ежедневно уходили в маршруты и к вечеру возвращались в лагерь. Потянулись экспедиционные будни. Иногда небольшими группами в три — пять человек, наполнив бочки водой, бродили в пустыне по нескольку дней. Ожидания нас не обманули: район Пишке оказался интересным для географов, ботаников, геологов.
Больше всего меня поразили следы большой и разветвлённой гидрографической сети в этой части пустыни. Сухие и мёртвые русла прекрасно сохранились здесь и по сей день. Русла эти местами сопровождаются террасами, а по древним берегам некогда существовавшего и ныне усохшего глубокого Сарыкамышского озера лежат прибойные береговые галечные валы. Точно совсем недавно отступило озеро, обнажив эту окатанную гальку и донный песок.
Я обследовал чёткое русло умершей реки Кангадарьи. Оно имеет глубину 22 метра, берега его круты, резко выражены и местами террасированы. Другие русла, как правило, хуже очерчены и более пологи. Изучая древние русла, я убедился в том, что они представляют южное окончание весьма разветвлённой древней дельты Амударьи. Невдалеке от Кангадарьи возвышаются древние городища, развалины крепостей, которые некогда питались водой из арыка Черменьяб.
То, что жители древнего Хорезма при устройстве своей сложной ирригационной системы пользовались хорошо сохранившимися старыми руслами, не подлежит сомнению. Действительно, к чему нужно было затрачивать огромные усилия для создания больших каналов, когда рядом расположены старые русла древней дельты, годные или почти годные для пропуска вод. Ещё столетие назад один из исследователей Хивинского ханства, Г. И. Данилевский, обратил внимание на сильную извилистость магистрального канала Палван-Ата, что, как правило, но бывает характерным для искусственного сооружения. Он высказал мысль: Палван-Ата — древнее естественное русло, оканчивающееся староречьем Даудан[6]. В туркестанской ирригационной терминологии существует слово «арна» для обозначения канала, образованного рекой, то есть естественного русла, позже превращённого в оросительный канал. Для названия искусственного сооружения есть другие термины, а именно: общеизвестный «арык» или упомянутый «яб». Созвучие «яб» с таджикским «об» и персидским «аб» (вода), конечно, не случайно.
Вот примечательный случай использования старого русла как оросительного канала. В начале прошлого столетия вода из Амударьи прорвалась на юг от города Куня-Ургенча и проложила себе путь в сухое древнее русло, известное под названием Шаркырок (Шаркыраук). Позже водой из этого русла пользовались для орошения земель. Переделка русел под арыки требовала большого труда. Известный русский востоковед В. В. Бартольд в своей работе «К истории орошения Туркестана» пишет: «В 1846 году сотник (юзбаши) Мухаммед Эмин по поручению хана Мухаммед Эмина построил на старом русле плотину, провёл воду и устроил сад на расстоянии полдня пути к югу от Старого Ургенча. В 1847 году туда явился сам хан, убедился в том, что местность годна для земледелия, велел расширить и удлинить канал; для этих работ были призваны люди из каракалпаков»[7].
Так на примере изучения мёртвых русел Пишкенского района возникли мысли об их связях с современными каналами Хорезма, об использовании человеком древних русел в целях орошения пустынных и сухих территорий в низовьях Амударьи.
Для исследования истории хозяйства большую помощь оказывает изучение терминов. Когда я бродил по узкому древнему руслу Кангадарьи и осматривал его прихотливые извилины, мне показалось справедливым, что местные жители назвали эту мёртвую долину дарьей, то есть рекой. Ещё на глазах человека здесь текла живительная вода. Но что такое «канга»? Это слово нередко встречается в названиях рек Азии. Тем более оно показалось мне интересным и унесло мои мысли в другие, далёкие от Каракумов места.
