Борис Стрельников - Америка справа и слева
— Ничего не понимаю. Пойду доложу.
Мы встали в сторонку. Мимо нас то и дело пробегали детективы в штатском. Среди них, как в хорошей театральной труппе, можно было найти кандидатов на любую роль в оперативной игре. Одни выглядели преуспевающими бизнесменами, почтенными отцами семейств, другие были похожи на длинноволосых хиппи, третьи ничем не отличались от оборванцев. Один был под католического священника. Другой — под, маляра. Его комбинезон и кепка были обильно усеяны разноцветными кляксами. В руках он нес завернутую в холст малярную кисть и ведерко с белилами. Коллеги, придерживая фалды пиджаков, поспешно расступались перед ним.
Прошли две девушки-детектива, натренированные в поимках сексуальных преступников. У девушек были фигуры голливудских звезд и явно провокационные вырезы на груди. Взмахивая длинными искусственными ресницами, девушки деловито подтянули мини-юбки и проверили пистолеты в своих изящных дамских сумочках.
На выходе детективы небрежно показывали дежурному свои металлические жетоны-удостоверения и разбегались в разные стороны.
Наши бумаги где-то возымели действие. В вестибюле появился сержант, а с ним сотрудник управления мистер Фред Хофф, голубоглазый тридцатипятилетний крепыш. К его поясу был пристегнут «кольт», а на боку болталась полицейская дубинка, которая, как мы разглядели, была не резиновой, а деревянной.
— Начнем с общих данных, — деловито сказал мистер Хофф. — В Чикаго двадцать один полицейский участок, первый из которых помещается в нашем здании. В городе тринадцать тысяч полицейских, не считая сотрудников частной полиции.
— А кого же вы принимаете в полицию? — поинтересовался Москвич. — С каким образованием?
— Образование не играет решающей роли, — пояснил мистер Хофф. — От полицейского, прежде всего, требуется, чтобы он обладал смекалкой и силой. Впрочем, мы отдаем предпочтение людям средней комплекции. Длинному трудно ползти, низкий не перепрыгнет через забор. Толстый не сможет быстро бежать, щуплого нокаутирует даже подросток. Запишите в своих блокнотах: рост полицейского не может превышать пяти футов и восьми дюймов, а вес должен быть в пределах от ста пятидесяти фунтов до двухсот семидесяти.
Мы записывали эти данные в свои книжечки, а мистер Хофф, диктуя, щупал наши шеи, пробовал, наши бицепсы, хлопал по животам, будто решал вопрос, принимать ли нас на службу в славную полицию города Чикаго или нет. Показав нам, таким образом, по каким антропологическим данным мы выдержали экзамен, а по каким нам следует еще подтянуться, мистер Хофф сказал:
— А теперь поднимемся в криминалистический отдел.
На пятом этаже нас встретил человек в белом костюме. Он поспешил нам навстречу и приятно улыбнулся.
— Знакомьтесь, это заместитель начальника отдела лейтенант Хевеленд, специалист с тридцатилетним стажем, — представил его мистер Хофф.
Лейтенант Хевеленд привел нас в коридор, от которого направо и налево отходили комнаты со стеклянными стенами. Поэтому с любой точки было прекрасно видно, что происходит в комнатах.
— Здесь помещается девять наших лабораторий, — сказал лейтенант Хевеленд.
— В них работают шестьдесят научных работников. Все вместе они получают миллион долларов в год. Вам кажется много? Нет, этим людям надо хорошо платить. Они стоят таких денег.
Мы побывали в химической, микробиологической, механической, спектральной лабораториях. Мистер Хевеленд демонстрировал приборы, которые безошибочно обнаруживают фальшивые документы, определяют, каким именно инструментом был взломан сейф и на какой машинке напечатана анонимная угроза.
— Вот этот прибор стоит 15 тысяч долларов, а эта машина — 35 тысяч, — показывал лейтенант Хевеленд и все посматривал, какое впечатление производят на нас называемые им цифры.
Цифры и в самом деле были впечатляющими. Через баллистическую лабораторию, куда привел нас лейтенант, в прошлом году прошло тринадцать с половиной тысяч стволов оружия, начиная от самодельных «зипганов» и кончая стрелковым армейским вооружением.
Лейтенант Хевеленд открывал вместительные шкафы-сейфы и бережно вынимал оттуда пистолет за пистолетом. К каждому была приклеена бирочка с номером и датой. Сверившись с книгами, можно было узнать об ужасных кровавых драмах, в которых эти пистолеты сыграли роковую роль.
— Вот эта коротышка, — лейтенант подбросил на ладони тупорылый шестизарядный браунинг, — отправила на тот свет девять душ, пока ее не выбили из рук идиота. Цена пистолету — 16. долларов 95 центов. Продается в любом оружейном магазине. До недавнего времени можно было выписать по почте.
Лейтенант дал нам подержать браунинг. От вороненой стали исходила тревожная прохлада.
— Вы сказали, девять душ. Как же это произошло? — опросил Вашингтонец.
— Проще, чем вот это, — ответил лейтенант, щелкнув в воздухе пальцами. — Парень удрал из сумасшедшего дома, пошел в магазин и попросил пистолет не дороже двадцати долларов. Ему показали вот этот. Для оформления покупки требовался какой-нибудь документ, удостоверявший личность покупателя. Водительские права или что-нибудь в этом роде. Парень сказал, что все документы оставил дома. Назвался вымышленным именем, дал вымышленный адрес, пообещал позвонить по телефону и сообщить номер какого-нибудь документа. Этого вполне достаточно, чтобы стать владельцем пистолета да еще двух обойм с патронами. Мы потом спрашивали хозяина магазина: «Неужели ты не заметил, что парень-то со странностями?» «Заметил, — отвечает, — а какое, — говорит, — мое дело, со странностями он или нет, я ведь ему не дочь в жены отдавал, а пистолет продавал». Ну, а дальше было всё еще проще! Парень зашел в вагон надземки и начал стрелять. Был час «пик», вагон набит пассажирами, так что этот негодяй стрелял в упор. В толпе сперва ничего понять не могли. Он успел даже обойму перезарядить… Проще, чем вот это. — И лейтенант опять щелкнул пальцами в воздухе. Получилось это у него здорово. Почти как выстрел из браунинга.
— Но зачем торговать оружием? — удивился Москвич. — Это же не пирожки с повидлом.
Лейтенант Хевеленд пожал плечами.
— Бизнес есть бизнес, — равнодушно ответил он — Если есть спрос, значит, должно быть и предложение.
Он вызвал по телефону одного из своих сотрудников, и тот принес нам рекламные каталоги оружейных магазинов. Ах, какие это красивые книги! Какие там милые «кольты», «смит и вессоны», «винчестеры», «ремингтоны»! Ну, разве можно устоять перед мольбой вот этой вороненой крошки, из дула которой в виде порохового дымка выплывают слова: «Меня зовут Берта! Я твоя! Возьми меня. Разве я не хороша? Разве тебе не нравятся мои формы? Как мне удобно будет в твоем кармане!
