Елена Серебровская - От полюса к полюсу
погоде, небу, озеру или островку. Он видел не только внешнее, он умел одухотворить,
очеловечить явление природы. О таких людях говорят: тонкая, богатая натура.
Путь домой был тяжелым. С «Седова» их пересадили на переполненное людьми
водолазное суденышко, которое несколько раз получало команду подойти к острову
Вайгач, забрать баржу либо удостовериться, что немецкая подводная лодка потоплена.
Команды то давались, то отменялись. Потом была объявлена воздушная тревога. Далее
путешественников пересадили на борт бывшего рыболовного тральщика, который и
доставил их в Архангельск.
Сомов надеялся на встречу с отцом. Но судно прибыло в день праздника, пропуск из
военного порта оформляли почти весь день, и в Архангельск Сомов попал через несколько
часов после того, как отец его отбыл в свой Мурманск, не дождавшись встречи с сыном.
В 1945 году, по окончании воины, Михаил Михайлович завершил занятия в аспирантуре и
защитил диссертацию на соискание степени кандидата географических наук. Диссертация
посвящена исследованию формирования ледовой обстановки в Карском море. Сомов
предложил и обосновал в ней оригинальную обобщающую схему процессов зарождения,
развития и разрушения ледяного покрова этого моря, что имело и прогностическое
значение для этих явлений.
Это было его первое лето после окончания института, проведенное не в Арктике. Он
работал гидрологом в Центральном штабе морских операций в Москве при Главном
управлении Северного морского пути. Потом стал научным сотрудником морского отдела
Службы льда и погоды Арктического института. В начале 1946 года Сомов был назначен
начальником отделения ледоведенья Арктического института и перебрался в Ленинград
уже окончательно.
Еще до переезда, осенью 1945 года, ему довелось принять участие в полете на Северный
полюс. Полет этот стоял в плане высокоширотных маршрутов осенней разведки 1945 года.
Задачей этой непродолжительной экспедиции была ледовая разведка района центральной
части Северного Ледовитого океана, лежащего между 95-м и 138-м градусами восточной
долготы, который раньше никто не обследовал. Ученых интересовало состояние льдов
именно в позднее осеннее время. Подобных полетов еще не проводилось.
Двухмоторный самолет Н-331 вел М. А. Титлов, группа участников полета состояла из
шести человек. Полет был весьма сложным: стояли сумерки без солнца и звезд, в тумане и
облачности самолет неоднократно подвергался обледенению. Не малые надежды
возлагались на опытнейшего штурмана В. И. Аккуратова, который уже побывал над
Северным полюсом в 1937 году, а в 1941-м достиг полюса недоступности.
Аэронавигационных приборов, применяемых теперь, тогда еще не было, а слышимость
последнего радиомаяка на острове Котельном пропадала за 85-й параллелью.
На Северном полюсе самолет могут ждать какие угодно неожиданности, тем более в
условиях, когда не видно ни одного из небесных помощников — светил. Поэтому на борту
самолета были и палатки, и спальные меховые мешки на гагачьем пуху, и большой
пневматический клипербот. Были припасены лыжи и карабины, специальный бензин,
примусы, теплое меховое обмундирование, запас инструментов и продовольствия.
Смысл полета стоял в прямой зависимости от обязанностей Сомова. Льды встретились
ранним утром у юго-восточной оконечности острова Большевик. Отсюда самолет
развернулся и точно по меридиану, словно видел его, пошел к Северному полюсу. Титлов в
1944 году производил здесь ледовую разведку к северу от Арктического мыса. Дальше
начиналось неизведанное пространство, пересеченное в свое время Нансеном на «Фраме»
и нашим «Седовым». Все, что лежало севернее, было неизведанным, новым. Рассеянный
свет полярных сумерек сглаживал очертания льдин и снега, туман и облака сливались с
ними в «белую тьму». В ней нетрудно было принять за остров айсберг с несколькими
вершинами, что и произошло.
Рассказывая об этом полете, Сомов восхищался героическими усилиями пилота Титлова и
штурмана Аккуратова. Им и в самом деле приходилось не легко. Магнитные компасы,
приближаясь к полюсу, работали все хуже, самолет приходилось вести по счислению. А на
полюсе, где сходятся все меридианы и откуда путь лежит везде только на юг, требовалось
так развернуть самолет, чтобы возвращаться по тому самому меридиану, по которому
пришли.
Сомову для решения его задачи требовалось лететь пониже. Но стоило самолету попасть
в туман или в облако, как он обледеневал. Титлов включал антиобледенительное
оборудование и начинал искать выход, то снижаясь до бреющего полета, то набирая
большую высоту в поисках просвета между облаками. Однажды пришлось поднять
машину до 4700 метров (потолок ее был 5000), чтобы вырваться к свету. «По кабине
стучал лед, слетающий с винтов», — вспоминал Сомов. Люди испытывали кислородное
голодание. К счастью, через час облака рассеялись. Подобное обледенение пришлось
пережить не однажды.
Полет без ориентиров... И вдруг словно в подарок отважному штурману Аккуратову
незадолго до подхода к полюсу среди облаков появился тоненький серп луны,
Определившись, самолет сделал круг над Северным полюсом. Как полагается пионерам-
первопроходцам, они сбросили на лед буек с запиской, а радист отстукал рапорт Папанину.
Сомов собрал интереснейший материал о состоянии льда в центральной Арктике в
осеннее время. «Одной из задач нашего полета было определение южной границы
паковых льдов в районе, расположенном к северу от моря Лаптевых, — записывал он. —
Эта задача была полностью разрешена. Граница лакового льда установлена со всей
достоверностью...
Наш полет дал и некоторые материалы по методике наблюдения за льдами. В частности,
тщательно проводившиеся наблюдения за расположением трещин среди паковых льдов
показывают, что путем таких наблюдений можно выявить генеральное направление этих
льдов. Чрезвычайно интересны происхождение и пути следования больших одиночных
айсбергов в приполюсном районе, не менее любопытно и происхождение крупных
разводий, наблюдавшихся нами на самом Северном полюсе».
Наблюдения, собранные на Северном полюсе в 1945 году, в какой-то мере пригодились
Сомову в 1948, когда он совершил посадку на полюсе и выполнил целый цикл
