Луи Буссенар - Приключения в стране львов
Вы помните, как Фрике, разлученный с другом, попал в руки пиратов и был привезен ими к берегам Аргентины, как он снова бежал, был схвачен краснокожими, ускользнул от них, перешел через Кордильеры[67], оказался в Вальпарансо[68] и там опять встретился с Андре.
Друзья как раз пересекали Тихий океан, когда их постигло очередное несчастье: выброшенные бурей на побережье Австралии, они снова попали в лапы людоедов, которые готовы были насадить их на вертел и зажарить, гарнировав сладким картофелем.
Фрике, которого никогда не покидало чувство юмора, стал уверять Андре, что нет на земле такого уголка, где человек, питающийся себе подобными, не захотел бы полакомиться именно мясом Фрике.
— Если так пойдет и дальше, я пожалуюсь властям, — пошутил юноша.
Но австралийских дикарей этим не проймешь, и они набросились на двоих друзей. Неужели конец?!
И вдруг в ночи раздался зычный окрик:
— Именем закона — остановитесь!
Освещенный отблесками костра, вперед выступил высокий человек, одетый в полную форму французского жандарма.
Это — Барбантон Филибер, потерпевший кораблекрушение на пути во Францию, куда он возвращался после выхода в отставку в Новой Каледонии[69].
Его внезапное, почти сказочное, появление, громкий голос, огромный рост и необыкновенная униформа поразили воображение дикарей. Ничего не понимая, они застыли, разинув рты. Барбантон, усмотрев в этом неповиновение властям, вынул из ножен саблю и крикнул, что он сейчас силой разгонит незаконное сборище.
— Мое терпение вот-вот лопнет, — добавил жандарм, бросившись на дикарей. Но тут он споткнулся о корень дерева, упал, быстро поднялся на ноги, схватил свою отлетевшую в сторону шляпу и величественным жестом надел ее на голову.
И — о чудо!
Чернокожие бросились на колени, умоляюще протянули к нему руки и стали жалобно повторять на разные лады:
— Табу! Табу!
Оказывается, в звуках французской речи им послышалось слово «табу» (священный), и они решили, что незнакомец назвал так свою шляпу. Отсюда, по их понятию, следовало, что и сам жандарм, покрытый этой шляпой, и те, кого он спас столь чудесным образом, — особы неприкосновенные.
Одни приключения Фрике сменялись другими, и рассказывать о них здесь, пожалуй, не стоит. Юный парижанин переживал эти приключения в компании с месье Андре и жандармом, которые стали неразлучны благодаря воле обстоятельств и увлеченности фантазиями парижского мальчишки.
Вернувшись к домашнему очагу, жандарм снял военную форму и занялся торговлей табаком, право на которую, вдобавок к пенсии, он заработал своей безупречной службой.
Увы! Бедняга Барбантон, надеявшийся после долгих лет, проведенных в невыносимом климате колоний, на спокойную жизнь, так и не сумел обрести тихую пристань.
Читатель уже понял, что мадам Барбантон, урожденная Элоди Лера, ухитрилась превратить скромное существование торговца табаком и спиртными напитками в настоящий ад. Эта бесконечная, жестокая и изощренная тирания привела к тому, что несчастный жандарм начал сожалеть об оставленной им службе среди канаков и затосковал по людоедам обоих полушарий.
Время от времени Фрике и Андре путешествовали по Океании[70].
Они было основали на Суматре[71] земледельческое и торговое предприятие, сулившее огромные барыши, но, к сожалению, непредвиденные обстоятельства помешали им довести до конца этот многообещающий проект.
Друзьям пришлось покинуть Суматру, пройти через новые испытания и стать героями совершенно невероятных приключений — Фрике, к примеру, целые сутки был султаном острова Борнео[72].
Путешественники вернулись во Францию, полные впечатлений и надежд и обогащенные опытом, — но с абсолютно пустыми карманами.
Между тем дядюшка Андре, гаврский судовладелец и мультимиллионер, умер, оставив племяннику, которого любил как сына, все свое огромное состояние.
Первой мыслью наследника было взять Фрике в компаньоны и тем самым избавить его от материальных лишений.
Но у парижского мальчишки имелись на сей счет собственные соображения.
Напрасно Андре пытался убедить его, напрасно искал средства помочь другу, не задевая гордости последнего. Фрике был непоколебим.
Он не желал жить «на привязи», да еще у близкого ему человека. Юноша решил зарабатывать на жизнь своим трудом.
— Но ты по крайней мере, — воскликнул Андре, истощив все свои доводы, — позволишь мне ссудить тебя деньгами? Верни их мне, когда сможешь, и я не потребую процентов!
Фрике согласился; он начал учиться и одновременно вернулся к прежней профессии слесаря-механика, в которой был весьма искусен.
Парижский мальчишка, казалось, родился изобретателем.
Обладая терпением монаха-бенедиктинца[73] и будучи, вопреки своему легкомысленному облику, умеренным в житейских потребностях до аскетизма[74], он меньше чем за год изобрел множество разнообразных приспособлений — в частности аппарат для штамповки металлических пуговиц и простую и умную машину для облегчения работы парижских угольщиков.
К искреннему удивлению Фрике, у него завелись деньги.
Правда, он был совершенно неспособен извлекать доходы из своих патентов, но тут ему на помощь приходил Андре, который рекламировал его механизмы.
Вот почему Фрике, в отличие от большинства изобретателей, смог жить на широкую ногу (а ведь чаще всего люди его профессии прозябают в нужде из-за глупости современников, не использующих предложений новаторов).
Мы уже знаем, что совсем недавно наш герой закончил модель установки для промывки золотосодержащей породы. Это был настоящий триумф юного механика!
Но нужны ли ему сегодняшняя зажиточность и завтрашнее богатство?!
Нужен ли ему покой, приобретенный ценой жестоких испытаний?!
Наконец, нужен ли ему даже его дорогой Париж, когда речь идет о путешествии, в которое он отправится вместе с месье Андре, его богом на земле?!
Фрике не колебался ни минуты. Он оставил все в таком виде, как если бы вышел в соседнюю лавочку за табаком, ограничившись лишь устройством судьбы своей экономки. Что же до остального, то пропади оно пропадом! Ведь впереди маячат такие замечательные приключения…
Вот только корабль непривычно просторен и наряден, да вдобавок у каждого из друзей будет отдельная каюта. Прежде они путешествовали иначе.
Именно об этом и говорил сейчас парижский мальчишка:
— Подумаешь, велика заслуга — бороздить моря на яхте, похожей на дворец, спать в каюте, похожей на будуар[75], питаться, как в «Кафе Англе»[76], и при этом ничего не делать!
