Что такое Израиль - Шамир Исраэль
Со скалы Пророк поднялся на небеса, держась за руку архангела, и там он лицезрел Силы Небесные в их величии. Долго ли был Пророк на небе? Когда он взмыл ввысь, Эль-Бурак опрокинул кувшин с водой, а когда он вернулся на землю, еще и капли не успело пролиться из падающего кувшина. А на небе счет времени совсем другой.
После этого сел Пророк на Эль-Бурака и вернулся в Мекку. Поутру он рассказал о чудесном видении жителям Мекки, но недоверчивые горожане решили проверить подлинность его рассказа. Они, часто ходившие с караванами в Святой город, хорошо знали Иерусалим, а Мухаммад там никогда не был. Они стали дотошно расспрашивать его, что и где он видел в городе, и убедились в истинности чуда, когда он правильно описал им дома и улицы города. Он сумел это сделать, потому что во время этой беседы Аллах перенес Иерусалим и простер перед ним, оставив город невидимым для всех, кроме Пророка.
Пророк завещал своим преемникам отстроить Дальнюю мечеть в знак связи ислама с его духовными предтечами, с Авраамом, с царем Давидом, с Иисусом Христом. Ведь Пророк не собирался создавать новую веру, но тщился вернуть к незамутненным истокам древнюю веру Авраама, искаженную синагогой и церковью. Он видел в себе Параклета – Утешителя, которого Христос обещал послать на землю (Иоанн 14:16). Пророк велел веровать и почитать Христа и его святую Мать. Очищая святилище Мекки от идолов, Пророк поклонился лику Богородицы, хранившейся там древней византийской иконе.
Так сказал халиф патриарху, и патриарх повел халифа к горе Сион, к храму Айя-Сион, где Богородица успела и погребен царь Давид. Но и это место не походило на описание Пророка. И тогда они последовали к Храмовой горе на краю города и с трудом прошли мимо насыпей мусора и щебня, ибо сбылось пророчество о запустении Храма и Святого города. Там халиф узнал место Дальней мечети, а принявший ислам иудей Кааб эль-Ахбар показал повелителю правоверных, где была скала.
Воины ислама разметали мусор, и перед ними обнажилась огромная скала – истинная вершина горы, скала Соломона. Три дня лили очистительные дожди, смывая многовековую грязь. Затем по приказу халифа Омара ибн Хаттаба над скалой возвели временное деревянное сооружение – мечеть Омара.
Иерусалим – маленький город в горах с плохими коммуникациями и нехваткой воды – не стал столицей, но остался святыней. Почитание Иерусалима сделалось одной из основ ислама. Возник жанр «иерусалимских рассказов», в котором состязались мусульманские авторы, восхваляя святость древнего города. В Иерусалиме собрались арабские вожди и избрали халифа Муавию, первого из Омейядов. После избрания они прошли на молитву в храм Воскресения Христова, оттуда – в Гефсиманский сад, где Иисус молился перед Распятием, а затем поднялись на гору, к деревянному сооружению халифа Омара.
Там халиф Абд эль-Малик построил стоящий и поныне Золотой купол Скалы – Куббат ас-Сахра, самое древнее и самое прекрасное здание Иерусалима. Семь лет дани со всего Египта пожертвовал Абд эль-Малик, чтобы создать этот символ единства ислама, христианства и иудаизма. Его пропорции несравненны по своей гармоничности и послужили образцом для множества соборов – от Св. Петра в Риме до Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге. Мозаики работы лучших мастеров своего времени, с их сплавом флоральных и геометрических мотивов, создают уникальный ансамбль. Когда-то и внешние стены были украшены мозаикой, и ее следы можно увидеть в нескольких местах; но свойственные климату Иерусалима перепады температур повредили наружную мозаику, и она была скрыта под изразцами из Самарканда.
К югу от Скалы, там, где Пророк молился со своими святыми предшественниками, была построена просторная базилика, которую иногда называют Дальней мечетью, по-арабски – Эль-Акса. Но на самом деле вся площадь на вершине горы, а не только базилика представляет собой эту мечеть, потому что у мусульман мечеть не здание, но молитвенный двор. А еще называют молитвенный двор Эль-Аксы Харам аш-Шариф, Благородное Святилище.
Не сразу, но с годами большинство жителей Святой земли приняли ислам. Немусульмане халифата платили особый налог – один золотой в год с семьи – вместо службы в армии и исполнения других обязанностей мусульман. Не прошло и двухсот лет – песчинка в часах вечности, – как доход от этого налога настолько упал, что обеспокоенные казначеи халифа послали на места «циркулярное письмо» с требованием затруднить христианам, самарянам и иудеям переход в ислам.
Циник объяснит это влиянием налога – и будет неправ. Ислам был компромиссом между верой Израиля и верой Христа. Он отказался от иконопочитания и от Троицы, повернулся к Ближнему Востоку, резко уменьшил влияние греков. Ислам можно считать особой, ближневосточной, формой христианства. Именно так его понимал современник Омара, блаженный Иоанн Дамаскин. Для него ислам был видом несторианской «ереси», «левого уклона» в христианстве того времени, но, несомненно, ветвью развесистого древа христианства. Ведь в христианстве наряду с православием существовали и другие течения. Так, ислам ближе к православию, нежели, скажем, кальвинизм, христианская вера американских почитателей Золотого Тельца. Мусульмане, как и православные, верят в Непорочное Зачатие, отвергаемое многими протестантами. Протестанты разделяют многие установки ислама: унитариане отвергают Троицу, не приемлют икон и изображений, как и мусульмане.
Различные религиозные школы и «ереси» подобны партиям в современной многопартийной системе. Однопартийная система имеет свои недостатки, как мы знаем по своему опыту, а в Византийской империи до ислама власть твердо стояла на стороне православия, «генеральной линии». Власти не переставали бороться с еретиками – светскими методами. В Палестине, Сирии и Египте кипела теологическая мысль. У Маркиона и Валентина, Афанасия и Василия, Нестора и Григория возникали новые идеи о Царстве Духа, но их проповедь зачастую кончалась усекновением языка, батогами и ссылкой. Толерантный ислам не вмешивался в теологические споры христиан, и поэтому христиане региона не сожалели, что ими правит халиф из Дамаска, а не император из Константинополя.
Так наступили для Палестины золотые дни ислама, когда халифатом правила из Дамаска династия Омейядов, покровителей искусства. Поскольку в Мекке сидел их противник ибн эль-Зубейр, Омейяды заменили хадж – паломничество в Мекку – паломничеством в Иерусалим. Ведь и первая кибла, направление молитвы, была устремлена к Иерусалиму, а не к Мекке самим Мухаммадом.
Мекка и Иерусалим схожи и потому, что местные святыни этих городов стали со временем универсальными. В Мекке до Мухаммада хиджазцы поклонялись двум святыням – источнику Замзам (его открыл архангел Гавриил, чтобы спасти Агарь и Исмаила) и Черному камню Каабы, Эль-Хаджар эль-Асвад. Этот меккский культ существовал по крайней мере за 500 лет до побега Пророка в Медину.
Сходство Иерусалима и Мекки имеет под собой и более глубокое основание. Иерусалим относится не к Леванту и Средиземноморью, но к той стране, что тянется от Мекки с Мединой до Аммана и Наблуса. К востоку от Иерусалима лежит пустыня, и она накладывает свое клеймо на жизнь города. Иерусалим – сестра Мекки, не Яффы. Каждый раз я удивляюсь, что можно ездить из Иерусалима в Тель-Авив, к Средиземному морю, без паспорта. Дело не в политике – в ветрах, в горах, в море. Поэтому Иерусалим соперничал с Меккой, не с Яффой.
Самаряне и иудеи – две основные нехристианские группы Палестины – приняли ислам еще быстрее, чем христиане. Ислам как компромисс между иудаизмом и христианством удовлетворял практически всем теологическим требованиям иудеев, от строгого единобожия до почитания Авраама и Давида. Ислам сохранил даже обрезание, которое отверг еще св. апостол Павел. Он отклонил шелуху талмудических заповедей и отверг дихотомию «иудеи – гои», но это было неизбежно. Иудеями остались ростовщики (ислам запрещал давать деньги в рост) и крупные купцы, самарянами – священники. Прочие иудеи Палестины решили, что «ислам – это иудаизм сегодня».
