Что такое Израиль - Шамир Исраэль
Опыт рабби Нахмана из Брацлава показывает, что уже к XIX веку любые «еретические», «христианские», «мессианские» идеи могут найти себе место в лоне иудаизма. Как говорил Гершом Шолем, «еврейская религия – это то, во что веруют евреи». Интерес к учению и личности рабби Нахмана возродился в наши дни, ставят его пьесы, печатают его рассказы, повторяют его притчи.
Первый «мессианский» шаг рабби Нахман совершил во время странной поездки в городок Каменец-Подольск, связанный с именем Иакова Франка, позднего саббатианца и ересиарха. Там он боролся за душу Франка, как Бешт – за душу Саббатая, а Саббатай – за душу Иисуса.
После возвращения из Каменец-Подольска рабби Нахман отправился в паломничество в Святую землю. Близкие пытались удержать его и спрашивали, как и на что им жить, если он уедет. Рабби Нахман ответил своим дочерям, как мог ответить Иисус: «Ты поедешь к свекру, твою старшую сестру возьмут в няньки к чужим людям, младшую примут другие из милости, а мать твоя пойдет кухарить. А всю утварь в доме я распродам на домашние расходы».
Рабби Нахман прибыл к берегам Святой земли в канун Нового года, Рош ха-Шаны. Он провел ровно одну ночь в пещере на пути из Акки в Сафед (Цфат) и вернулся обратно на Украину. По его словам, за эту новогоднюю ночь он исполнил все заповеди разом в Святой земле и после этого смог исполнять их «духом», не исполняя «во плоти». Он ссылался на талмудическое учение о том, что праотцы Израиля исполняли некоторые заповеди (например, ношение филактерий [51]) духом, а не реально, во плоти. Он свел все времена года в одну ночь – Рош ха-Шана – для единократного исполнения заповедей. Так и Саббатай праздновал на одной неделе Кущи, Пасху и Пятидесятницу, а Иисус называл себя «Господином Субботы».
Рабби Нахман не дошел до антиномичных дел, он не ограничился исполнением духом, но продолжал исполнять заповеди и во плоти – хотя, по его собственной концепции, мог бы обойтись и без этого. В этом сказалась нерешительность его души. Он не был уверен, предстоит ли ему стать Мессией, сыном Давида, или его страдающим Предтечей из дома Иосифа. Он не посмел протянуть руку к царской короне Израиля и благословить Разрешающего запреты. Он утверждал, что может пренебречь заповедями, но не сделал этого шага, боясь, что его проклянут и объявят отступником.
Во имя единства поступился рабби Нахман и революционной идеей обращения иноверцев в свой «мессианский иудаизм», которой он обязан создателю хасидского движения, своему прадеду Бешту. И тут речь шла о делах, не о словах. «Каждый обращенный в веру Моисея вызывал радость в его сердце, как первая ласточка всемирного обращения», – писал Артур Грин. Отказавшись от антиномичности действий, он пожертвовал и возможностью обращения иноверцев: мессианский иудаизм «единократного исполнения» мог увлечь нерелигиозных евреев и неевреев, но традиционный «иудаизм заповедей» – никого. Теперешние хасиды рабби Нахмана забыли и об этой идее своего учителя и яро участвуют в погромах иноверцев в Мусульманском квартале Иерусалима. Они смогли полностью вписаться в теплый уют гетто, способный подавить любое свободное проявление духа.
После того как Просвещение разрушило стены гетто – а это произошло в XVIII–XIX веках, где раньше, а где позже, – ортодоксальный иудаизм отступил. В иудаизме сложилось несколько направлений. Консерваторы и реформисты облегчили обрядность, упразднили многие ограничения. Они создали сильно разбавленную версию иудейского протестантизма, и его основной недостаток (или достоинство) – абсолютная вменяемость. Оно не увлекает и не захватывает, и в Израиле оно почти не представлено.
Рабби Исаак Меир Уайз, лидер реформистов и «самый известный раввин Америки XIX века», так характеризовал свою веру: «Американский иудаизм. Религия без мистики и чудес. Рациональная, понятная, гуманистическая, всеобщая, либеральная, прогрессивная. В гармонии с современной наукой, критикой и философией; сочувствует свободе, справедливости и милосердию». Эти слова начертаны на стене главной реформистской синагоги Иммануэль в Нью-Йорке. Но «рациональная религия без мистики и чудес» не есть вера в Бога, оказавшегося пятым колесом в этой телеге. Она не может вдохновить верующих.
Однако и традиционный иудаизм дышит на ладан. В Иерусалиме его оплот – Меа-Шеарим, в Нью-Йорке – отчасти Бруклин, на палестинском Побережье – городок Бней-Брак. Там в относительной изоляции живут ортодоксальные евреи, сохранившие обычаи и нравы наших прадедов. Разделенные на множество сект и групп, они живут благодаря социальным пособиям и помощи из Америки, но многие отказываются от поддержки «сионистского государства». «Богобоязненные» бедны, и в их многодетных семьях едят много хлеба и лапши.
Сионисты загнали эту тихую традиционную общину в ловушку. Их обязали служить в армии, чего они делать не собирались. Армия дает им отсрочку, практически освобождает от службы, но при условии, что они останутся в иешивах и не будут работать и учиться светским наукам. Поэтому они прозябают в нищете. Время от времени сионистские антиклерикалы устраивают яростную кампанию травли «богобоязненных» с требованием забрить их всех подчистую в солдаты и не выплачивать им пособия. После очередной кампании я писал:
Праведный гнев и возмущение охватили богатые районы – Герцлию, Рамат-ха-Шарон и Рехавию. С пылом Николая I правые и левые сионисты готовы лично стричь пейсы и забривать в солдаты верных сынов Израиля. Как всегда, за святым гневом кроется невежество. Выросло новое поколение, «не знавшее Иосифа» (Исход 1:8). Мало кто из негодующих задумывался о том, нужна ли армия верующим евреям.
Верующие евреи – «богобоязненные» – жили в Святой земле без сионистов и до сионистов и прекрасно уживались с палестинцами. Проблемы кошерности курицы они умеют решать сами, а других проблем, которые без атомной бомбы не решить, у них нет. Мой почтенный прапрадед приехал в Святую землю в семидесятых годах XIX века, спокойно молился Богу, крутил пейсы, нарожал детей, был похоронен – до пришествия Мессии – на Масличной горе без помощи сионистов. Мои многочисленные дальние родственники и ныне живут в Меа-Шеариме и в День независимости Израиля поднимают черный флаг и объявляют траур.
Они прекрасно знают, что верующему еврею сионизм ни к чему. Трижды сказано в Песни Песней «не будите», и эти слова «устная Тора», еврейский Закон, понимает как запрет еврею обращать оружие против народов мира. Посланцев из Меа-Шеарима с почетом принимает и президент Арафат, и король Абдалла. В палестинском парламенте сидит представитель самарянской общины, потомков древнего Израиля. Еще в 1918 году палестинские лидеры – мусульмане и христиане – обращались к английским властям с протестом против планов сионизма колонизовать страну. В своем письме [52] они отмечали: «Коренные палестинские евреи были и остаются нашими братьями в беде и в радости, и с ними мы готовы и дальше жить в мире и согласии».
В 1948 году сионисты использовали верующих евреев в своих целях – создали конфликт, а затем «спасли» евреев Иерусалима. Верующие евреи знают, что и без сионистского «спасения» их бы никто не тронул. Так, спокойно живут верующие евреи в Сирии, Иране и других соседних странах. Лишь непрерывные попытки сионистов завербовать местных евреев в качестве агентов «Моссада» приводят к конфликтам и проблемам.
Религиозные евреи хотят жить по традиции, установившейся много веков назад, как живут евреи в Нью-Йорке, Москве и Тегеране. Дайте им самим решить, как жить, не тащите их силком в ваш сионистский рай с его свиными отбивными, дискотеками, порнухой. Они не хотят ломать руки палестинским детям, не хотят отбивать почки безработным из лагерей беженцев. Они хотят жить по-своему.
Время от времени появляются сообщения о массовых обращениях в веру предков, о целых боевых эскадрильях, перебирающихся в Меа-Шеарим, об артистах, нашедших Бога и покой в иешиве. Массового движения такого рода нет – и быть не может. И по сей день больше молодых евреев увлекается буддизмом или учением Муна, нежели ортодоксией. Но флирт идет: молодые американские евреи в поисках «корней» попадают в иешивы «Эш ха-Тора» и «Ор Самеах». Прошедшие через медитацию и наркотики оказываются в иешиве «Тефуцот», на горе Сион. Русские евреи, метавшиеся между церковью и синагогой, находят их синтез в движении Хабад, у Любавичского реббе. Простые израильтяне, что не слыхали об Иисусе, оказываются в иешиве «Ор Хаим», в Бухарском квартале, возле Меа-Шеарима. Обычно они ярые националисты.
