Борис Скворцов - Чебдар, Летопись одного турпохода
- И я с вами! И я с вами! -- кричит Верка Хвоина.
Восторг, охвативший нас, не дает спокойно пообедать. Мы скоро будем дома!!!
Подкрепившись, мы отправляемся дальше, восхищаясь качеством дороги и близостью населенки. Вот и крепкая таежная изба. Рядом -- лабаз, установленный метрах в четырех над землей. У избы лежит череп марала с мощными рогами.
Приостановились и решили: рога надо взять с собой. Реликвия. Рога не хотели отламываться до тех пор, пока Жутяйкин не догадался врезать обухом топора по черепу.
- Во! Говорят же: как дам в лоб -- рога отклеятся, -- свидетельствует Изотов, приторочивая их к рюкзаку.
Добротно сколоченные мосты. Их три: с правого берега на левый, затем с левого на правый и снова -- на левый.
- Думаю, до поселка осталось километров восемь, -- с удовлетворением отмечает Филиппов. Широкая утоптанная тропа серпантином поднимается влево вверх. Следы конских копыт явственно проглядывают на ней.
Спокойно, с легким сердцем мы так и шагали, пока не выскочили на каменную осыпь среднего калибра, где тропа пропала. Прошли по осыпи, которая широченным руслом круто спадала к реке, и стали искать выход тропы из нее. Осмотрев изрядный сектор, следов не обнаружили. Значит, конники уходили куда-то влево, в сторону от реки, и Михалыч распорядился:
- Там внизу есть еще одна тропа, пошли к ней, а то эта - непонятно куда уведет.
Как выяснится позже, это решение оказалось роковой ошибкой! У избы должен был стоять щит с надписью: "ХОДА НЕТ" и перечеркнутой стрелкой, запреща-ющей движение вниз по Чебдарскому ущелью. Почему щит в тот момент отсутствовал -- неизвестно.
Внизу действительно просматривается тропка, по которой мы и отправляемся. Оля Черноверская находит черемшу, и группа приостанавливается. Продуктов остается всего ничего, и мы собираем побольше черемши.
Часа через полтора встаем на ночевку в шикарном месте. Спелеологи достают пакет, на котором написано: "Вскрыть в последний день похода".
Этот пакет ребятам вручили друзья на вокзале в Новосибирске перед отходом поезда. В пакете оказались шоколадные конфеты и записка с поздравлением по случаю окончания путешествия.
Отдых был безмятежен -- завтра будем в жилухе.
- Так, значит, Михалыч, совсем немного осталось? -- с глазу на глаз спрашиваю я у руководителя.
- Может быть не так уж близко, -- отвечает Филиппов, -- если все рядом, зачем тогда лабаз?
Я залез в палатку и провалился в сон, глубокий, как бездонный колодец. Никаких смутных предчувствий у меня не было, впрочем, как и полной уверенности, что скоро мы дойдем до поселка. Ясно было одно: завтрашний день должен стать последним днем похода. За ним -- контрольный срок.
Завтрак в этот раз был необычный. Не суп, не каша, а... компот из оставшихся сухофруктов и черемша с аджикой. Заварили также остатки чая, который пили без сахара. Сухари закончились вчера.
Подкрепившись таким образом, мы двинулись дальше. Часа через два пришлось лезть в ледяную воду и, с трудом преодолевая течение, перебираться на правый берег Чебдара. Еще через некоторое время -- снова на левый. Мощные прижимы по обоим берегам тормозили наше продвижение.
На обед мы остановились, пройдя слишком уж мало. С целью экономии времени костер решили не разводить. В НЗ оставалась копченая колбаса, которую нес Пром. Дежурный разрезал ее на семнадцать частей, и каждый по очереди тащил свой кусок из Серегиного мешка. Скудно.
Мишка Мельников ушел на разведку, остальные же разбрелись неподалеку, собирая подножный корм.
- Послушай, -- тихо обратился ко мне необычно хмурый Ульянов, -- ты березовую кашу умеешь готовить? Нет? Так вот! Я тоже не умею! Хреновато...
- Где-то читал, что можно есть молодые еловые шишки, вон их здесь сколько, -- сказал я и сорвал одну из них. Шишка представлялась вполне съедобной. Пром задумался, тоже жуя шишку.
- А силки ты умеешь ставить? -- спросил он, -- ... Я тоже не умею.
Вернувшийся из разведки Мишка сообщил, что дальше все так же, можно больше и не смотреть, а надо подняться повыше, там есть тропа.
- Мощная? -- спросил Михалыч.
- В общем нормальная, -- ответил Мишка, -- идти можно.
Мы поднялись повыше. Там и вправду была тропка. Мельче, чем человечья, но крупнее, чем козья -- не поймешь чья.
- Ты знаешь, -- поделилась со мной Оля Черноверская, -- ничему я так не рада, как этой тропе.
Однако, тропа постепенно сходит на нет, а склон становится все более крутым. В конце концов, Жутяйкин вызывается разведать, что там внизу, а мы продолжаем идти по склону, пока тот не становится совершенно непригодным для ходьбы.
Мы приостанавливаемся и начинаем орать о своем местонахождении Жутяйкину, который куда-то испарился. Подождав его в течение часа и, едва не надорвав глотки, спускаемся к реке. Но Володи не оказалось и там. Где же он?!
Снова горланим -- никакого ответа. Уйти назад он не мог. Значит, либо удрал вперед, либо стал подниматься наверх и разошелся с нами. Двинулись по береговой кромке, рассчитывая ждать его где-нибудь внизу -- все-таки место более открытое.
Река делает небольшой изгиб, и, пройдя его, мы видим столб дыма. Это Володя Жутяйкин у очередного прижима сигналит нам о своем присутствии. Здесь и останавливаемся. Выясняется, что он тоже нам кричал, но из-за поворота ничего не было слышно.
Филиппов достает схему и, надув щеки и сложив губы трубочкой, смотрит на нее, покачивая головой.
- Ты туда сможешь залезть? -- спрашивает он меня, кивая на очень крутой, почти отвесный склон.
- Смогу, -- ответил я и полез.
Забравшись на самый верх увидел, что за поворотом ничего хорошего нет.
Препятствие мы обошли, поднявшись повыше, затем спустились к реке. В полукилометре от нас виднелся еще более мощный прижим. Пришлось таким же образом преодолевать и его.
Солнце уже почти село, когда, пройдя еще немного, мы упираемся в очередную стену. Делать нечего - встаем на ночевку. В одном котле варим крапиву, в другом -- смородиновый лист. Из взятых в поход продуктов остается только аджика.
А через три часа закончится контрольный срок...
Зашкалили. Задержка на маршруте, казавшаяся преступлением, теперь стала реальностью.
- Наверно нас уже ищут... -- произносит Беляев, когда, преодолев прижим, мы двинулись дальше.
- Да вряд ли... -- отвечает Филиппов, - Завтра точно будут искать, но сегодня мы должны дойти, -- уверенно добавляет он.
Очередной прижим преодолеваем впрямую: навешиваем перила и пролазим по нему со страховкой. На это уходит много времени. Но потом, опять же с веревкой, приходится лезть в лоб вверх. Забираемся повыше, но и тут идти очень сложно. И мы продвигаемся осторожно и медленно...
- Что там? -- тревожно спросил Беляев, почувствовав что-то неладное сзади себя. Это, не удержавшись на крутизне, сорвалась Оля Черноверская. Счастье, что падать здесь оказалось не слишком недалеко.
