Игорь Клех - Миграции
В то первое утро я вышел на улицу и ошалел сразу от обилия туристов в Старом городе. При ближайшем рассмотрении чуть не половина из них оказалась представителями желтой расы. Возможно, день такой выдался, типа «уик-энд в Прибалтике для китайцев». Поскольку уже в понедельник все они куда-то испарились. В отличие от немцев, англичан, финнов и русских, исправно занимавших все ресторанные столики в так называемые «счастливые часы» — с 12 до 14 и с 21 до 23, когда все блюда и напитки предлагаются с ощутимой скидкой.
В середине июля на Прибалтику снизошло наконец лето, и над Ратушной площадью с прилегающими улицами висело ровное гудение, будто над разогретым лугом в полдень. Роль транспорта здесь выполняли повозки велорикш, похожие на пластмассовые биотуалеты с возницей, приводом и коробкой передач. Я не очень люблю людскую толкучку и потому решил в первый день избегать достопримечательностей и даже не соваться в музеи. А отправиться-ка лучше в порт — поглазеть издали на финский десант и поискать местечко на морском берегу. Направление указал мне накануне таксист, а разнообразные схемы города предлагаются в Таллине бесплатно в любом заведении — от гостиницы до банка (выгодный курс обмена безошибочно узнается по небольшой очереди — например, перед входом в Старый город, в одном квартале от Вируских ворот). Так я и сделал.
Имперский ТаллинОживленность морского трафика и вид порта меня поразили. Выход к причалам перекрывал бетонный зиккурат — усеченная пирамида, как в Мачу-Пикчу, только более пологая и совершенно циклопических размеров. Люди у ее подножия, на маршах лестниц и наверху казались муравьишками. Нечто такое могло быть воздвигнуто только в империи. Величие сооружения подчеркивалось тем, что все ведущие в него двери были заперты, а в зарешеченных арках подвалов виднелись могучие спины грузовиков — будто прикованных титанов, мне даже почудились их стоны и вздохи.
Это сильное впечатление не рассеялось, даже когда день спустя я узнал о своей ошибке. Сооружение оказалось местным «колизеем», возведенным к Олимпиаде-80. Тогда кроме парусного спорткомплекса в Пирита таллинцам много чего «обломилось»: новые аэропорт и телебашня, высотная гостиница «Олимпия», огромные деньги на реставрацию Старого города, да еще этот Горхолл, принятый мною за здание морского вокзала. На деле же это ледовая арена и концертный зал на 4, 5 тыс. мест под одной крышей. Естественно, что гигантские залы сегодня пустуют и оттого почти всегда заперты. Но чтобы постройка не пропадала без дела, к ней пристроили причалы для судов на подводных крыльях (рейсы на Хельсинки каждые 2 часа, билеты от 20 до 30 евро, в пути 1,5 часа) и вертолетную площадку (эти в Хельсинки доставляют пассажиров за 20 минут и полсотни евро). Основное же здание порта с 4 терминалами и нескончаемой круговертью современных большегрузных паромов находится в бухте правее. Меня, как российского гражданина, отделяло от Хельсинки не 80 км, а отсутствие финской визы, и мне ничего не оставалось, как упиться своим настроением: мочить ноги в заливе, греть их на гранитном валуне, попивая сухое вино и поглядывая на рыбаков с удочками. Таких, как я, бездельников оказалось на берегу немало.
Пряный ТаллинЭто и есть вкусовое определение Таллина: вкус глинтвейна из бара «Каролина», вкус крепкого ликера «Вана Таллин» и горячих миндальных орешков, обвалянных в «секретной смеси» с преобладанием кардамона в медных чанах, установленных прямо на улицах Старого города. А еще дразнящий вкус перечного печенья или чесночных гренок к свежесваренному пиву в «Бирхаусе», где разрешается самому себе наливать, если сядешь у трубы со счетчиком. Даже цветочные клумбы, что бы на них ни росло, источают здесь душный аромат гиацинтов.
История древнего Таллина была драматичной, но века спустя город очутился в закоулке всемирной истории и только оттого смог дойти до нас в такой сохранности. Лет двести назад повсеместно в Европе на месте городских стен, валов и рвов разбивали бульвары. В Таллине этого не произошло, и сегодня его Вышгород с Нижним городом — это каменный цветущий пень, плодоносящий кронами и евро. Еще в советское время из него принялись сооружать декорацию. Москва больших начальников нуждалась в карманном макете Запада — для отдыха, фильмов и представительских целей. Сегодня эстафету подхватил международный туризм, поскольку люди по-прежнему любят сказки и готовы за них хорошо платить. Таллинцы немало их насочиняли за свою историю. Былины о великанах Калеве, его жене Линде и их сыне Калевипоэге. Страшилки о старике, выходящем раз в году из озера и готовом немедленно затопить Таллин, если ему ответят, что он уже построен (мораль: не почивай на печи), или о свадьбе самого дьявола в одном из таллинских домов (пришлось даже окна в нем замуровать). Не говоря о всяческих симпатичных персонажах — Старом Тоомасе или трубочистах (куда они, кстати, подевались — в городах ЕС теперь трубы чистят?). Воля ваша, но куда больше мне нравятся бородатые таллинские шутки. Улицы Длинная Нога, для всадников, и Короткая Нога, для пешеходов. Сорокачетырехметровая башня Кик-ин-де-Кёк, то есть Загляни-на-кухню (что там таллинцы в Нижнем городе себе готовят), — можно прямо через дымоход, если трубочист-зараза трубу почистил. Того лучше: башня Длинный Герман с флагом, а на противоположном кордоне Старого города пороховая башня Толстая Маргарита, — если б они встретились, вздрогнула бы земля! Или названия городских ворот, звучащие как детская считалка или кришнаитская присказка: Виру — Карья — Харью — Нунне — Суур-Ранна — Вяйне-Ранна…
Колыванская полемикаВ принципе она поутихла, хотя горячие головы с эстонской и русской стороны никогда выяснения отношений не прекращали. Странности их спорам добавляло то, что для эстонцев молчание издавна служило выражением несогласия. Сегодня вышло так, что госчиновниками и владельцами недвижимости сделались эстонцы, купечеством — русские, а рабочей силой в городах — все остальные. В моей гостинице разделение труда и ролей выглядело так: все портье — эстонки (не говоря уж о хозяине), все официантки — русские, а большинство горничных — украинки и белоруски. Но все заняты общим делом, и особых трений между ними я не заметил. Чего не скажешь о публичной сфере. Начиная со второго «н» в слове «Таллинн», не пойми как навязанного русскому языку. К примеру, министр без высшего образования, позаимствовав образ у нашего же дедушки Крылова, вдруг объявляет Россию… Моськой, лающей на ЕС. А ему «в торец» не очень успешный русский издатель провозглашает существование новой исторической общности — так называемых русских прибалтов. Хотя все понимают, что русские были не чужими в Таллине уже с XV века (улица Вене-«Русская» и герб Новгорода на фасаде Братства Черноголовых; творение Петра I Кадриорг — Екатерининский летний дворец с парком и коллекцией живописи; комендант Абрам Ганнибал и романист Федор Достоевский; могилы кругосветного мореплавателя Ивана Крузенштерна в Домском соборе и поэта Игоря Северянина на Александро-Невском кладбище; уроженец Эстонии и таллинский митрополит Алексий Ридигер, возглавивший впоследствии РПЦ, — места недостанет всех только перечислить).
