Джон Паттерсон - Людоеды из Цаво
Глава VI
Царство террора
Казалось, что львы сильно испугались той ночью, когда мы с Броком поджидали их в товарном вагоне. Они держались подальше от Цаво и долгое время никак нам не досаждали – даже тогда, когда Брок оставил меня и уехал в Уганду на сафари (путешествие с караваном). Во время этой передышки, которую предоставили нам львы, мне пришло в голову, что когда они возобновят свои нападения, их можно будет поймать ловушкой. Я мог бы сконструировать такую ловушку, а в качестве приманки использовать двух кули, находящихся в безопасности. Тогда львы осмелятся войти в неё и будут схвачены. Я тут же принялся за работу и скоро сумел сделать достаточно крепкую ловушку из деревянных шпал, рельсов, кусков телеграфной проволоки и тяжёлых цепей. Она была разделена на два отсека – один для людей, а другой для льва. Выдвигающаяся дверь с одной стороны впускала людей, которые находились там в полной безопасности. Между ними и львом, если бы он вошёл в другой отсек, была поперечная стена из стальных рельсов, которые отстояли друг от друга на расстояние не более трёх дюймов. Сверху и снизу рельсы были укреплены тяжёлыми деревянными шпалами. Дверь, через которую входил лев, была, разумеется, на противоположной стороне конструкции. В общем, эта затея действовала по принципу обычной крысоловки, за тем исключением, что льву не нужно было хватать приманку, чтобы дверь опустилась. Эта часть приспособления была сделана следующим образом. Над входом для львов была закреплена тяжёлая цепь, её концы опускались на землю с двух сторон входа. К цепи прочной проволокой были присоединены короткие отрезки рельс, поставленные на расстоянии шесть дюймов друг от друга. Это было что-то вроде гибкой двери, которая занимала мало места, когда не использовалась, и которая упиралась в верх входа, когда поднималась. В таком положении дверь удерживалась рычагом, сделанным из куска рельса. Рельса, в свою очередь, удерживалась на своём месте проволокой, примотанной к одному концу и проходящей вниз, к пружине, скрытой в земле под клеткой. Как только лев вошёл бы в ловушку достаточно далеко, он бы обязательно наступил на пружину. Его вес освободил бы проволоку, и дверь за ним тут же закрылась бы. И он никак не мог бы открыть её, поскольку она вставала в желоб между двумя рельсами, надёжно закопанными в земле.
Ловушка для людоедов
Паттерсон у ловушки
Создание этой ловушки было сложным делом. Нам нужно было просверлить дыры в рельсах для двери, чтобы проволокой прикрепить их к цепям, но у нас не хватало инструментов. Мне пришло в голову, что пули с жёсткой головной частью от моей винтовки могли бы пробить сталь. Я проделал этот эксперимент, и с радостью обнаружил, что отверстия получаются ровные, как от сверла.
Когда ловушка была готова, я разбил над ней палатку, чтобы обмануть льва, а вокруг неё поставил очень крепкую бому. Для людей в ограде был сделан один небольшой вход, который они должны были закрыть за собой кустами. Другой вход, предназначавшийся для львов, располагался перед дверью клетки, и он был открыт. Всезнайки, которым я показывал своё изобретение, в основном, придерживались мнения, что людоеды слишком хитры и не войдут в мою гостиную. Как будет видно из дальнейшего, их предсказания оказались ложными. В первые несколько ночей я сам оставался в ловушке в качестве приманки. Но не произошло ничего, кроме того, что я не спал, мучился от неудобств и был весь искусан москитами.
В сущности, львы не нападали на нас несколько месяцев, хотя иногда мы слышали, как они разоряют другие места. Вскоре после ночи в товарном вагоне два человека были утащены из конечной железнодорожной станции, и ещё один – из места под названием Энгомани, что в десяти милях от нас. Потом звери снова пришли туда, схватили двух человек, одного из них убили и съели, а второго так жестоко искалечили, что он умер через несколько дней. Но мы в Цаво, как я уже сказал, были полностью освобождены от нападений. Кули, считая, что их смертельные враги навсегда покинули этот район, возобновили свои обычные занятия, и жизнь вернулась в прежнее русло.
В конце концов, это ощущение безопасности было разрушено. Как-то ночью лагерь пробудился от знакомых криков ужаса, и мы поняли, что «дьяволы» вернулись и открыли новый список жертв. В тот раз многие люди из-за жары спали вне палаток, считая, что львы ушли навсегда. Неожиданно, глубокой ночью был замечен один из львов, пробирающихся через бому. Тут же была поднята тревога, и в захватчика полетели палки, камни и головни. Но всё было бесполезно. Лев ворвался прямо к центр перепуганной группы, схватил одного беднягу и под крики и вопли его товарищей потащил его через густую колючую бому. Снаружи бомы к нему присоединился второй лев. Два зверя так осмелели, что не потрудились унести свою жертву, а начали пожирать её в тридцати ярдах от той палатки, где её раздобыли. Хотя джемадар группы, к которой принадлежали кули, сделал в сторону львов несколько выстрелов, львы не обратили на них внимания и не сдвинулись с места, пока не закончили свою ужасную трапезу. Я не позволил сразу же закопать разбросанные останки тела, надеясь, что следующей ночью львы вернутся на то же место. Исходя из этого, я занял позицию на подходящем дереве. Но ничего не нарушало однообразие моего дежурства, за исключением наведавшихся сюда гиен. Наутро я узнал, что львы напали на другой лагерь, в двух милях от Цаво (к этому времени лагеря были снова раскиданы, поскольку работа шла по всей линии). Там людоеды успешно утащили свою жертву, которую, как и предыдущем случае, сожрали прямо возле лагеря. Для меня осталось тайной, как они пролезли через бому без шума. Я думал, что животное вообще не может так сделать. И всё же они постоянно это проделывали, и без единого звука.
После этого случая я целую неделю каждую ночь дежурил у какого-нибудь лагеря, но всё тщетно. Или львы замечали меня и уходили, или мне не везло, и они в разных местах хватали одного человека за другим, не давая мне шанса выстрелить. Эти постоянные ночные дежурства были скучным, изматывающим занятием, но я чувствовал, что это моя обязанность, поскольку рабочие, естественно, видели во мне своего защитника. Никогда в жизни я не испытывал такого нервного потрясения, как в те моменты, когда слышал приближающееся низкое рычание этих ужасных чудовищ и понимал, что кто-то из нас ещё до рассвета станет их жертвой. Как только львы достигали лагеря, рычание стихало, и мы понимали, что они выслеживают свою добычу. Затем от одного лагеря к другому неслись крики: «Хабардар, бхайеон, шайтан ата!» («Берегитесь, братья, дьявол идёт!»), но предупреждения оказывались бесполезными. Рано или поздно тишину разрывали вопли агонии, и наутро ещё один человек вычёркивался из списков.
