Иннокентий Козлов - Великий путешественник: Жизнь и деятельность Н. М. Пржевальского, первого исследователя природы Центральной Азии
После возвращения в Калган Пржевальский отправился в Пекин, в русское посольство, за деньгами и документами. Около двух месяцев ушло на сборы в путешествие. Деньги Пржевальскому на 1872 г. еще не поступили, но русский посланник генерал Влангали ссудил необходимую сумму и выхлопотал у китайского правительства паспорт на путешествие в Ганьсу, к озеру Кукунор и в Тибет. Однако к паспорту было приложено специальное уведомление, что в местностях, объятых восстанием дунган, путешествие опасно и что китайское правительство не может поручится за безопасность путешественников.
Действительно, в эти годы (с 1862 по 1877) китайцы-мусульмане дунгане, живущие на северо-западе Китая и в провинции Ганьсу, вели ожесточенную борьбу против китайско-маньчжурских феодалов и династии Цин. В 1866 — 1870 гг. основной территорией восстания была провинция Ганьсу. Но ко времени путешествий Пржевальского центр восстания переместился в Синьцзян, хотя отдельные отряды дунган и совершали набеги на Ганьсу. За время своего путешествия Пржевальский не встретил дунган, хотя и видел следы войны.
К началу марта сборы были окончены. Состав экспедиции изменился. Сопровождавшие до этого Пржевальского казаки были отпущены домой, а взамен них прибыли два новых.
«На этот раз, — писал Пржевальский, — выбор был чрезвычайно удачен, и вновь прибывшие казаки оказались самыми усердными и преданными людьми во все время нашего долгого путешествия. Один из них был русский, девятнадцатилетний юноша, по имени Панфил Чабаев, а другой родом бурят, назывался Дондок Иринчинов. Мы с товарищем вскоре сблизились с этими добрыми людьми самой тесной дружбой, и это был важный залог для успеха дела. В страшной дали от родины, среди людей, чуждых нам во всем, мы жили родными братьями, вместе делили труды и опасности, горе и радости. И до гроба сохраню я благодарное воспоминание о своих спутниках, которые безграничной отвагой и преданностью делу обусловили как нельзя более весь успех экспедиции».[16]
5 марта 1872 г. Пржевальский со спутниками выступил из Калгана и тем же путем, что и в прошедшем году, направился в Алашань. В середине мая вступили в Алашаньскую пустыню, а к концу месяца достигли города Динъюаньин. Здесь отряд Пржевальского присоединился к каравану, следующему из Пекина в кумирню (святилище) Чейбсен, лежавшую в провинции Ганьсу, в пяти днях пути от озера Кукунор. Выступили в дальнейший путь в начале июня, а 20 июня поднялись на горы Ганьсу, составляющие часть обширной горной системы Наньшань.
В горах Ганьсу и на плато, отстоящих от Алашаньской пустыни всего на 40 км, природа имела совершенно иной облик. Прохладный, очень влажный климат, черноземная почва, богатейшая травянистая растительность на плато и в долинах и густые леса на горных склонах — все составляло резкий контраст с недавно покинутой пустыней. Здесь в изобилии водились разнообразные звери и птицы, так что коллекции экспедиции быстро пополнялись. Однако сохранить коллекции было очень трудно из-за большой сырости.
Испытав многочисленные приключения, караван достиг кумирни Чейбсен, где путешественники смогли разобрать и просушить собранные коллекции. Неделя ушла на подготовку к дальнейшим исследованиям. Изучив окружающие горы, отряд Пржевальского 23 сентября двинулся к озеру Кукунор. Обследовав горы в бассейне верхнего течения реки Тэтунггол (Датунхэ), путешественники 12 октября вышли на Кукунорскую равнину, а через день разбили палатку на берегу озера Кукунор.
«Мечта моей жизни исполнилась, — писал Пржевальский. — Заветная цель экспедиции была достигнута. То, о чем недавно еще только мечталось, теперь превратилось уже в осуществленный факт. Правда, такой успех был куплен ценой многих тяжких испытаний, но теперь все пережитые невзгоды были забыты, и в полном восторге стояли мы с товарищем на берегу великого озера, любуясь на его чудные, темно-голубые волны…»[17]
Озеро Кукунор, к которому так стремился Пржевальский, — самое большое бессточное озеро Центральной Азии. По современным данным, его длина — 105 км, а ширина — до 65 км. Площадь его около 4,2 тыс. кв. км, наибольшая глубина — 38 м. В озеро впадают 23 реки. Расположено оно на высоте 3205 м; занимает центральную часть Кукунорской равнины, лежащей между горами Циншилин на северо-востоке и Кукунор на юго-западе, в пределах горной системы Наньшань.
В сравнительно узком пространстве между горами расстилаются горные степи. Весь ландшафт резко отличался от ганьсуйского. Постоянные дожди и снега сменились ясной осенней погодой. Изменился растительный и животный мир. В степях близ Кукунора встретились новые виды птиц и млекопитающих, свойственные уже тибетским пустыням.
Самым замечательным животным кукунорских степей Пржевальский считал кианга. Это географическая форма (подвид) кулана, некогда широко распространенного в пустынях и полупустынях Передней, Средней и Центральной Азии. Животное это совмещает в себе внешние черты лошади и осла. В отличие от кулана кианг несколько выше (в холке около 140 см), спина и бока у него не песчаного цвета, а коричневатые, нижняя часть светлая; обитает в степях и полупустынях Тибетского нагорья. По кручам и ущельям кианги лазают не хуже диких коз. Численность их, как и куланов быстро сокращается. Местное население охотится за ними ради мяса и кожи. (В описаниях путешествий Пржевальский называет киангов по-монгольски хуланами.)
Около двух недель изучал Пржевальский озеро Кукунор и его окрестности. Перевалив через Кукунорский хребет, экспедиция спустилась в восточную часть обширной котловины Цайдам. Цайдамская котловина, обрамленная с севера и юга цепями хребтов Куньлуня, лежит на высоте 2700 3000 м. Ландшафт котловины пустынный, напоминающий пустыню Алашань. Много солончаков, бессточных озер и болот. Климат в Цайдаме теплее, чем на Кукунорской равнине, поскольку высота здесь меньше.
Живут здесь, как и на Кукунорской равнине, монголы и тангуты. Монголы называют тангутами всех тибетцев. Пржевальский применил этот этнографический термин для обозначения тибетских племен Северо-Восточного Тибета, Кукунора и Ганьсу. Внешне тангуты резко отличаются и от китайцев, и от монголов и, по мнению Пржевальского, больше всего напоминают цыган.
Во второй половине ноября, наняв проводника в Лхасу, экспедиция тронулась на юго-запад, через соляные болота Цайдама к хребту Бурхан-Будда (один из хребтов системы Куньлуня).
Хребет Бурхан-Будда резко возвышается над равнинами Цайдама, отделяя их от высоких плато и нагорий Тибета. Из-за большой сухости климата хребет, несмотря на большую абсолютную высоту (4500 — 5000 м), не имеет вечных снегов, каменист, бесплоден.
