Андрей Бильжо - Заметки авиапассажира. 37 рейсов с комментариями и рисунками автора
Андрей Бильжо - Заметки авиапассажира. 37 рейсов с комментариями и рисунками автора краткое содержание
Андрей Бильжо
Заметки авиапассажира. 37 рейсов с комментариями и рисунками автора
Ответственный редактор Юлия Потемкина
Редактор Ольга Свитова
Дизайн и верстка Дмитрий Черногаев, Андрей Бондаренко
Корректоры Юлия Молокова, Наталья Витько
ООО «Манн, Иванов и Фербер»
mann-ivanov-ferber.ru
© Андрей Бильжо, 2014
© Макет и оформление Андрей Бондаренко, Дмитрий Черногаев, 2014
© ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2014
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
Правовую поддержку издательства обеспечивает юридическая фирма “Вегас-Лекс”.
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ( www.litres.ru)
* * *Регистрация
В самолетах я очень люблю писать в своих записных книжечках. Так я не теряю время, а как бы приобретаю его. Поэтому все это практически написано на маленьких откидных столиках высоко в небе над землей.
Вот я и решил собрать вместе все эти заметки. Пускай будет типа продолжение “Заметок пассажира”, тем более что многие истории, обозначенные штрихом в первой книге, в этой расцветут, и, наоборот, важные штрихи к историям из первой книги появятся во второй. И потом, “Заметки пассажира” – это поезд и железная дорога. А “Заметки авиапассажира” – это самолет и небо.
Я позволил себе в этой книге чуть-чуть изменить некоторые фамилии ее героев. Это мои друзья, которых я люблю. Больше того – возможно, как бывший психиатр, – я стараюсь не замечать в тех, с кем общаюсь, недостатков, с лихвой обладая ими сам. Фамилии я изменил только с одной целью: быть более свободным в мелочах, которые описываю и которые все помнят по-разному. Да и не мелочи тоже все помнят по-разному. Я хотел защитить себя от дружеских наездов, мол: “Старик, что-то ты приврал…” – “Ну, приврал. Так это же не про тебя. Фамилия-то другая. Видишь?..” Впрочем, некоторые фамилии остались неизмененными. Почему? Сам не знаю. Как-то так легло. И вообще неважно, какую фамилию носит герой.
Вот, собственно, и все, что я хотел “зарегистрировать”.
Советую взять эту книгу с собой в самолет и забыть ее в кармашке впереди стоящего кресла. В нем обычно лежит много всякой ерунды, включая гигиенические пакеты. Никогда не видел, чтобы кого-нибудь в самолете тошнило. К счастью. Или к несчастью. Потому что если увидел бы, то с удовольствием описал в этой книге.
01 Вова, сын летчика
Я никогда не хотел быть летчиком. Моряком – да, но не летчиком. Не знаю почему. Отец моего школьного друга Володи Горбоносова был летчиком. Он летал на Кубу, в Америку и даже в Японию. А в конце 60-х это было очень круто. Звали его Николай Никитич.
У Вовы была привезенная папой из США фантастическая куртка. Такой я не видел даже потом ни в одной стране мира. Куртка была ярко-зеленая, стеганая, на красной – нет, на малиновой – подкладке. Такой получался Понтий Пилат из еще не прочитанного и не изданного “Мастера и Маргариты”. Казалось, Вова попал в пасть крокодила. Куртка была Вове сильно велика, но это было неважно. Такой цвет и сегодня, в нынешнем, пестром мире, привлек бы внимание, а тогда в сером мире, на фоне серых пятиэтажек Вова выглядел как светофор. Ярче даже оранжевых курток, которых у дорожных рабочих в ту пору еще не было.
Еще у Вовы были джинсы Levis.
“Я надену джинсы Levis, майку фирмы Adidas, и тогда, ты не поверишь, мне любая девка даст”. Ощущение, что это я тогда сочинил. Но если появятся другие авторы, я не против – бороться за свои авторские права я не буду.
Еще у Вовы был стерео– (!) магнитофон (!) японский (!), с двумя колонками (!), и назывался он Аkai (!). Колонки и магнитофон стояли закрытыми целлофановыми чехлами, чтобы не пылились. Они были украшением малогабаритной двухкомнатной квартиры. Еще у Вовы было много больших перламутровых раковин. Они стояли везде и на всем. И на колонках магнитофона тоже.
Я собирал значки, и Вова однажды подарил мне такой, который давали очень крутым летчикам за долгие и важные перелеты. Значок я сохранил. Это такая серая медалька: металлический кружок, висевший на серых аэрофлотовских крылышках. На медальке изображен самолет, сверху, над самолетом, написано “Москва – Токио”, снизу, под самолетом, – “Аэрофлот”. А на обратной стороне медальки – пять олимпийских колец и надпись “В память полета на XVIII Олимпийские игры 1964 год”.
Николай Никитич вел свой воздушный корабль даже с Леонидом Ильичом Брежневым на борту. В общем, Вовин папа был настоящим летчиком.
Вова рассказывал, что его папа никак не мог привыкнуть к смене часовых поясов и по ночам часто разогревал себе щи и громко ел их.
А еще он, возвращаясь после длительного полета поздно ночью и слегка “под мухой” (летчик “под мухой”!), раздевался до трусов в маленькой прихожей, чтобы никого не будить. И, стоя в центре проходной комнаты своей двушки, где все давно уже спали, командовал: “Всем спать!”
Я хорошо запомнил эти Вовины рассказы.
Наверное, я все-таки завидовал Вовиному папе. И Вове тоже. Но летчиком я быть не хотел. Архитектором, врачом, моряком – да, а летчиком – нет. А Вова летчиком стал. Сразу. И я несколько раз видел его в форме. И потом, уже сильно потом, когда я много начал летать в разные точки земного шара, я внимательно слушал и сейчас слушаю фамилию командира корабля. Все жду, когда скажут: “Командир корабля Владимир Николаевич Горбоносов приветствует пассажиров”. И тогда я передал бы ему записку через стюардессу, что, мол, Вова, я, Андрей Бильжо, сижу в твоем самолете. И Вова тогда вышел бы ко мне в салон в своей летной форме и пригласил бы меня в кабину своего авиалайнера. И я увидел бы землю не через круглый иллюминатор, как все, а так, как ее все время видят летчики.
Но Вова не управляет самолетами, в которых я летаю. Он, наверное, в каких-то других небесах… А я продолжаю ждать, когда он появится.
Впрочем, однажды – да нет, дважды – я сидел за штурвалом самолета, но это уже следующий рейс.
02 Как я неувидел Деда Мороза
Мой друг уже не из школьного прошлого, а из сегодняшнего настоящего, тоже Вова, но Громовольский, – человек очень увлекающийся. Однажды увлекся вождением самолета. Надо сказать, что до этого Вова во времена застоя от нечего делать учил японский язык и достиг в этом довольно больших, но в то время ненужных успехов. Учился Вова тогда, между прочим, в Физтехе. Эти штрихи к его портрету подчеркивают безусловную Вовину целеустремленность. И я даже сказал бы упертость – в хорошем смысле этого слова. Вова, если не во всем, то во многом, пытался дойти и доходил до самой сути. Вождение самолетов, конечно, не стало исключением. Обычно Вова рассказывал красиво и романтично о том, какие бывают облака и как они называются. А потом как-то он позвонил мне и спросил, был ли я когда-нибудь в Великом Устюге.
Я сказал, что нет и что давно хочу там побывать. “Ну вот и отлично, – обрадовался Вова. – Первого мая полетишь туда со мной?”
Драматург, режиссер и телеведущая Дуня Смирнова обладает способностью четко и лаконично формулировать свои мысли, которые, в свою очередь, являются результатом довольно тонких наблюдений. Как-то Дуня заметила: “У Бильжо низкий порог отказа…” Сказала как отрезала.
Почему я, будучи психиатром и зная про себя много, не мог понять такой простой вещи, от которой не раз страдал и оказывался в идиотских ситуациях?! Вот и сейчас я не смог отказать Вове и согласился с ним лететь. В глубине души, конечно, надеясь, что полет не состоится.
Утром 1 мая 2002 года я прибыл в аэропорт “Мячково”. Все участники экспедиции находились в приподнятом настроении с элементами эйфории, явно произрастающей из чувства страха. Вова был серьезен. Ведь он будет за штурвалом. Слава богу, с инструктором. Мы несколько часов томились в ожидании разрешения на вылет. И когда я уже надеялся на то, что мы не полетим, и тайно радовался этому, – разрешение дали.
“Сань, давай с нами. Ты в Великом Устюге был?” – это наш инструктор спрашивает другого летчика. “Нет, – отвечает Саня в тренировочных штанах и домашних тапочках без задников. – Да у меня и вещей с собой никаких нет, и вечером в гости надо идти с женой”. – “Да ладно… Щетку зубную там купишь. Полетели”. Саня набирает по мобильному номер: “Тань, тут такие дела, короче, я должен лететь в Великий Устюг. В гости одна сходи. Буду дня через два-три. Ну, давай, целую”. – “Серега, а ты? Бери Зинку”. (Зинка – жена Сереги, стоит тут же, рядом.) Серега – бортмеханик. “Полетели!” – “А че? Полетели”.
