Василий Гузик - Не выходя из боя
Но билетерша, стоявшая у дверей, развела виновато руками:
— Только что кончились.
Однако огорчение быстро прошло. Рядом с Таней оказался внимательный и предупредительный мужчина. Когда они уселись, он протянул программу, улыбнулся и сказал, четко и старательно выговаривая слова:
— Пожалуйста, посмотрите. Я уже прочел.
Таня благодарно кивнула и вместе с матерью склонилась над длинным узким листком плотной глянцевой бумаги.
Зазвучала музыка. Раздвинулся занавес. Балерина, танцевавшая партию Жизели, сразу приковала к себе внимание Тани своей грациозностью, хрупкостью, нежностью. Они не были знакомы. Но каждый раз, встречая на улице эту тоненькую, с глазами-озерами и опущенными длинными ресницами девушку, Таня здоровалась с ней. Услышав приветствие, она поднимала голову и, застенчиво улыбнувшись, отвечала певучим и тихим голосом:
— Здравствуйте!
Фамилия танцовщика, исполнявшего роль Альберта, тоже не сходила с афиш. Совсем молодой и не так давно появившийся в городе, он был уже заслуженным. Газеты писали про него, что он образец балетного кавалера, его поддержки точны и изящны, что он воплощение галантности, благородства и грации.
И сегодня артист необычайно хорош. Уже первое появление Альберта, который торопливо пробирался к дому Жизели, закутанный в плащ, несло с собой ощущение едва уловимой волнующей тайны.
Как ни увлечена была Таня спектаклем, а все-таки не могла не заметить взглядов, которые искоса бросал на нее сосед. Они не были назойливыми и не раздражали. Скорее наоборот — робко-почтительные.
Таня была уже замужем, и счастливо. Но через год после свадьбы муж попал в автомобильную катастрофу. С тех пор Таня редко кого из мужчин удостаивала вниманием. А над объяснениями в любви, в которых не было недостатка, откровенно смеялась. Но вера в то, что еще придет к ней ее настоящая любовь, не гасла.
Таня тоже поглядывала на соседа. Его лицо привлекало. Про такие лица говорят: волевое, энергичное. Серые внимательные глаза, прямой, с еле приметной горбинкой нос, крупный, твердый, красиво очерченный рот, глубоко раздвоенный широкий подбородок и аккуратный пробор. Отлично сшитый костюм, галстук.
Во время антракта сосед сказал, обращаясь сразу и к Надежде Михайловне и к Тане:
— Представьте себе, я никак не ожидал, что в Куйбышеве такой превосходный балет. Кстати, я в Большом театре видел в роли Альберта Кирилла Сергеева.
— Сергеев? — у Тани заблестели глаза. — Сколько раз была в Москве и ни разу не удалось попасть на «Жизель».
Мужчина рассмеялся.
— Это несложно. Будете в Москве, позвоните. И попадете на любой спектакль, в любой театр.
Он попросил у Тани записную книжку, записал номер телефона и незаметно для Надежды Михайловны вернул книжку.
Потом, извинившись, представился:
— Макс Питнер.
Надежда Михайловна и Таня назвали себя.
— Если вы не возражаете, мы слегка прогуляемся по театру. Я не успел его посмотреть.
Прогуливаясь по фойе, он буквально засыпал женщин именами крупнейших столичных и ленинградских артистов, с которыми если не был знаком лично, то игру их смотрел и знал очень хорошо. Оказывается, он почти свой человек и в Малом, и на Таганке, и на Малой Бронной, и в театре сатиры.
Второе действие они смотрели уже как добрые знакомые, при наиболее удачных па и поддержках встречались взглядами. Печальная история, рассказанная языком балета, казалось, размягчила и растрогала всех троих. Предупредительно подав в раздевалке пальто сначала матери, потом дочери, попросив разрешения проводить их, Питнер долго шел молча.
«Какой интересный человек, — думала о нем Таня. — К искусству близок. Хорошо воспитан. Совсем не назойлив. Другой сейчас бы болтал без передышки, чтобы понравиться. А он молчит. Значит, переживает балет. Интересно, кто он по специальности?»
Задумавшись, Таня не расслышала, что сказал Питнер. Надежда Михайловна даже сделала замечание:
— Таня, по-моему, это не очень вежливо.
— Что, мамочка?
— Товарищ Питнер спрашивает, не могли бы мы ему показать город. Он впервые в Куйбышеве.
— Конечно, можно. Завтра же воскресенье.
Таня вернулась домой в приподнятом настроении. Но когда во время позднего ужина заговорили о новом знакомом, мать заметила, что Питнер, судя по произношению, иностранец.
— Я думаю, что он из Прибалтики, — ответила задумчиво Таня. — А тебе он не понравился?
— Мне не понравилось, что он тайком дал тебе свой телефон. Вырви и выкинь этот листок.
— Нет, мама, так нельзя. Ты слишком подозрительная, и мне кажется, он понял, что ты отнеслась к нему с недоверием.
2
— Между тем, Татьяна Павловна, я прирожденный турист. Люблю новые города, новые реки, новых друзей. Кстати, когда я ехал сюда, посмотрел кое-какую литературу о Самаре. У вас здесь, оказывается, жил молодой Ленин. Удивительно!
В разговор вмешался шофер такси:
— Почему удивительно? Нам кажется, иного и быть не могло. Если бы он не у нас жил, то мы, пожалуй, и обиделись бы.
И странное дело, Таня с удивлением заметила, как растерялся от этой колкости Питнер, как беззвучно пошевелил губами и смолк.
Только через несколько минут он обрел равновесие и привычный независимый и слегка снисходительный тон.
— Когда-то, до революции, Самару называли русским Чикаго. Ну а сейчас она не утеряла эту славу?
— Ну что вы, Макс. Девятый город страны по населению. И по промышленности не многим уступает.
— Что вы говорите? А я думал, для вашего города гораздо характернее культура. Опера, драма, строящийся Дворец спорта, пединститут, набережная.
— Да мы ведь еще не были в новых районах. А они выросли в ходе войны и после. Но и в старых кое-что есть. Я вам показывала завод «Автотрактородеталь», станкостроительный. Их ведь знают в десятках стран.
Легкая гололедица покрывала шоссе. И, когда въехали в один из крупных заводских районов города и Таня стала говорить о том, что здесь совсем еще недавно был пустырь и росли дикие яблони, Макс попросил водителя быть осторожнее и сбавить скорость.
— Гололед не тетка.
Таня рассмеялась. Остряк, однако, этот москвич. Умеет переиначивать пословицы.
Туристский маршрут их оказался короче, чем она предполагала.
— Тут есть где-нибудь поблизости ресторан? — спросил Питнер.
Таня покачала головой:
— Я редко бываю в этом районе, не знаю.
Таксист знал все. Подвез к ресторану.
— Здесь неплохо кормят и довольно уютно.
