В. Редер - Пещера Лейхтвейса. Том третий
Даже на меня этот блестящий праздник произвел сильное впечатление. После того как муж потанцевал со мною, он оставил меня на попечение своего друга, потому что заметил короля и должен был подойти к нему. Моя красота обратила всеобщее внимание, и я все время была окружена роем поклонников. Я переходила из рук в руки, я, не переставая, танцевала. Ах, я была так молода! Несмотря на боль при мысли о близкой разлуке, а может быть, именно поэтому, мне было как-то особенно весело. Быть может, невольно хотелось хоть на несколько часов забыть близящееся горе.
Вдруг высокая, стройная фигура в костюме рыцаря подошла ко мне. Не говоря ни слова, она нагнулась ко мне и пригласила танцевать. В этот момент я вспомнила, что Кампфгаузен рассказал мне, что один из любимейших его друзей на этом балу будет в костюме рыцаря, и я теперь нисколько не сомневалась, что эта маска — именно друг моего мужа. Я позволила рыцарю обнять себя, и мы понеслись по паркету под ласкающие звуки веселого вальса. Но танец становился все безумнее: рыцарь, казалось, вдруг исполнился демонической радости и решил танцевать со мной до последнего моего вздоха, до тех пор, пока сердце мое будет биться в груди.
— Остановитесь, — просила я, — проводите меня на место, я едва дышу, и у меня голова кружится.
Наконец бронированные руки рыцаря оставили меня, и я, пошатнувшись, упала на стул.
Когда я открыла глаза, я была уже не в танцевальном зале, в котором упала в обморок, но в маленькой комнате, прилегавшей к нему. Через некоторое время я опять пришла в себя. Хотя я и чувствовала еще некоторую слабость и общую усталость, но мне очень хотелось опять вернуться в общество, хотелось опять двигаться, говорить; конечно, я не собиралась уже танцевать в такой тесной толпе. Я ждала, что рыцарь попросит извинения за свое нелепое, буйное поведение, которое довело меня до потери сознания, и снова проводит меня в танцевальный зал. Действительно, он нагнулся ко мне, как будто хотел справиться о моем состоянии, и прошептал несколько слов. Затем он медленно поднял наличник своего шлема. Сухощавое, бледно-желтое, обрамленное черною с проседью бородою лицо показалось из-под железной маски.
Я не верила своим глазам. Внезапный страх парализовал мои нервы, и я почувствовала себя близкой ко второму обмороку. Мне казалось, я лишусь рассудка при виде этих ввалившихся ужасных черт лица, которые, к сожалению, были мне слишком хорошо знакомы. Я хотела кричать, но не могла произнести ни звука, я сидела окаменелая, обессиленная, откинувшись на стул.
Передо мною стоял демон моей жизни — Цезаре Галлоне.
Глава 121
МЕСТЬ ГАЛЛОНЕ
Его глаза — эти страшные глаза, которых я так боялась, которые мне столь часто приносили несчастье, — уставились на меня с тем же самым гипнотизирующим взглядом, которому я раньше всегда была покорна, и прежде, чем я могла подняться со стула, прежде, чем я могла убежать, прежде, чем возможно было позвать на помощь, он крикнул мне:
— Спи, спи! Послушай меня!
Но на этот раз действие не было так непосредственно, как это бывало раньше, потому что прошло уже слишком много времени с тех пор как несчастный итальянец в последний раз гипнотизировал меня.
Я поднялась, направилась к двери, но Галлоне бросился за мной. Он схватил меня за руки, и, как только я почувствовала его прикосновение, я содрогнулась, и снова мне показалось, что кровь остановилась в моих жилах и что железная печать была наложена на мой мозг. Он медленно проводил руками над моими плечами и над лицом, остановил свои пальцы паука над моим лбом и снова стал водить ими по всему моему туловищу.
— Спи, спи и слушай мое повеление, спи, говорю тебе, Аделина, я твой господин и учитель.
Мои глаза медленно закрывались. Я была расслаблена, разбита силой его воли. Я слышала, что он говорил мне, но все же не могла сбросить с себя свинцовую тяжесть, я сознавала, что не должна исполнить того, что он мне приказывал, и все же я чувствовала, точно неожиданно острым резцом вырезывались в моей памяти его слова.
— Она спит! — воскликнул он насмешливо и в то же время торжествующе. — Да, я еще не потерял своей власти над ней, это очень хорошо. Пока живешь, нужно всегда надеяться, что никогда не поздно вернуть потерянное. Да, моя дорогая певунья, теперь ты вновь в моей власти, теперь ты должна следовать за мной всюду, куда я тебя поведу, и ты должна служить той цели, для которой я пожелаю тебя использовать. Ты слышишь меня, Аделина Барберини? — ответь мне.
— Я слышу, — глухо проговорила я.
— Хорошо, я приказываю тебе, чтобы ты не забыла того, что я теперь тебе скажу, чтобы ты вспомнила все это в назначенное время и исполнила. Теперь одиннадцать часов, — продолжал этот ужасный, демонический человек, — около полуночи ты с твоим супругом оставишь бал, ты попросишь его сделать это и уйдешь без него, если он не захочет сопровождать тебя, ты уйдешь без него, Аделина, я хочу этого, я приказываю это! Как только ты придешь домой, сложи необходимые платья, нужные для непродолжительного путешествия, и запасись деньгами в таком количестве, которое ты сможешь достать. Смотри, не забудь про деньги — я хочу, чтобы ты не забыла про них. Потом осторожно выйди из дому, садись в коляску, которая будет ожидать тебя в конце твоей улицы, и поезжай в ней к Бранденбургским воротам. Там прикажи кучеру остановиться, сама же останься в коляске и спокойно, не говоря ни слова, жди до тех пор, пока я приду и сяду с тобой. Я хочу, чтобы ты буквально исполнила мое приказание, слышишь, Аделина, я хочу, я хочу этого!
Это ужасное «я хочу этого» глубоко проникло мне в душу.
— Теперь вернись в зал, пробудись, забудь все, что теперь с тобой случилось, но с тем, чтобы около двенадцати часов снова вспомнить все.
Он подул на мое лицо, я вздрогнула, зашаталась — и открыла глаза. Я была в комнате одна. О, Боже мой, я не могла вспомнить, каким образом я очутилась здесь; я чувствовала себя так, точно со мной должно было произойти нечто необычайное, как будто я только что в этой комнате с кем-то говорила, но кто был этот «кто-то», я не могла вспомнить. Мне нужно было слишком сильно напрячь свой мозг для этого, а я была совершенно обессилена. Потом я почувствовала сильнейшее желание вернуться в зал, словно какая-то невидимая сила гнала меня из маленького кабинета опять в общество веселых людей, которые под звуки музыки танцевали менуэт.
Я протиснулась через толпу масок и принялась искать моего мужа. Наконец я нашла его: он также искал меня. Мы вместе вошли в буфет. Андреас спросил меня, не желаю ли я подкрепиться. Я попросила у него стакан шампанского, но от еды окончательно отказалась. Мы выпили вместе бутылку шампанского, весело поболтали и даже чокнулись. Но вдруг стакан в руках моего мужа разбился, и осколки упали к нашим ногам.
