Юрий Пшонкин - Пленник волчьей стаи
Волчица снова завозилась, пытаясь вытянуть, выдернуть лапу из капкана, но пронзительная боль утихомирила ее. «Помоги мне...» — стонала белая пленница.
Черная спина не шелохнулся. Он знал: «кости» этих коварных «челюстей», которые держат подругу, не по зубам ни ему, ни ей. Он знал: когда придет Большой Свет, сюда придет человек с гремящей палкой, из которой вылетают страшные горячие клыки... Он знал, но не уходил.
«Почему ты стоишь? Помоги мне! Освободи!» — стонала подруга.
Издалека послышался вой Бесхвостого. Черная спина замер: «глаза стаи» разыскивал его.
«Почему ты не даешь свой голос собрату? Бесхвостый ищет тебя! — проворчала волчица. — Отзовись. Пусть стая придет сюда и освободит меня»,— требовала она.
«На мой голос придут человеки. Они недалеко, сторожат рогатых и их детенышей. Я знаю. Они придут сюда и приведут собак. Горячие клыки человеков достанут нас, и мы уйдем тропой смерти»,— ответил Черная спина.
«Они все равно придут к нам, когда наступит Большой Свет. Зови сюда стаю, пока стоит Бледный Свет. Созывай братьев на помощь!» — не унималась волчица. Страх и отчаяние заглушали боль.
Черная спина молчал. Он слушал. Его чуткие уши поймали перестук рогов, тревожное хорканье самок рогатых, голоса человеков. Он понял: охранители рогатых тоже услышали голос Бесхвостого. Услышали они голоса и других волков, откликавшихся на призыв Бесхвостого.
«Спеши к братьям, если боишься звать их сюда. Зови их!» — приказывала волчица. Она яростно дернулась, но тут же присмирела — капкан, словно и в самом деле это были живые челюсти, еще сильнее сдавил раздробленную лапу.
«Ты забыла закон стаи! — заворчал супруг.— «Челюсти» человеков пустили твою кровь. Ты пахнешь кровью! Стая разорвет тебя, и я не смогу помешать ей. Ты знаешь...»
Волчица сникла. Да, супруг прав: чужая кровь мутит головы волкам, делает их беспощадными даже к собратьям. Запах крови для волка дороже мяса... Она лизнула горящую лапу, и у нее самой помутилось в голове от запаха собственной крови...
А рядом стоял вожак стаи, ее супруг. Он вглядывался туда, откуда долетали голоса человеков. «Спаси меня, спаси»,—заскулила волчица.
Черная спина снова обнюхал цепь, капкан, затем волчицу. Запах крови, шедший от захваченной железом лапы супруги, сдерживал дыхание, и он с трудом подавил в себе вожделенное желание вонзить свои зубы в лапу.
* * *В эту ночь стадо охраняли Вувун и Атувье. Они слышали «переговоры» волков. Вувун еще плохо знал язык хвостатых, зато Атувье все понял... «Волки ищут вожака. Зачем? — встревожился бывший пленник волчьей стаи.— Ой-е, а вдруг Вожак... где-то рядом? Может, у этой стаи «глаза стаи» — Вожак?» Атувье остановился, откинул на спину малахай: Да, волки просили своего вожака дать голос. За время отела хвостатые еще не подходили так близко к стаду.
Голоса волков, тревожный лай собак стали пугать важенок оленят. Стадо встревожилось.
Подошел Вувун.
— Ты слышишь? Волки подошли,— сказал он, испуганно вглядываясь в ближнюю от них сопку.
— Стая зовет вожака,—пояснил Атувье.—Стая ищет вожака, но он почему-то молчит.
Вувун уважительно посмотрел на могучего товарища, поправил ремень винчестера.
— Ты хорошо понимаешь их язык,— похвалил он.— Вот бы мне научиться. Ты научишь меня?
Атувье смутился. Если бы Вувун знал, кто его самого выучил...
— В наших местах много волков. У нас много стариков, которые хорошо знают язык хвостатых.
Они разошлись и стали громко перекликаться, свистеть. Пусть хвостатые знают, что с оленями ходят люди.
Когда рассвело, первым на смену пришел Тайнав. По пути в стадо он уже успел проверить свой капкан. Не зря бегал — в капкан угодила росомаха. Тайнав проткнул ее копьем. Непривычно медленно, солидно подходил он к товарищам, перекинув через плечо добычу.
Вувун, завидев улыбающегося великого бегуна с копэй, громко приветствовал удачливого охотника:
— Тайнав, добрые духи помогли тебе! Смотри, какая копэй попалась в твой капкан. С удачей тебя!
Тайнав небрежно сбросил росомаху.
— Эти пакостницы совсем обнаглели. Одну ты уже убил, другую я. Теперь очередь за Атувье.
Атувье, лучше Вувуна и Тайнава знавший звериную жизнь, сказал, глядя на оскалившегося в предсмертной боли самца копэй:
— Создатель всего живого каждому определил его пищу.
Вувун огляделся и вдруг предложил:
— Атувье, твой капкан совсем недалеко. Пойдем посмотрим.
— Пошли,— согласился Атувье.
К стаду шел Чайвыма с сыном Ияйем — их сменщики.
...Атувье, у которого глаза были острее, чем у Вувуна, первым заметил волков у капкана.
— Эй, Вувун, в моем капкане тоже добыча,— тихо сказал он, обернувшись к шедшему за ним крепышу.
Прошли еще немного.
Вувун пригляделся, изготовил винчестер.
— Какомэй! Однако, два хвостатых в твоем капкане.— Глаза Вувуна засверкали, он рванулся было вперед, но Атувье придержал его за плечо:
— Вувун, Килькут мирно живет с хвостатыми. Если мы убьем... — он не договорил. Один из волков, с темной спиной, отделился от белого собрата. Тот рванулся за черноспинным, но тут же упал. Что-то знакомое почудилось Атувье... «Неужели там... Черная спина! — поразился он и решительно зашагал к капкану.— Какомэй! — прошептал он, не отрывая взгляда от убегавшего темноспинного.—Нет, это другой. Черная спина остался в той долине. Далеко до нее отсюда».
Темноспинный остановился. Он смотрел на подходивших к капкану человеков. Он узнал бывшего друга — человека.
До белой волчицы осталось недалеко. Та металась, выла и тявкала, из последних сил стараясь вырваться, освободиться от неумолимых челюстей. Она уже не чувствовала боли. Страх перед подходившими человеками разогнал боль.
