Юрий Гаврюченков - Кладоискатель и доспехи нацистов
– Сука ты, Рыжий! – выдохнул я. – Зачем?!
– Служба, – исторг Богунов из бочкообразного нутра. – Чтоб Родину любил!
Это были первые слова, которыми мы обменялись. При чем тут Родина, спрашивать было бессмысленно, и я ткнул Рыжему кулаком в пятачину. Тут же он своим копытом сорок третьего размера припечатал меня к стене, а его кувалда сбила рядом с моей головой штукатурку, заставив содрогнуться стену дореволюционной постройки. Я юлой вывернулся из-под его плеча. Богунов попытался зацепить меня левым хуком, но безуспешно. С разбитых костяшек на лету срывались брызги крови. Я пригнулся, пропуская следующий удар, и саданул по скуле. Башка Рыжего мотнулась, он на автомате отвесил мне прямой в челюсть. Я отскочил. В воздухе мелькнул шнурованный сапог «Мартине», и я снова шмякнулся о стену. Парадняк гудел, как пасхальный колокол. Куда-то вверх с визгом и скрежетом пополз лифт, вызванный чьей-то отважной рукой.
Я снова уклонился, разбил Богунову губы неумелым ударом кулака, повторил испытанный маневр с ложным отходом и вломил по переносице. Воздействие это произвело крайне незначительное. Отшибить Рыжему кукушку не получалось. Он опять выметнул фирменное копыто, и мне вновь пришлось таранить стену. Я принужденно выдохнул. Пока спасали протекторы. Без Доспехов он бы меня давно уже размазал по твердой поверхности. Или гораздо раньше рассек, как лесничего. – Получай!
Я двинул противнику по физиономии, успел прикрыться от встречного удара. Ладонь жестко шлепнула по волосам. Я ринулся вдоль стены, избегая контратаки. Оба уха горели огнем. Я развернулся, зажав Рыжего в угол. За спиной у меня снова было свободное пространство и место для маневра.
Открылись двери лифта. В желтом свете испуганно блеснули очки. Какая-то тетка с открытым ртом в панике давила на кнопки, пытаясь немедленно уехать назад. И правильно. Стать участником битвы терминаторов у нее здоровья не хватило бы. Это все равно что оказаться между молотом и наковальней – Рыжим и мной. Вова меня плющил, а я не сдавался.
Двери захлопнулись. Я отступал. Вова пер на меня, норовя загасить. Силы у нас, впрочем, были на исходе. Меня шатало, Вову тоже. Мы обменялись ударами. Во рту появился противный соленый привкус. Воздуха не хватало. Рыжий снова надвинулся на меня. Я подскочил и обеими ногами ударил его в колени. Вес Доспехов Чистоты не позволил мне прыгнуть выше. Ходули Рыжего унеслись назад, сам он резко клюнул носом.
С размаху мы треснулись лбами. Из глаз полетели искры. Одновременно рухнули на пол. Я успел встать на колени первым и с ходу зарядил Вовану по гыче. Попал в висок. Рыжий упал и больше не поднимался.
Я тяжело плюхнулся на задницу, запаленно дыша широко открытым ртом. Тошнило, кружилась голова. Я был счастлив, что мне удалось вырубить Богунова. Теперь надо было привести его в полностью обездвиженное состояние и сдать подручным Димона. Пусть упрячут в застенки. Я перевернулся, встал на карачки и пополз к мечу, чтобы срезать с себя портупею и ее ремнями спеленать Рыжего. Без необходимости я не хотел убивать Вована. Лишний криминал ни к чему, да и справедливости ради засадному древолазу не мешало бы провести остаток жизни в тюрьме. Где-нибудь в озерном остроге Вологодской губернии. Смерть будет слишком легким наказанием за гибель моих друзей и близких.
Словно понимая, что его ждет, Рыжий задвигался на каменном полу и начал подниматься. Я был слишком далеко, чтобы его остановить. Вова встал и, цепляясь за стену, двинулся к выходу. Я дотянулся до рукояти меча и побрел за ним. На мгновение парадное озарилось дневным светом. Гулко хлопнула дверь. Рыжий вылез на улицу. Я смело последовал за ним. Ноги заплетались. Во дворе я попытался настичь его, но Вован сумел разогнаться. Он все быстрее перебирал ногами, и расстояние между нами стало увеличиваться. Мы бежали, пугая редких прохожих. Вспорхнула стайка оказавшейся на пути молодежи. Я узнал дворовых гопников. Они дали стрекача. В иссеченной куртке и с мечом в руке я представлял, должно быть, исключительно мудацкое зрелище.
Рыжему удалось удрать. Атлетическая мощь позволила ему реализовать скрытые резервы, а у меня таковых не было. Ярость улетучилась вместе с силами, и я побрел домой.
– Что с тобой? – воскликнула Маринка, увидев мое разбитое лицо.
– Подрался, – ответил я, разглядывая себя в зеркало. Повреждения были обширными. Махаться с Рыжим – это себя не любить, помню по детству.
Ответ Маринку не удовлетворил. Иссеченная куртка и мечи, брошенные мною в прихожей, наводили на совсем иные мысли. Кроме того, за пояс у меня был заткнут нож засадного древолаза – кованый пласторез с длинным, загнутым внутрь лезвием крайне устрашающего вида. По всему выходило, что я не с гопниками сражался.
– Это были «светлые братья»? – гордясь своей проницательностью, спросила жена.
– Именно. – Я умыл разбитую рожу и, шипя от боли, осторожно вытерся. Полотенце покрылось розоватыми пятнами.
Свет мой зеркальце доложило неприятную правду – морду мне Богунов набил качественно. Треснувшие губы, расквашенный нос, шишак на скуле… Если следы битвы в самом деле служат украшением мужчины, то я мог получить Гран-при на конкурсе красоты. Надеюсь, Рыжему я воздал сторицей.
– Сколько их было? – не унималась Маринка.
– Один, – сказал я правду, – но зато какой!
– Ты его?..
– Обратил в бегство, – закончил я, вызвав беззвучный вздох облегчения. Жену тоже можно было понять – переживает.
– Вы скоро доиграетесь, Илья.
Я посмотрел на подошедшую сзади тещу. Валерия Львовна неодобрительно разглядывала мой фейс, поджав губы.
Я вдруг понял, что мой лимит доверия исчерпан.
– Какие у вас дальнейшие планы, Илья? – теща явно нарывалась на скандал. – Я не говорю о совместных с моей дочерью, а относительно вас лично.
Причем лимит не ограничивался этим домом, а распространялся на весь город.
– Я уеду, – мне больше ничего не оставалось. – Подожду, пока все уляжется, а потом вернусь.
Все уезжали, а я чем хуже? Укачу на Мертвое озеро, составлю компанию Боре.
– Верное решение, – сказала теща. – Вам действительно лучше оставить нас.
Я всегда выслушивал противную сторону, сколь бы противной она не была.
– А ты, дорогая, что скажешь? – смиренно вопросил я у Маринки.
– Милый, мама права, – мягко ответила супруга. Я отправился собирать манатки.
* * *Везде можно проехать, если не тревожиться об обратной дороге. Я не заботился о возвращении и пер напролом. Только поэтому, наверное, сумел пробиться к Мертвому озеру на машине.
Бори я не нашел ни на озере, ни у кургана. Он был здесь, но уехал. Вблизи раскопа, где стоял наш лагерь, я обнаружил свежее кострище и консервные банки с чистенькими этикетками. Под открытым небом они пролежали максимум двое суток. С компаньоном я разминулся. А жаль. Одному бедовать в этой глуши скучновато.
