Эрик Ардаган - Русский металл
— Ну, типа того, — ответил Кинжалов, выглядывая в иллюминатор.
Легкий бриз проделал в тумане просвет, сквозь который виднелась ледяная равнина. Белый простор терялся в густой дымке в сотнях футов впереди.
— Готов поспорить, что на том конце льдины есть берег, — предположил Кинжалов.
— И там нас ждет ларек с горячим кофе? — спросил Пилипенко, растирая озябшие руки.
— Ну да, в паре тысяч миль к югу отсюда. — Кинжалов посмотрел на друга. — У нас два варианта действий: остаться внутри уютной титановой «рыбы» или идти за помощью. В этом районе по-прежнему охотятся эскимосы, и поблизости наверняка есть их поселение… К сожалению, для пеших походов экипировка у нас не самая подходящая.
Пилипенко потянулся и зевнул.
— Лично мне уже надоело сидеть в этой консервной банке! Давай разомнемся и обследуем окрестности.
— Согласен, — кивнул Кинжалов.
Они в последний раз попытались связаться с «Нарвалом», потом выключили радиопередатчик и вылезли из люка на тринадцатиградусный мороз. Батискаф крепко сидел во льду. Впереди простиралась бесконечная белая равнина, и Кинжалов с Пилипенко трусцой направились к дальнему краю. Под ногами хрустел сухой скрипучий снег.
Морской лед был почти плоским, лишь кое-где поднимались невысокие торосы. Друзья отошли совсем недалеко, когда Пилипенко заметил слева маленькую пещеру, грубо вырезанную в глыбе льда.
— Похоже на дело рук человека… Может, внутри кто-нибудь оставил для нас пару меховых наушников?
Итальянец подошел к входу, опустился на колено и просунул голову внутрь. Кинжалов встал рядом и вдруг заметил на снегу чей-то след.
— Эл! — шепотом позвал он.
Пилипенко уже раздумал лезть в пещеру. В конце темного прохода она расширялась, образуя большую берлогу, в которой итальянец углядел клок белого меха, поднимающийся и опадающий в такт медленному дыханию. Белый медведь пробудился от зимней спячки и теперь просто зашел в старое логово, чтобы немного вздремнуть. Характер этих гигантов отличается полной непредсказуемостью, и голодный зверь вполне мог напасть.
Пилипенко мгновенно оценил опасность и молча вылез из пещеры. Одними губами он прошептал Кинжалову слово «медведь» и повлек друга прочь, стараясь ступать как можно тише. Когда они отошли на достаточное расстояние, Пилипенко замедлил шаг, и краски понемногу вернулись на его побледневшее лицо.
— Остается лишь надеяться, что здешние тюлени неторопливы и многочисленны, — ответил Пилипенко, кивнув в сторону находки.
— Да, не хотелось бы увидеть тебя в этой берлоге в качестве напольного коврика, — заметил Кинжалов, едва сдерживая смех.
Оба знали, что им угрожает серьезная опасность, и, удаляясь от моря, постоянно оглядывались назад.
Пещера с медведем исчезла в тумане, впереди проглянула темная скалистая полоска суши. У горизонта поднимались бурые и серые пятна хребтов и ущелий. Друзья находились у северного побережья островов Королевского географического общества, точнее, у острова Западный, как и предсказывал Кинжалов. Толстый лед, продрейфовавший по проливу Виктория, загромоздил весь берег, ширина ледяной полосы доходила до полумили. Замерзшее море и пустынный остров вызывали щемящее чувство одиночества.
Мужчины почти достигли берега, когда Кинжалов замер на месте. Пилипенко обернулся, заметил странное выражение его лица и прислушался. Издалека донесся треск, вслед за ним раздался глухой гул. По мере приближения источника звука шум нарастал.
— Похоже, корабль, — пробормотал Пилипенко.
— Ледокол…
— Неужели тот самый?
Пилипенко получил ответ на свой вопрос несколько минут спустя, когда в сотне ярдов от берега из тумана возник массивный нос «Отока». Разбрасывая во все стороны мелкие осколки, корабль шел через футовый лед, как сквозь пудинг. Ледокол будто почувствовал Кинжалова и Пилипенко: двигатели постепенно перешли на холостой ход, и посреди белой равнины судно замерло.
Кинжалов уставился на него, сжав кулаки. Он заметил, что нос ледокола смят, — очевидно, в результате сильного столкновения. Удар наверняка был нанесен недавно, поскольку краска на стальных пластинах обшивки отсутствовала, а железо не успело подвергнуться окислению. Частички ярко-бирюзовой краски на погнутом носу недвусмысленно свидетельствовали о том, какое именно судно протаранил ледокол.
— Они утопили «Нарвал»! — уверенно заявил Кинжалов.
Пришедший к тому же выводу Пилипенко согласно кивнул. Оба просто потеряли дар речи: их худшие подозрения подтвердились. «Нарвал» наверняка лежит на дне пролива Виктория, причем вместе со своей командой… Затем Пилипенко заметил кое-что не менее неприятное.
— Вряд ли «Нарвал» единственное судно, которое они протаранили. Погляди на обшивку возле клюза!
Внимательно осмотрев корпус, Кинжалов отметил светлую борозду, полученную в результате столкновения. Красная краска слезла, обнажив серую грунтовку, на которой виднелся белый прямоугольник.
— В прошлой жизни ледокол был серым военным судном?!
— Если быть точным, морским крейсером «Форд-54». Несколько недель назад в море Бофорта нам такой попался. Уцелевшие полярники с канадской дрейфующей станции дали сходное описание. Вон там явно проглядывает цифра пять.
— Немного серой краски, как на российских военных судах, — и вот тебе международный инцидент!
— Во время шторма он пронесся под развевающимся звездно-полосатым флагом сквозь станцию. Неудивительно, что ученых-полярников удалось ввести в заблуждение. Вопрос — зачем?
— Видишь ли, Ал, здесь тебе и рутений, и нефть, и газ. Наверное, Майкл Старк решил стать арктическим бароном, — пояснил Кинжалов. — И ему куда проще выиграть, очистив данный регион от американцев.
— Что ж, кроме тебя и меня, американцев здесь больше нет.
На палубу ледокола вышли трое мужчин в черных парках и направились к борту. Ничуть не колеблясь, они подняли автоматические винтовки «штайр», прицелились в Кинжалова и Пилипенко и открыли огонь.
78
В нескольких милях к северо-востоку по воде разносился стрекот. Затем подвесной мотор шлюпки зачихал, прохрипел в последний раз и затих. Люди на борту нервно переглянулись. Рулевой «Нарвала» поднял в воздух пустую десятигаллонную канистру и доложил:
— Горючего нет ни капли!
Капитан «Нарвала» ждал этого уже давно. Если бы они плыли одни, непременно добрались бы до берега. К сожалению, два «зодиака» с полным грузом сыграли роль плавучего якоря. Однако никому из команды и в голову не пришло бросить людей на произвол судьбы.
