Клайв Касслер - Огненный лед
— Вот это да! — ахнул Слэйд. — Где вы так научились?
— В детстве прогуливал школу и смотрел кино с Эрролом Флинном. Все целы?
— Пара синяков и царапин. Главное, на палубу «Железнобокого» враг так и не поднялся.
Остин с улыбкой похлопал парня по плечу и огляделся.
— Это еще что такое?
— Моторки.
Они подбежали к борту. Три пенных следа уходили во тьму. Команда разразилась радостными воплями, которые, правда, быстро стихли — враги снова открыли огонь. Теперь вместо несокрушимых бортов фрегата они стреляли по мачтам. Сверху посыпались щепки, обрывки парусов и снастей. Наблюдателям пришлось срочно спускаться с марса.
— Трусы! — завопил Слейд. — На абордаж взять не смогли — и хотят теперь изорвать снасти в клочья!
Остин взял его за руку.
— Ты что-то говорил про салют.
— Салют? Да, точно. На носу есть две пушки — старые, заряжаются с казенной части. Мы переделали их на калибр триста восемьдесят миллиметров и палим по утрам и на закате. Только они стреляют холостыми. Правда, как-то раз мы забыли вынуть заглушку и чуть не потопили полицейский катер.
— Но наши друзья не знают, что они стреляют холостыми.
— Да.
Остин быстро изложил свой план, и Слейд бросился к рулевому, что сообщить новый курс. Тот налег на штурвал, и фрегат медленно развернулся носом прямо к неприятельским моторкам.
Слейд собрал орудийный расчет, после чего они все вместе нырнули на пушечную палубу и побежали к носу. Одно из орудий быстро зарядили. Остин следил за перестроениями нападавших. Те как раз собирались предпринять еще одну попытку абордажа, но маневр «Железнобокого» их явно озадачил.
Остин хотел подойти как можно ближе. Расстояние таяло. Наконец моторки начали расходиться, и он крикнул:
— Давай!
Курт шагнул в сторону и заткнул уши.
Слейд дернул за шнур, орудия грохнули, и нос корабля заволокло дымом. Отдача швырнула пушки назад, однако прочные тросы держали надежно. Заглушки на этот раз не стали вынимать специально.
Блеф сработал. Нападавшие увидели, как черный силуэт атакующего фрегата затянуло пурпурным дымом, что-то просвистело в воздухе и в небо взметнулись два фонтана воды. Моторки прыснули в стороны, словно перепуганные зайцы, и полным ходом помчались в открытое море, почти сразу растворившись во тьме.
Орудия рявкнули снова. Фрегат продолжал бой.
Когда эхо выстрелов стихло, по палубе прокатился ликующий рев.
— Вот и все, — объявил Остин.
Слейд сиял от радости. Пусть вместо бессмертных фраз «Не сдавайте корабль» и «К черту торпеды!»[14] в этот раз звучали слова покрепче, но Курт, глядя, как исчезают в ночи вражеские моторки, не стал спорить с юным моряком, когда тот заявил:
— А «Железнобокий»-то задал им перца!
ГЛАВА 33
Вашингтон, округ Колумбия.
Сандекер окинул взглядом Овальный кабинет, размышляя об эпохальных решениях, которые принимались в этой комнате. Все могучие водовороты вашингтонской политики зарождались именно в этих стенах. Еще недавно адмирал был в Белом доме изгоем, которому велели не соваться в вопросы национальной безопасности. Теперь же сотрудники НУПИ спасли капитана и команду NR-1, оказав тем самым президенту огромную услугу. Сандекер ни в чем не знал отказа и спешил воспользоваться преимуществами своего положения.
Когда адмирал позвонил и попросил о встрече с президентом, суровая дама-секретарь, глазом не моргнув, вычеркнула из списка какого-то посла и делегацию конгрессменов. Сандекер потребовал, чтобы при разговоре, кроме самого Уоллеса, присутствовал только вице-президент, — и в этом ему тоже не отказали.
За ним хотели прислать лимузин, но адмирал отказался и приехал на «Чероки» из гаража НУПИ. Референт провела их с Ганном и Остином в Овальный кабинет и распорядилась, чтобы гостям подали кофе в фарфоровых чашечках из особого президентского сервиза.
Пока они ждали, Сандекер спросил Остина:
— Послушай, Курт, а каково это — командовать национальным памятником?
— Да ничего особенного. Жаль, было всего две пушки, да и те на носу. Так хотелось крикнуть: «Правый борт, пли!»
— Говорят, вы с командой продемонстрировали величайшую доблесть, а «Железнобокий» целиком оправдал свое славное имя.
— Адмиралы шепчутся, что «Железнобокого» теперь включат в состав Седьмого флота. Подлатают немножко — и вперед, — усмехнулся Ганн.
— Говорят, вместо него теперь спишут какой-то авианосец, — с невозмутимым лицом подтвердил Остин. — В Пентагоне считают, что паруса и абордажные пики позволят здорово снизить издержки.
— Пентагон снижает издержки? Это что-то новенькое, — заметил Ганн. — А что стало с нападавшими?
— Полиция и береговая охрана прочесали бухту. На одном из болотистых островков нашли три лодки со следами от пуль.
— Я слышал, есть пострадавшие?
— На буксире ранило несколько человек, но они догадались притвориться мертвыми.
— А что этот русский, Иван?
— Легкая контузия. С ним все в порядке.
— Разов как-то объяснил появление «пиратов»?
— Нет. Он быстро свернул вечеринку, выставил гостей и ушел в море, прежде чем ему успели задать хоть один вопрос.
— Скользкий он, этот Разов, — нахмурился Сандекер. — Надеюсь, с него не спускают глаз?
Ганн кивнул.
— Судя по спутниковым снимкам, он неторопливо движется вдоль берегов Мэна.
— Законопослушный яхтсмен на морской прогулке, — саркастически бросил Сандекер.
— Я попросил отдел спутниковой разведки прислать нам сюда последние данные, — добавил Руди.
Дверь отворилась. Спецагент из охраны президента объявил:
— Босс сейчас будет.
Снаружи раздался шум, и в кабинет вошел президент Уоллес, вооруженный фирменной улыбкой и уже протянутой для рукопожатий ладонью. Высокая фигура Сида Спаркмана маячила на шаг позади. Поприветствовав собравшихся, Уоллес сел за стол, а вице-президент, как обычно, устроился чуть правее него, лишний раз подчеркивая свое положение во властной номенклатуре.
— Здорово, что вы пришли, — начал президент. — Я как раз хотел поблагодарить вас за спасение экипажа подлодки.
Сандекер кивнул и добавил:
— Вообще-то благодарить надо Курта и его группу.
Уоллес прищурился.
— Я слышал про события в Бостоне. Что за сумасшедший станет обстреливать «Железнобокого»?
— Тот самый сумасшедший, господин президент, что велел перебить всю команду на судне НУПИ. Его зовут Михаил Разов.
Спаркман подался вперед, словно его могучая фигура могла напугать собеседника.
