Генри Хаггард - Она. Аэша. Ледяные боги. Дитя бури. Нада
Наконец, она пришла на Место Сборища и стала рядом с Фо и Пагом. Народ расположился, стоя или сидя, кольцом вокруг ровно утрамбованной площадки, на которой иногда племя плясало, когда пищи бывало достаточно и погода стояла теплая. Эта же площадка служила и местом советов. На этой площадке юноши сражались за право завладеть девушкой, к которой стремились.
В определенном месте кольца (в сущности, это был скорее овал, нежели круг) рядом с Вини-Вини-Трясучкой, который время от времени трубил в свой рог, стояли некоторые старейшины племени. Это были: старый Тури-скряга, хранитель пищи, который всегда бывал толстым, как ни тощало племя; Нито-Кити-Несчастливец, которому всегда не везло, у которого рыба всегда сгнивала, которого покидали жены, чьи дети умирали, чьи сети всегда рвались, так что его кормили другие, боясь, как бы он не умер и не передал своего невезения тем, кто не заботился о нем; Уока-Злой Вещун, бледнолицый и остроскулый мужчина, который каркал и грозился грядущими бедствиями; Хоу-Непостоянный, клонящийся то на одну, то на другую сторону, колеблющийся, точно лист под ветром, всегда опровергающий то, что говорил накануне; Рахи-Богач, торговавший каменными топорами и крючками для ужения и, благодаря этому, живший хорошо без всякого труда; Хотоа-Толстопузый, который всегда говорил медленно, но предпочитал молчать, покуда вопрос не будет разрешен, а когда вопрос бывал разрешен он громко выкрикивал решение и делал при этом мудрое лицо; Тарэн, которая жила с Нгаем, жрецом Ледяных богов, волшебником, гадавшим на раковинах, предсказывавшим будущее и выползавшим из своей норы, только когда близка была какая-нибудь беда.
И, наконец, там стоял Моананга-Отважный, младший брат Ви, — Моананга Великий Боец, который сражался с шестью юношами и добился, наконец, своего — завладел Таной-Прекрасной и Любящей, самой красивой женщиной племени, который убил двух людей, пытавшихся силой похитить ее у него. Это был круглоглазый человек со смеющимся лицом, вспыльчивый, но отходчивый и добродушный, и он был первым охотником в племени после Ви. К тому же он любил Ви и держался всегда вместе с ним, так что оба они составляли одно целое. И вот поэтому-то Хенга-Вождь ненавидел их обоих и знал, что вдвоем они сильнее, нежели он.
Все эти люди разговаривали, наклонив головы друг к другу, перешептывались, пока не появился Ви, рослый, мощный, молчаливый. И, когда они увидели его, все сразу умолкли.
Ви оглядел собравшихся, медленно всматриваясь каждому в лицо, и затем сказал:
— Я хочу сказать племени.
— Мы слушаем тебя, — ответил Моананга.
— Внимайте же, — заговорил Ви. — Есть закон, по которому каждый в племени вправе вызвать вождя на смертный бой. И по этому закону, если вызвавший убьет вождя, то сам становится вождем.
— Такой закон существует, — заявил Урк, старый колдун, который делал для женщин талисманы и варил любовные зелья, а долгими зимними вечерами рассказывал повести о том, что случилось давным-давно, еще прежде, чем родился дед его деда; то были повести диковинные и непонятные.
— Такой закон существует. Дважды в моей жизни случалась смена вождя, и второй раз это было, когда Хенга вызвал и убил своего отца и сам занял пещеру.
— Да, — прибавил Уока-Злой Вещун, — но если вызывающий потерпит поражение, то убивают не только его, но и всю его семью… — И тут он взглянул на Ааку и Фо —… А также, возможно, и его друга или брата, и он взглянул на Моанангу. — Да, таков закон, и в том нет сомнений. Пещера принадлежит только вождю. А если явится кто-нибудь, кто сильнее, нежели вождь, он может убить вождя и забрать себе пещеру и женщин, и детей, если там есть дети, и убить их или превратить в рабов, и владычествовать до тех пор, покуда силы его не начнут убывать, и более сильный, чем он, не убьет его.
— Я знаю это, — сказал Ви. — Внемлите же вновь. Хенга причинил мне зло: он похитил и убил мою дочь Фою. Поэтому я хочу убить его. И он правит племенем свирепо и жестоко. Его жестокость такова, что прогневила богов. Вот лета уже у нас холодные и весна не приходит. Почему бы это? Я говорю, что виною тому — жестокость Хенги. Поэтому я убью его, займу пещеру и буду править мягко; так что у каждого будет пищи вдосталь, и каждый сможет спокойно спать в своей хижине. Что вы ответите мне?
Заговорил Вини-Вини-Трясучка, дрожа всем телом:
— Мы отвечаем, что ты можешь делать все, что хочешь, Ви, но мы в это дело не вмешаемся. Если же мы вмешаемся, то, когда тебя убьют, — а я не сомневаюсь в том, что тебя убьют, ибо Хенга сильнее, нежели ты, да, сильнее, ибо он тигр, ибо он буйвол лесной, ибо он рычащий медведь, — тогда он убьет нас также. Поступай, как знаешь, и делай, что хочешь, но делай все, что ты хочешь, один. Мы поворачиваемся к тебе спинами, мы затыкаем большими пальцами уши, мы закрываем глаза ладонями и не видим ничего.
Паг плюнул на землю и сказал низким, ворчащим голосом, который, казалось, выходил у него не изо рта, а из чрева:
— А мне кажется, что ты увидишь кое-что ночью, когда звезды будут ярко сиять. Я думаю, Вини-Вини-Трясучка, что наступит ночь, когда ты увидишь кое-что такое, от чего так затрясешься, что развалишься на куски.
— Это Человек-Волк, — завизжал Вини-Вини, — защитите меня! Почему это Человек-Волк угрожает мне, когда мы сошлись на Место Сборищ и обсуждаем целым племенем слова Великого Охотника Ви?
Никто не отвечал, потому что многие боялись Пага. И все, вплоть до последней рабыни, презирали труса Вини-Вини-Трясучку.
— Не обращай внимания на слова этого жалкого труса, брат, — сказал круглолицый Моананга, — я пойду с тобой до входа в пещеру, когда ты будешь вызывать Хенгу, и я думаю, что многие пойдут с тобою, дабы быть свидетелями вызова, ибо таков обычай и таков закон. Пускай те, кто не хочет идти, остаются позади. Ты сам рассудишь, как поступить с ними, когда станешь вождем и будешь править нами и жить в пещере.
— Благодарю тебя за смелые речи, брат, — ответил Ви.
Глава III
Секира, которую сделал Паг
Когда вопрос был улажен, стали судить и рядить о том, как послать вождю Хенге вызов, сделанный Ви. Престарелого Урка заставили рассказать, как поступали в таких случаях прежде, и старик стал говорить длинно и путано, то и дело противореча только что сказанному. Наконец, вскочил Хоу-Непостоянный и заявил, что он-то ничего не боится и готов предводительствовать. Впрочем, он немедленно отказался от своих слов и заявил, что вспомнил: эта обязанность по праву лежит на Вини-Вини-Трубаче, который обязан трижды протрубить возле ущелья пещеры и тем вызвать вождя. На это все согласились с криком и шумом, возможно, потому, что даже в их первобытном сознании было немало чувства юмора.
