Владимир Буров - Тэтэ
Сейчас вернусь и поменяю это турецкое Рено на Мицубиси. Хотя нет. Я купил не для себя эту машину. А ей она очень даже понравится. И все-таки надо было начинать с Мерседеса или Ауди. Такая Ауди А-4 там была! Надо было съездить самому в Германию и там взять трехлетнюю Аудюху.
Еду я так, еду и постепенно мысли о тачках начали перебиваться мечтами о сексе. Я съехал на обочину, чтобы в туалет сходить. Захожу за кусты и вижу прекрасную девушку. Она…
Да, она лежала на пеньке. У нее были такие груди, что я бы смог рассмотреть их с вертолета. Руки и ноги девушки были привязаны к корням деревьев.
Я осмотрелся. Ну, не может такого быть. Подстава если только. Но ведь никто не знал, что я остановлюсь именно здесь. Зря остановился. Если покупаешь машину в Москве, останавливаться по дороге нельзя. Я оглянулся. Серебристый жучок отдыхал на обочине. Лучше вернуться. Но я уже не мог. Я бы просто описался.
Я отряхнулся, застегнулся и обернулся. Не зря говорили, что оборачиваться нельзя. Нельзя!
— Ты попал, мужик, — сказал один из них.
Целая толпа ментов стояла около распятой девушки. Некоторые из них были в форме. А те, что без формы тоже, наверное, были менты. Ну а кто еще? Я решил действовать активно и побежал к своей серебристой тачке.
— Взять его, — сказал один из штатских. Его все называли Леня Московский. После того, как я это услышал, я понял, что это не настоящие менты. Или оборотни.
Я рванул на другую сторону. Одни из тех, кто бежал за мной попал под Камаз. Он только успел крякнуть, вякнуть, и скатился в кювет. Я сделал петлю и вернулся к своему автомобилю. Еще одного оборотня задела машина. Не останавливаясь, она уехала дальше. А Камаз, который сбил первого, кажется, так и стоял у обочины.
Сигнализация сработала, как часы. Прыг и я уже на сиденье. Но ключ зажигания никак не мог попасть в замок. Давно бы придумали, чего-нибудь по проще. Сколько людей из-за этого зажигания пострадали. Сейчас я устрою вам гонки. У меня хоть не Мерс, и ни Мицубиси Паджеро, это Рено, но с коробкой автомат.
Нет, меня вытащили через широкую дверь и поволокли к пеньку.
— Вы… вы меня с кем-то спутали, ребята, — сказал я, — не надо.
— Леня, — он отказывается, — сказал Кир.
— Он сам не понимает своего счастья, — сказал Леня.
Они хотели заставить меня.
— Нет, я не буду. Я не буду! — кричал я. Тогда меня раздели, и Кир, помощник Лени Московского, надел мою одежду. Потом Кир стал трахать прикованную девушку, а другой снимал все на видеокамеру.
— Вы принимаете меня за кого-то другого, — опять сказал я. — Может быть, вы думаете, что я депутат государственной думы, и хотите подставить меня? Нет?
— Заткни ему пасть, Шершень, — сказал Московский.
Плотный парень ростом метр семьдесят шесть, с короткой стрижкой, кучерявый, с согнутой, как у боксера в стойке, спиной и лохматыми бровями подошел поближе и ударил в живот с дальней стойки. Хотя он и подошел поближе, все-таки это расстояние было слишком велико для того, чтобы нанести хороший удар.
Для этого угрюмого расстояния как раз хватило. У него руки были длинные, ниже колен, как у орангутанга. Мне, кажется, я его кто-то видел. Точно. Не могу вспомнить только где?
— Так, закончил, — командовал Леня, — теперь ты, Руслан. И Гиви тоже. Давайте вдвоем. Потом Мышь и закончили, — опять повторил он.
Пока одни трахали девушку, другие сторожили водителей Камаза на другой стороне дороги.
Мою одежду одел сам Леня Московский. Точнее, он попытался ее одеть. Но рубашка сразу треснула, как заячий тулуп на Емельке Пугачеве.
— Да не надо переодеваться, — сказал оператор. — Я потом приделаю другую голову.
— А че ты раньше-то молчал? — спросил Леня.
— Я не молчал. Я десять раз уже повторил, что можно все смонтажировать. Не надо никому переодеваться.
— А я тебе тоже десять раз сказал, что нельзя делать монтаж. Все должно быть по-настоящему, — сказала Леня.
— Тогда надо делать еще одну съемку, — сказал оператор.
— Какую?
— Надо снять его вместо вас, — ответил оператор. — Пусть он сам тогда командует всей этой операцией.
— То есть он будет Леней Московским?
Оператор тяжело вздохнул.
— Нет, он будет депутатом.
— Каким еще депутатом?
— Ну не депутатом, а этим, как его, мером, что ли?
— Мером, — передразнил его Леня. — Запомни, наконец: Мэром! От слова мэр.
Наконец, мне все стало ясно. Снимали подставу мэра города. Решили дать ему посмотреть эту кассету. Если не согласится, покажут видеозапись по телевизору. Только почему я?
— По-вашему, я похож на мэра города? — спросил я.
— Заткните ему пасть! — рявкнул Леня.
Ко мне опять подошел этот парень с лохматыми бровями. Как у Брежнева, подумал я. Горилла. Неужели опять бить будет? И он бы ударил. Но Леня сказал:
— Подожди, пусть надевает свою одежду. Мы должны его снять.
— Я не понимаю, что происходит, — сказал я. Шершень опять сделал шаг в мою сторону. Но бить не стал, хотя сделал вид, что готов провести апперкот в любой момент. Лучше молчать.
Они все сняли, что хотели и уехали. На прощанье Леня сказал:
— Возьмешь ее с собой.
— Кого? — Тут Шершень подошел и в третий раз ударил меня.
— Еще раз сделаешь это, убью, — хотел сказать я, но не мог.
Машина была в норме. Только сотовый отобрали и одежду порвали. А так ничего.
— Девушка, как вы себя чувствуете? — спросил я и начал отвязывать веревки.
— Хорошо, — ответила она.
— Тогда, может быть, не надо вас отвязывать. Так и лежите тут на пеньке. Есть шанс еще кого-нибудь поймать. — Она быстренько заткнулась.
Уже в машине она сказала:
— Во-первых, я не девушка. Не называйте меня больше так.
— А кто вы?
— Я ваша жена.
— Вот как? У меня есть жена.
— Врете. Вы только хотели, чтобы она была.
— Тогда, кому я купил эту машину? Ну, если у меня нет жены?
— Теперь есть. Значит, это моя тачка.
— Если ты моя жена, то я бы знал, как тебя звать.
— Альбина.
— Но я этого имени не знаю.
— Теперь знаешь. — Я только покачал головой.
Мы въехали в город.
— Где ты будешь ночевать? — спросил я.
— У нас дома, — сказала Альбина.
— А у нас есть дом? — спросил я.
— Да.
— И что это за дом? Если это мой дом, то я туда никого не пущу.
— Я не понимаю, почему я должен с тобой жить в моем доме после того, как тебя перетрахал целый взвод.
— А что здесь такого?
— Ничего. Просто я не хочу каждый раз вызывать эту великолепную семерку, как тебе захочется потрахаться.
