Владимир Буров - Тэтэ
— Ну не знаю я, что брать!
И я был уверен, что опять попался. Уже какой раз я буду покупать машину, приехав только посмотреть ее. Ну, а что делать? Я устал. Сейчас ехать в Маршрутке, потом в Метро на вокзал. Потом жариться в автобусе несколько часов. Я не могу. Ну честно. Чтобы преодолеть такое неприглядное будущее, не надо было брать с собой деньги. В крайнем случае, отдам ей эту машину. Значит, опять придется брать две. Две. Значит-т, две. Денег с собой десять штук. Каких машин только нет! Я это повторил, наверно, уже двадцатый раз за неделю. А моей нет.
Я подошел к короткобазной красно-белой Мицубиси Паджеро. Какого цвета? Двухцветный. Двенадцать тысяч просит.
— У меня только десять, — говорю я.
— Нет, нет, — продавец даже отшатнулся. — Двенадцать.
— Этот рынок, — мрачно сказал я и тяжело вздохнул, — все сбрасывают цены.
— Я тоже могу сбросить сто долларов. Максимум двести. Ну че ты хочешь, посмотри какая тачка!
— Ремонт дорогой.
— Ее не надо ремонтировать, у нее все работает.
— Годы скажут своё. Годы…
— Да че ты заладил, годы, годы! Иди тогда и купи новую.
— Наверное, я так и сделаю. За такие деньги можно взять Нексию, Форда, Рено Символ.
— Вот именно. Символ. Символ чего только? А это МАШИНА.
— Я люблю Мерседесы.
Продавец только покачал головой. Он открыл дверь, но не садился, ждал, что я еще скажу.
— Пожалуй, я поеду… я поеду в Германию. Там меня не обманут. А то выждут покойника за семьсот баксов, а потом здесь толкают в пять раз дороже.
— Если там у тебя нет знакомых, — сказал продавец Паджеро, — бесполезно, ничего хорошего ты в Германии не купишь. Ну ты же в машинах ни бум-бум.
— Сам ты не бум-бум, — разозлился я и отошел от него.
Скоро темнеть начнет. И рынок закроют. Ну и что? Я поеду домой на автобусе. Я подошел к мангалу и съел еще один шашлык. Порции маленькие. Я только недавно понял, зачем в кабаках делают маленькие порции. Оказывается, они вкуснее. В общем, так, пойду возьму Опель. Хотел же я взять немецкую тачку. Значит, возьму немецкую.
Только я начал рассматривать Опеля, как подошел продавец Паджеро и нагло ляпнул:
— Опель не машина. — Точно, я это уже слышал. Даже Фольксваген лучше. А Фольксваген — это народная машина. Какой-то заколдованный круг.
Я пошел и съел третий шашлык. Надо делать шаг в какую-то сторону. С бутылкой лимонного Швепса я подошел к Мерседесу. Он стоил пятнадцать. При большом желании я мог его взять. На книжке в Москве у меня было десять тысяч долларов.
В этот день я так и не купил машину. Остался еще на одну ночь в Москве. Этот парень с Паджеро понял, что я реальный покупатель. Он готов был отдать своего двухцветного за десять. Я не взял.
Охота
— Взял?
— Нет. Тяжелый черт.
Четверо положили дерево.
Оказалось, что ночью приехал Вара и сообщил, что Леннан выехал на передовую и заболел. Он с Хрущевым и Брежневым сейчас едут сюда.
— Нужна охота, Бидо, — сказал Вара. — Только она может вылечить Леннана.
— Где я тебе возьму охоту, друг? — спросил Бидо. — Он намазал два больших куска теплого хлеба американской тушенкой и подал один Варе. — Давай, с молоком вкусно. — Перед этим он налил два стакана холодного топленого молока.
— Американская тушенка и немецкое молоко? — Вара отодвинул сначала свой стакан. — Боюсь, меня пронесет.
— Я сначала тоже думал, что эти две вещи несовместные. Но скоро понял, что ошибался.
Вара хотел есть. Он попробовал и быстро все съел.
— Сними распятых, — сказал Вара, — поохотимся на них.
— Да они мертвы.
— Не все.
— Двое, я видел, шевелятся.
— Ну пусть снимут. А хватит, двоих-то?
— Да хватит.
— А то я могу солдат своих поставить. Они люди военные, подчинятся моему приказу.
— На людей Леннан и его гости охотиться не будут. Это не принято, Бидо. Опять ты хочешь проявить инициативу.
— Почему это? — насупился Бидо.
— По кочану. Не лезь, сука, поперек батьки в пекло. Ты меня понял?
Бидо разозлился и вытащил шашку.
— Зарублю гада! — рявкнул он и шагнул вокруг стола.
— Тихо, тихо, Бидо, а то застрелю, — Вара уже держал наготове маузер.
— Значит, ты так? — сказал Бидо. — У меня тоже есть маузер. — Он вынул из стола свой маузер. Они встали в разных концах комнаты.
— Нужны свидетели, — сказал Вара, — а то потом…
— Потом суп с котом, — ответил Бидо и стал тщательно прицеливаться.
Тут вошел Леннан со своим ординарцем товарищем Берия.
Он сказал, чтобы ребята убрали оружие.
— Даю вам полчаса, — зло проговорил Леннан. — Чтобы узе всё было готово к охоте.
Василия сняли с креста. Он чувствовал себя отвратительно. А ведь, как оказалось, провисел на кресте всего полчаса. Потрогали ноги Альбины. Она тоже была еще жива.
— Снимайте и ее, — сказал ординарец товарища Эс. Пришлось послать его организовать всю охоту. А Варе и Бидо Леннан сказал:
— Если так плохо будете выполнять мои приказы в следующий раз, сами побежите. Вы меня поняли? Вместо кабанов побежите!
Нам дали сала, хлеба и самогонки.
— Бегите, — сказал Рыжий. Но тут подошли гости товарища Эстэ Хрущев и Брежнев. Они сказали, что неинтересно будет охотиться на заморенных кабанчиков.
— Путь подкрепятся, — сказал Брежнев. — У нас есть пятнадцать минут.
— Мы подождем полчаса, — сказал либеральный Хрущев.
Альбина не могла донести до рта кусок хлеба. Руки не опускались. Василий сам с трудом дотянулся до хлеба с салом.
— Возьми с другой стороны, — сказал он Альбине. Она вцепилась в кусок зубами, но откусить не смогла.
— Жубы ломит, — сказала Альбина. — Откушить не могу. Отломи мне.
— Как? У меня тоже руки не опускаются. Постарайся откусить.
Альбина сжала зубы посильнее. Хлеб и сало упали ей в рот.
— Ну вы там, кончайте лобызаться! — крикнул солдат. — Вперед!
Они побежали. Если это можно было назвать бегом.
— Чего они от нас хотят? — спросила Альбина.
— Товарищ Эс заболел. Вылечить таких, как он, может только охота на зверей. А здесь зверей нет. Значит, они будут охотиться на людей.
— Ты серьезно? Существует такая болезнь?
— У некоторых существует.
— Значит, так, — сказал товарищ Эс, — стрелять только одиночными выстрелами и только с земли. — А то прошлый раз ты, Бидо, стрелял из пулемета. А ты, Вар, побоялся слезть с машины, когда убивали тигрицу.
А Василий и Альбина бежали к небольшому леску. Она оглянулась.
— Едут! — хрипло крикнула она. Две танкетки, плыли по полю. На обоих были прожектора.
