Эдгар Берроуз - Тарзан из племени обезьян. Возвращение Тарзана. Тарзан и его звери (сборник)
Тарзан сидел на дереве, которое росло у самой ограды, и приметил хижину, где скрылся вождь арабов. Раскачавшись на большой ветви, он изо всех сил пустил тяжелое копье через соломенную крышу. Послышался крик боли – оружие попало в цель.
Тарзан тем самым подал захватчикам знак, что они нигде не скроются от смерти, пока будут оставаться на этой земле. После этого он возвратился в лес, собрал своих воинов и отошел на милю от деревни, чтобы отдохнуть и набраться сил. Дозорные, забравшись на деревья, следили за тем, не появятся ли преследователи, но их не было.
Перекличка показала, что туземное войско не потеряло ни одного человека. Никто не был даже ранен. Потери врага, по подсчетам туземцев, составили не меньше двадцати человек. Чернокожие ликовали, и им захотелось завершить этот день набегом на деревню, чтобы перерезать всех, кто там оставался. Они обсуждали, каким пыткам подвергнут мануемов, которых особенно сильно ненавидели. Но Тарзан положил конец этим разговорам.
– Вы с ума сошли! – крикнул он. – Я же показал вам единственный способ, как можно победить этих людей. И вы убили уже двадцать человек, не потеряв ни одного из своих. А вчера вы, не слушая меня, потеряли не меньше дюжины, а не убили ни одного араба или мануема. И вы хотите это повторить? Нет, вы будете сражаться так, как я учу, или я брошу вас и уйду в свою землю.
Туземцы были напуганы этой угрозой и пообещали слушаться Тарзана, чтобы только он не покидал их.
– Хорошо, – согласился человек-обезьяна. – Мы вернемся в «бому», построенную на месте охоты на слонов, и переночуем там. Надо объяснить арабам, что их ждет в случае, если они здесь останутся, но для этого мне не нужна ваша помощь. Пойдемте! Если до конца сегодняшнего дня у них больше никто не погибнет, они приободрятся, и тем труднее им будет пережить новые потери.
Туземцы пришли в лагерь, где ночевали накануне ночью, развели большой костер и долго сидели и припоминали события прошедшего дня.
Тарзан поспал до полуночи, а потом скрылся в непроглядной тьме леса. Через час он вышел на опушку леса около деревни. Там горел костер. Человек-обезьяна ползком преодолел открытое пространство и добрался до самых ворот. Сквозь прутья был виден сидевший у огня часовой.
Тарзан бесшумно забрался на дерево в конце деревенской улицы и вытащил из колчана стрелу. Он долго прицеливался, но потом отказался от намерения стрелять: качающиеся ветви и отблески огня мешали ему, а цена ошибки могла оказаться слишком велика. Требовалось попасть часовому точно в сердце, чтобы он умер без единого звука.
Тарзан взял с собой, помимо лука и стрел, свой аркан, а также ружье, которое он снял вчера с тела убитого часового. Все это он надежно спрятал в развилке дерева, а сам легко спрыгнул на землю, вооруженный одним только ножом. Часовой сидел к нему спиной.
Неслышно, как кошка, Тарзан подкрался к дремлющему врагу. Оставалось сделать всего пару шагов, и в следующую секунду нож должен был вонзиться прямо в сердце часового. Тарзан приготовился к прыжку – это был самый быстрый и верный способ нападения, которым пользовались хищники джунглей, – но тут часовой, повинуясь инстинктивному чувству, вскочил на ноги и обернулся к человеку-обезьяне.
Глава 17
Белый вождь Вазири
Когда дикарь из племени мануемов увидел перед собой странное существо с ножом в руке, выросшее из темноты, он вытаращил глаза и позабыл о ружье, которое держал в руках. Он не смог даже крикнуть. Мануем думал лишь о том, чтобы убежать от этого страшного белого дикаря, этого великана, чьи мощные мускулы рельефно выделялись при свете костра. Но прежде чем дикарь успел повернуться, Тарзан бросился на него. Часовой хотел позвать на помощь, но было уже поздно. Огромная рука схватила его за горло и с силой оторвала от земли. Чернокожий яростно сопротивлялся, но тщетно: сильные пальцы все больше сжимались на его шее. Глаза часового вылезли из орбит, язык вывалился изо рта, лицо сделалось лиловым. Наконец дрожь прошла по его телу, и он замер.
Человек-обезьяна взвалил его тело на плечо, забрал ружье и бесшумно прошел мимо спящих хижин к дереву, которое позволяло ему так легко проникать в огражденную деревню. Он поднял труп часового в гущу листвы, снял с него патронташ и некоторые понравившиеся украшения, а затем положил тело в развилку ветвей. Взяв ружье, Тарзан перешел на ветку, с которой хижины были видны лучше всего. Прицелившись в ульеобразное строение, где ночевали главари арабов, он нажал спусковой крючок. Послышался стон. Тарзан улыбнулся: еще один удачный выстрел!
Мануемы и арабы повыскакивали из хижин, словно злые осы. Но захватчики больше боялись, чем злились. Напряжение предыдущего дня вылилось в страхи, которыми были одержимы и черные, и белые, и теперь один-единственный выстрел в ночи вызвал настоящий переполох. Когда обнаружилось, что пропал часовой, арабы принялись палить в сторону запертых ворот, хотя не видели там врагов.
Тарзан воспользовался оглушительным шумом и сам выстрелил в толпу, бесновавшуюся прямо под ним. На этот выстрел никто не обратил внимания из-за грохота нескольких ружей, но вдруг один из арабов рухнул на землю, к изумлению стоявших поблизости. Они наклонились к нему и убедились, что он застрелен. Началась паника, и арабам потребовалось немало усилий, чтобы удержать мануемов от беспорядочного бегства в джунгли: они готовы были нестись куда угодно из этой ужасной деревни.
Спустя некоторое время люди успокоились. Других загадочных смертей не приключилось, и они приободрились. После непродолжительной передышки Тарзан испустил боевой клич, а когда захватчики подняли голову, человек-обезьяна, раскачав тело часового, швырнул его прямо в гущу толпы.
С воплями ужаса все кинулись в разные стороны: все боялись оказаться добычей нового чудища, которое парило где-то высоко над ними. Тело часового, упавшее на землю с раскинутыми в стороны руками и ногами, они приняли за какого-то хищника из джунглей. Кто-то из мануемов перепрыгивал через ограду, а кто-то выламывал колья из ворот и сломя голову мчался через поляну в джунгли.
Какое-то время никто не осмеливался хотя бы обернуться и посмотреть, что же их напугало. Но Тарзану настала пора уходить: как только арабы поймут, что тело упало с дерева, они не смогут этого объяснить, но примутся стрелять. Он бесшумно покинул дерево и при свете луны направился по верхним террасам деревьев к югу, где находился лагерь.
Наконец один араб рискнул обернуться: то, что упало с дерева, лежало теперь неподвижно на том же месте, посреди улицы. Он осторожно подошел ближе и разглядел, что это всего лишь человек. Подойдя еще ближе, он узнал мануема, который был поставлен часовым у ворот. Араб позвал остальных, и после непродолжительного бурного обсуждения было решено поступить так, как и предвидел Тарзан. Вскинув ружья, арабы принялись палить в дерево, откуда был сброшен труп. Если бы Тарзан находился на дереве, то на его теле не осталось бы живого места от пуль.
Когда арабы и мануемы обнаружили на теле часового следы гигантских пальцев, задушивших его, их отчаяние усилилось еще больше. Оказывается, они не были в безопасности даже в деревне, внутри ограды. Враг сумел пробраться в их лагерь и голыми руками задушить часового – это было недоступно их пониманию, и суеверные мануемы тут же приписали беды действию сверхъестественных сил. Но и арабы не могли предложить более убедительного объяснения происшедшего.
Человек пятьдесят покинули деревню и разбежались по лесу. Можно было только гадать, кто их таинственный враг и когда он опять начнет убивать. Неудивительно, что захватчики всю ночь не сомкнули глаз. Мануемы согласились остаться в деревне до рассвета только после того, как арабы твердо пообещали, что рано утром все отправятся в обратный путь. Страх перед неведомым убийцей был сильнее привычного страха перед жестокими хозяевами.
На следующее утро Тарзан и его воины вернулись, чтобы возобновить нападение. Они обнаружили, что захватчики собираются уходить из деревни. Мануемы были нагружены награбленной слоновой костью. Увидев это, Тарзан только усмехнулся: он был уверен, что далеко они свою добычу не унесут. Но он испытал волнение, когда увидел, что мануемы зажигают факелы в углях потухающего костра: они хотели поджечь деревню.
Тарзан сидел на ветви высокого дерева в нескольких сотнях ярдов от ограды. Приложив руки ко рту, он громко выкрикнул по-арабски:
– Не поджигайте наши дома, или мы убьем вас всех! Не поджигайте наши дома, или мы убьем вас всех!
Эту фразу он повторил раз десять. Мануемы замерли в нерешительности, а потом один из них бросил факел в костер. Другие хотели последовать его примеру, но к ним подбежал араб и начал палкой подгонять рабов к хижинам, очевидно приказывая поджигать.
Выпрямившись во весь рост, Тарзан встал на ветви дерева, в ста футах над землей. Он вскинул ружье, тщательно прицелился и выстрелил. Араб, гнавший мануемов поджигать хижины, упал замертво, и тогда рабы побросали факелы и побежали прочь от деревни. Тарзан видел, как мануемы устремились в лес, а арабы стреляли им вслед.
